Дин Кунц - Молния

Лора начала потихоньку закипать.

– Да, мне действительно нравятся жабы. Я люблю жаб и считаю их самыми прелестными созданиями на свете. И прямо сейчас не отказалась бы стать жабой, но ваши жабы мне не нужны. Понятно?

– Хм…

– Послушайте, мистер Пакард, и перестаньте меня преследовать! Возможно, на некоторых женщин и действует гремучая смесь романтики и очарования потного самца, но только не на меня. Уверяю вас, я могу за себя постоять. Это точно. Я гораздо крепче, чем кажусь. Мне приходилось иметь дело с типами и покруче вас.

Решительно развернувшись, Лора вышла из-под навеса крытой веранды прямо под дождь, села в машину и отправилась к себе в Ирвайн. На обратном пути ее буквально трясло, но не от холода, а скорее от злости. Нет, ну каков наглец!

Дома она переоделась в стеганый халат и, чтобы окончательно согреться, сварила себе кофе.

Не успела она сделать глоток, как раздался телефонный звонок. Лора сняла трубку на кухне. Звонил Пакард.

Он говорил торопливо, залпом выпаливая сразу несколько предложений, сливающихся в один длинный период:

– Умоляю, не вешайте трубку, вы совершенно правы, я свалял дурака, присылая вам эти вещи, я идиот, поэтому дайте мне хотя бы минуту, чтобы объясниться, так как, когда вы пришли, я чинил посудомойку, вот потому-то я и был таким чумазым, грязным и потным, мне ведь пришлось самому вытаскивать ее из-под кухонного прилавка, хотя посудомойку должен был чинить домохозяин, но пока он договорится с фирмой, уйдет неделя, а я, в принципе, рукастый и могу починить что угодно, все равно день выдался дождливым и мне совершенно нечего было делать, вот я и решил заняться починкой, ведь я вообще не думал, что вы можете приехать. Меня зовут Дэниел Пакард, но это вы и так знаете, мне двадцать восемь, до семьдесят третьего я служил в армии, три года назад окончил Калифорнийский университет в Ирвайне по специальности «бизнес», сейчас работаю фондовым брокером, но продолжаю ходить на вечерние курсы в университете, именно там я и наткнулся на ваш рассказ о жабе в университетском литературном журнале, рассказ потрясающий, мне жутко понравилось, колоссальный рассказ, поэтому я пошел в библиотеку, порылся в старых выпусках, желая найти что-нибудь еще, что вы написали, и прочел буквально все, и в основном это было здорово, чертовски здорово, не все, конечно, но многое. И по ходу дела я в вас влюбился, как в автора этих произведений, потому что они такие прекрасные и такие подлинные. И вот как-то вечером я сидел в библиотеке, читал еще один ваш рассказ – они не выдают на руки старые выпуски литературного журнала, они у них в подшивке, поэтому их можно читать только в библиотеке, – а библиотекарь, проходя мимо, наклонилась ко мне и спросила, нравится ли мне ваше творчество, на что я ответил утвердительно, и тогда она сказала: «Что ж, автор сейчас здесь, сидит вон там, можете сами сказать ей, что это хорошо», и там действительно через три стола от меня со стопкой книг сидели вы, что-то, хмурясь, выписывали, и вы были великолепны. Понимаете, я знал, что у вас прекрасная душа, потому что ваши рассказы были прекрасны, но я и подумать не мог, что вы окажетесь настолько прекрасной и внешне тоже, но не решался к вам подойти, потому что я всегда немел и цепенел в обществе красивых женщин, возможно, так как моя мать была красивой, но холодной и неприступной, поэтому, быть может, я думал, что все красивые женщины станут меня отвергать, подобно моей матери, – немного скороспелый анализ, – но мне было бы куда легче, если бы вы оказались обладательницей некрасивой или, по крайней мере, самой заурядной внешности. Вспомнив о вашем рассказе, я решил использовать жаб, разыграть роль тайного поклонника с подарками, чтобы вроде как расположить вас к себе, и даже планировал открыться вам после третьей или четвертой жабы, но все тянул с этим делом, поскольку, думаю, опасался быть отвергнутым, и я понимаю, что ситуация с каждой очередной жабой становилась все более нелепой, однако я не мог просто остановиться и забыть вас, но вместе с тем не мог предстать перед вами, вот такие дела. У меня и в мыслях не было ничего дурного, и, конечно, я не хотел вас расстраивать, поэтому простите меня, пожалуйста, надеюсь, вы сможете.

Наконец он совсем выдохся и остановился.

– Хорошо, – сказала Лора.

– Могу я вас куда-нибудь пригласить?

– Да, – неожиданно для себя ответила Лора.

– На обед и в кино?

– Отлично.

– Сегодня вечером? Я заеду за вами в шесть?

– Ладно.

Лора повесила трубку и еще долго стояла, тупо глядя на телефонный аппарат. И наконец громко произнесла:

– Шейн, ты что, рехнулась? – После чего добавила: – Но ведь он говорил, что мои рассказы такие прекрасные и такие подлинные. – Лора прошла в спальню, оглядела коллекцию жаб на прикроватном столике. – Он то молчит, словно воды в рот набрав, то болтает без умолку. Шейн, а что, если он психопат-убийца? – И продолжила: – Да, очень может быть, но при всем при том он великий литературный критик.

Поскольку Дэниел предложил пообедать и сходить в кино, Лора надела серую юбку, белую блузку и красно-коричневый джемпер, однако Дэниел появился в темно-синем костюме, белой рубашке с отложными манжетами, синем шелковом галстуке с заколкой, с шелковым платком в нагрудном кармане пиджака и в начищенных до блеска нарядных туфлях, словно собирался на открытие оперного сезона. С раскрытым над головой зонтом Дэниел проводил Лору от дома до автомобиля, осторожно взяв ее под правую руку с таким торжественным видом, словно боялся, что она может растаять от одной-единственной капли дождя или разбиться, как хрустальная ваза, если, не дай бог, поскользнется и упадет.

Учитывая разницу в одежде и в размерах – при росте пять футов пять дюймов и весе сто пятнадцать фунтов Лора была на целый фут ниже и вдвое легче, чем Дэниел, – Лоре казалась, что она идет на свидание с отцом или старшим братом. Лору трудно было назвать миниатюрной, но рядом с Дэниелом она чувствовала себя Дюймовочкой.

В машине Дэниел опять стал неразговорчивым, посетовав на необходимость быть особенно осторожным в такую отвратную погоду. Они отправились в маленький итальянский ресторанчик в Коста-Месе, где Лоре, которая там когда-то бывала, понравилась кухня. Они сели за столик, им принесли меню, но прежде, чем официантка успела поинтересоваться, что они будут пить, Дэниел произнес:

– Нет, так не годится. Это неправильно. Давайте поищем другое место.

Лора удивленно спросила:

– Но почему? Здесь очень хорошо. И еда отличная.

– Нет. В самом деле. Это неправильно. Ни атмосферы, ни стиля, и я не хочу, чтобы вы думали, будто… э-э-э… – Теперь Дэниел, покраснев, заикался от смущения, совсем как тогда, по телефону. – Э-э-э… Так не годится, это неправильно для первого свидания. Я хочу, чтобы все было особенным. – Дэниел поднялся с места, ошарашив молоденькую официантку. – Хм… думаю, я знаю нужное место, простите, мисс, – обратился он к удивленной официантке, – надеюсь, мы вас не слишком затруднили. – С этими словами Дэниел уже начал отодвигать стул, на котором сидела Лора, помогая ей встать. – Я знаю подходящее место, вам понравится. Правда, я там никогда не был, но мне говорили, что это действительно хорошее, просто отличное место. – (На них глазели посетители, поэтому Лора не стала протестовать.) – Это совсем близко. Всего в нескольких кварталах отсюда.