Андрей Посняков - Орда (Тетралогия)

Передав бубен Сухэ, Баурджин, дождавшись паузы, подошёл к Гамильдэ-Ичену:

— Теперь позволь мне…

— Это — последняя песнь! — взяв нойона под локоть, негромко произнёс один из стражей. — Старейшина сказал — заканчивать, уже поздно.

Баурджин кивнул — уж, конечно, поздно. Вождь — а вернее, шаман — торопится сделать дела до наступления темноты. Что за дела? Если б что хорошее — например, пир горой — так никакая бы темнота не помешала. Значит… Ладно, хорошо…

Нойон посмотрел в небо — золотое солнце клонилось за сопки, до его захода, по всем прикидкам, оставалось часа полтора-два. Много! Слишком много. Столько выступать не дадут.

Ладно…

Пожав плечами, Баурджин выставил ногу вперёд и, важно заложив руки за спину, произнёс с неким даже пафосом, с коим конферансье с летних провинциальных сцен любили объявлять куплетистов или женщин-змей.

— Товарищи! А сейчас — последний номер нашего шефского концерта. Короткая песнь — уртын дуу — о страшных разбойниках.

Услыхав про разбойников, народ оживился.

— Автор музыки, слов и исполнитель — ваш покорный слуга! — Баурджин поклонился все с тем же дешёвым провинциальным шиком. — Аккомпаниаторы — благороднейшие музыканты, — поворачиваясь, нойон обвёл рукою ребят и жестом показал пальцем на своё ухо — мол, слушайте.

— Песня называется просто — «Что было, то и было». Пожалуйста, господа…

Баурджин откашлялся и приступил к… Гм-гм… собственно, пением это вряд ли можно было бы назвать, скорее — просто речитатив под звяканье хура и глухие удары бубна.

Так сказать, вступительную часть предложенного почтеннейшей публике произведения нойон изложил очень кратко — буквально в двух словах, быстро перейдя к развязке:

В этом месте Баурджин повысил голос:

Закончив песнь, Баурджин поклонился.

Сзади подошли воины:

— Идите за нами!

— Да-да…

Их привели на сопку, к старому, росшему над обрывом кедру. Безлюдное оказалось местечко и какое-то на редкость угрюмое. Внизу шумела река, слева и справа высились сопки, покрытые густым смешанным лесом. Впереди, на белом коне, в зубастом шлеме, ехал шаман. За ним двигались пленники со связанными за спиной руками, а уж затем — вооружённые саблями и луками воины.

Баурджин глянул на реку. А ведь, пожалуй, можно было уйти! Нырнуть, выплыть на той стороне. Эх, жаль напарники плавать не умеют. Да и руки связаны — плохо.

— Гырынчак-гуай, — почтительно обратился нойон. — Нельзя ли развязать руки? Хочу вам нарисовать кое-что. Вот здесь, на земле, веткой.

— Нарисовать? — тут же обернулся шаман. — И что же?

— Путь к логову разбойничьей шайки!

Гырынчак презрительно прищурился:

— А, я так и знал! Развяжите ему руки.

— И моим спутникам. Будут помогать, а как же!

Шаман кивнул:

— Развяжите. Раньше не могли признаться? Ну, уж теперь все от вас зависит — что вы там нарисуете-расскажете.

— А то…

Баурджин нагнулся за веткой. Вот сейчас… Выпрямиться, оттолкнув в сторону воина… Побежать, броситься в реку… И-и-и…

Странный свист раздался вдруг над головою. Стоявший рядом воин схватился за грудь и грузно повалился навзничь. За ним второй…

Стрелы!!!

— Ложи-и-и-сь! — спрыгивая с коня, громко закричал шаман. — Прячьтесь за камнями!

Мог бы и не говорить. Все сразу же так и сделали, только Сухэ замешкался, едва не схлопотав стрелу, и Баурджину пришлось утащить парня за руку:

— Голову пригни, чудо!

— Кто бы это мог быть? — хлопал глазами Сухэ. — Как вовремя появились здесь эти воины! Это наши друзья, нойон!

— Остынь, парень. — Баурджин скривился, слушая, как свистят над головой стрелы. — Здесь у нас нет и не может быть, никаких друзей. Только враги.

Ага, вот они показались за деревьями — желтолицые всадники с раскосыми глазами и красными повязками на головах. Так вот про какие повязки столь дотошно расспрашивал Голубой Дракон! Довольно много, десятка полтора. Лучники впереди — спешенные. Вот ещё залп, ещё…

Снова засвистели стрелы. А затем в дело вступили всадники.

— Вставайте! — громко закричал шаман и, выхватив у одного из убитых воинов саблю, взлетел в седло.

За ним последовали все оставшиеся в живых.

— Бейтесь смело, воины! — взмахнув саблей, воодушевляющее закричал шаман. — Не пропустите их к гэрам!

Копыта коней взрыхлили сухую землю. Раздался звон сабель. Рванувшись в бой, захрипели лошади, послышались стоны упавших. Оправдывая своё прозвище, Голубой Дракон бился сразу с двумя врагами, тесня то одного, то другого. Красивая схватка, жаль, некогда смотреть.

— Бежим, нойон? — повернув голову, воскликнул Сухэ.

Баурджин посмотрел в сторону леса и заметил за деревьями нескольких человек — засаду.

— Нет, не бежим. Похоже, эти парни сначала делают, а потом думают.

Над головой нойона снова просвистела стрела — стреляли из леса.

— Если они передвинутся чуть левее… — взволнованно шепнул Гамильдэ-Ичен.

— То перестреляют нас здесь, как зайцев! — закончив его мысль, Баурджин махнул рукой. — Хватаем оружие убитых — и в гущу боя.

Оба юноши кивнули. Да, пожалуй, это единственное, что сейчас оставалось делать. Первым подал пример нойон — выскочив из-за камня, прижался к земле, пополз, вытянул руку и, ухватив валявшуюся рядом с убитым воином саблю, пригнувшись, бросился к оставшимся без всадников лошадям. Оп! Вскочил в седло, обернулся — Гамильдэ-Ичен и Сухэ уже успели вооружиться копьям и луком. Слава Богу, кажется, стрелы ни в кого из них не попали. Да красные повязки и не стреляли теперь, опасаясь поразить своих.

— Хэй-гэй! Хур-ра-а-а-а!!! — размахивая саблей, Баурджин кометой врезался в схватку, благо враги легко определялись по красным повязкам на лбах.

Удар! Отбив… Искры!

И злобный, полный лютой ненависти взгляд.

А получай! Ещё удар… Налево! Направо! Прямо!

Враги были везде — приходилось крутиться.

Удар! Удар! Удар!

Нойон с неожиданным удовольствием почувствовал, как послушно лежит в руке тяжёлая сабля. Хорошее оружие. Почти не надо прилагать силу, замахиваться — только работать кистью.

Оп…

Конь одного из противников лягнул лошадь Баурджина в бок, навалился грудью, едва не опрокинув. Удерживаясь в седле, нойон отбил направленный в его шею удар и пригнулся, пропуская над головой секиру. Этого ещё не хватало! Если они сейчас поразят коня…