Андрей Посняков - Орда (Тетралогия)

— Видать, переняли…

Нойон посмотрел вдаль, где над сопками, поднималась ввысь еле заметная струйка дыма.

— Подают знак своим. — Цэцэг пригладил рукой растрепавшиеся волосы. — Вернутся.

— Может быть… — честно говоря, Баурджин тоже склонялся к этому.

— Нам надо побыстрей убраться отсюда, — оглянувшись, продолжал разбойник. — Часть товаров навьючим на лошадей. Жаль вот, придётся бросить повозки. Скажи, торговец, мы много бы выручили за них?

— Немало. — Молодой нойон усмехнулся — он уже принял решение. — Мы их и не бросим, продадим.

— Кто их здесь купит?

— Подождём мужчин.

— И сколько ждать? — нехорошо осклабился Цэцэг. — День, два, неделю? А если за это время сюда нагрянут разбойники?

— Не нагрянут. — Баурджин устало махнул рукой. — Смотри, вон уже и нет никакого дыма. Нет, то не разбойники — пастухи с дальних кочевий.

Взгляд нойона упал на приготавливаемых к погребению мертвецов:

— Сожалею о смерти твоего соратника.

— О чём ты? А, Нарамчи… — Разбойник цинично хохотнул. — Он был плохой соратник, слишком болтливый и жадный. Впрочем, земля ему пухом… Так я так и не понял, сколько времени ты собираешься здесь торчать?

— Пару дней. — Баурджин пожал плечами, подумав, что за это время в кочевье что-нибудь да изменится к лучшему — либо вернутся мужчины, либо придёт помощь от соседей, куда, по словам Гамильдэ-Ичена, уже послали гонцов. Жаль, что соседи эти кочевали в дне пути. Ну, по местным меркам — рядом, ближе-то никого не было.

После погребения жители кочевья устроили небольшой пир, поминая усопших. К росшему у могил корявому дереву привязали колокольчики и разноцветные ленточки. Сели тут же, под деревом, разостлав широкую кошму. Выпили арьки…

Второй из оставшихся в живых разбойников — Цэрэн — подсел к Баурджину и неожиданно поинтересовался, не подходили ли к нему насчёт продажи телег.

— Нет, не подходили, — нойон покачал головой. — А что, должны были?

Впрочем, вскоре подошли, уже ближе к вечеру. Точнее, не подошли, а подошла — Боргэ. Пошушукалась о чём-то с сидевшим здесь же рядом Гамильдэ-Иченом, улыбнулась:

— Спасибо тебе, торговец. Если б не ты…

— Не стоит — Баурджин отмахнулся. — Выпьешь арьки?

— Нет, — девушка покачала головой, — я её не люблю, горькая. Наши спрашивают — не хочешь ли ты продать повозки?

— Повозки? Ого! — удивлённо воскликнул нойон. — А что, у вас своих нету?

— Да сгорели. Видать, разбойники подожгли. Наши говорят, странно — вроде разбойников в той стороне, где повозки, и не было… Видно, пустили огненную стрелу.

Баурджин усмехнулся — что-то не видал он никаких огненных стрел, зато слышал кое-что от Цэрэна. Оказывается, ушлый малый этот разбойный парень, ишь как хитро все рассчитал! Воспользовавшись нападением, пожёг местным повозки. Молодец, далеко пойдёт… если раньше не сломит себе шею.

Нойон наклонился к девушке:

— За сколько вы хотите их купить?

— Один из ваших, вон тот, — Боргэ кивнула на Цэрэна, — сказал, что повозки ваши очень хорошие, тангутские, крепкие… надолго, мол, хватит. Просил недёшево… Да мы согласны, согласны — всё равно повозки нужны. Вдруг придётся срочно откочевать, это ведь не наши земли — хана Джамухи.

— Ах, вот оно что, — Баурджин сделал вид, что удивлён. — Значит, это Джамуха вас сюда позвал?

— Ну да, он, — согласилась девушка. — И не только нас — всех прочих. Ох… кого только не позвал. Великое множество. Есть и христиане, как мы, но хватает и язычников, дикарей немытых, — Боргэ презрительно прищурилась, — как те, что на нас напали. А ведь Джамуха клялся, что никто никого трогать не будет — и что выходит?

— Да, — улыбнулся нойон. — Я смотрю, у Джамухи много всякого отребья.

Девчонка хлопнула себя ладонями по коленкам:

— Вот, правильно ты сказал — отребье!

Баурджин поспешно отвернулся, скрывая довольную улыбку, — хорошая была новость. Если у Джамухи так идут дела…

— Нойон, хочу с тобой выпить! — пьяно улыбаясь, на кошму опустился Сухэ с туго перевязанной тряпицей правой кистью. Вот его только тут и не хватало.

— Нойон?! — Боргэ навострила уши.

— Это меня так прозвали наши, — широко улыбнулся Баурджин. — За меткий глаз и острую саблю — вовсе не лишние у нас, купцов, вещи.

— Нойон… — негромко повторила Боргэ. — А тебе идёт это прозвище!

Позади, со стороны гэров, вдруг послышались тревожные крики и шум.

— Смотрите, смотрите! — кричали женщины и дети. — Там, за лесом…

За лесом поднималась пыль. Кто-то скакал… Чей-то отряд… Разбойники!

Прав оказался Цэцэг — они возвращались!

И что теперь? В лес не убежать — выловят, он здесь, вблизи берега, редкий.

— Быстро поставьте телеги вокруг гэров! — вскочив на ноги, громко скомандовал Баурджин. — Кто хорошо бьёт из лука?

— Все, господин!

— Ой, — нойон зажал руками уши, — да не гомоните вы так, девушки! Слушай мою команду. Стройся! Ну, что вылупились? Говорят вам, постройтесь в ряд. Да побыстрее — враги ждать не будут.

Возникшая было паника быстро прекратилась — вдохновлённые невозмутимой деловитостью Баурджина женщины выстроились нестройной шеренгой и замерли в ожидании дальнейших указаний.

Нойону очень хотелось рявкнуть — «Рравняйсь! Смир-на!» — но приходилось сдерживаться, вряд ли б его сейчас поняли.

— Итак, — чётко бросая слова, Баурджин ставил имевшемуся в распоряжении войску боевую задачу. — Судя по пыли, имеем в приближении врага, в количестве… гм… ну, примерно, пол-эскадрона. В общем, человек двадцать — не так уж и много. Из лука все бьют?

— Все! — отозвались нестройным хором.

Ну, понятно. Мог бы и не спрашивать.

— Возьмите свои луки, запас стрел. Ты, ты и ты — засядете во-он за той повозкой, ты, черноглазая, старшая. Поняла? Не слышу ответа?

Черноглазенькая девчонка вскинула голову:

— Поняла, господин!

— Вперёд, исполнять! Теперь — вы. — Баурджин повернулся к остальным. — Вы трое… и ещё ты, Боргэ — за гэр, в кусточки, сидеть, не высовываться, пока не крикну. Вы, бабушки… Быстро уведите детей в овражек, ну и дальше, по возможности — за реку. Брод здесь есть?

— Есть.

— Отлично. К нему и идите. Вражин мы, я полагаю, задержим. Что стоите? Пошли! Остальные, слушай мою команду! — Баурджин пристально оглядел оставшихся — полтора десятка дебелых, в летах, женщин. — Кто из вас самая бойкая?

— Вот она, Харимча! — Женщины хором показали на высоченную одноглазую бабищу, сухую и страшную, словно смерть.

— Так, всем вооружиться. А ты, Харимча, задержись для получения боевой задачи.

Проводив взглядом убегающих к гэрам женщин, нойон посмотрел на одноглазую:

— Видишь во-он тот лесок, Харимча?

— Вижу, не слепая.

— Засядете там, в кусточках, затаитесь, чтоб ни одна веточка не хрустнула, ни одна птица не взлетела. Приготовите стрелы заранее, но помните — стрелять только по моему знаку, вот как крикнул — хур-р-ра! Слышишь хорошо?