Леонид Резников - Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

– Ты это пошутил или всерьез?

– Э-э… я не понимаю тебя, о дух.

– Он не понимает! А еще друг называется, – опечалился дух. – Возьму у тебя мешок золота и больше не приду. И правда, кому нужен какой-то там дух, томящийся скукой в захолустной пещере, полной всякого хлама, от которого давно пора избавиться. Вот возьму сейчас, выкину все это на улицу, закрою дверь, поменяю шифр замка и…

– Хватит, прошу тебя! – зажал уши Али-баба.

– Что такое? – опомнился дух.

– Ты же сам просил, чтобы тебя не беспокоили.

– Ну, просил! Мало ли что я просил. Может, у меня маразм старческий – меня пожалеть надо.

– И… как же тебя жалеть? – спросил Али-баба. Ему от всей души было жаль несчастного духа Сим-сим.

– Не знаю как! Сам придумай.

Али-баба потер пальцами лоб, прошелся вдоль стен пещеры и опять вернулся к выходу.

– Ну? – нетерпеливо поторопил его голос.

– Ничего в голову не приходит, – пожаловался Али-баба. – Знаешь, я сегодня почти не спал, и у меня голова гудит, словно чугунный казан, который нечаянно уронили. Сначала Касым скандалил и упер полмешка золота, затем пел под окнами полночи, а потом еще устроил пожар. Так что, извини, дух Сим-сим, сегодня ничего не выйдет.

– Ладно, потом придумаешь. Мне не к спеху. А что ты там говорил про Касыма? Пел полночи?

– Именно, шайтан бы его побрал с его завываниями! – вновь разозлился Али-баба, сжимая кулаки.

– Я люблю песни. Только мне никто их не поет… Знаешь, что! – заговорщицки зашептал голос в самое ухо Али-бабе, отчего тот зябко поежился, вертя головой.

– Что, о дух Сим-сим?

– Пришли мне сюда своего Касыма!

– Что ты, о дух! – замахал на него руками Али-баба. – Он такой трус, что ни в жизнь сюда не пойдет. Даже под страхом смерти!

– А ты скажи ему, дух Сим-сим требует, чтобы он пришел!

– Если я скажу, что его требует к себе дух, то его потом сутки от обморока откачивать придется.

– Да, это проблема, – задумчиво пробормотал дух Сим-сим. – Хорошо, скажи своему Касыму, что я дам ему золото.

– Все равно не пойдет. Он пошлет меня, как сделал это сейчас. И если я вернусь без золота… Эх! – Али баба опять опустился на подушки в тягостных раздумьях.

– Кончай сопли на кулак наматывать! Ты Али-баба или кто? – вышел из себя дух.

– Али-баба, – шмыгнул носом тот и утер кулаком скупую мужскую слезу.

– Тогда бери вот это! – еще один мешок, точь-в-точь такой же, как и предыдущий, выкатился из-за сундуков с сокровищами и замер у ног Али-бабы. – Это тебе, лично и без передачи.

– Спасибо, о дух, – Али-баба бухнулся на колени, затем опустился на карачки и принялся стучаться лбом в каменный пол.

– Сейчас же прекрати долбить своим чугунным казаном мой прекрасный пол! А вот это, – в руки приподнявшегося с пола Али-бабы упала небольшая мошна, полная монет, – передашь певцу Касыму. Скажешь, это задаток от меня. Захочет большего – пусть лично явится ко мне. Я по достоинству оценю его таланты. Да смотри не перепутай: мешок тебе, а мошна ему!

– А если он захочет прибрать к рукам и мешок? – спросил Али-баба, пряча мошну за пазуху и отряхивая пыльные коленки.

– Неужели в тебе нет ни капли хитрости, и я обо всем должен думать сам, о наиглупейший из честнейших ослов?

– Иа! – донеслось обиженное снаружи.

– Вот видишь, и он о том же!

– А все-таки? – никак не унимался Али-баба, уже порядком пообвыкшийся и осмелевший в присутствии духа пещера.

– О Аллах! Ну, скажи ему, что если он посягнет на твое добро, то я буду являться ему во сне до тех пор, пока он не двинет ласты.

– Что не двинет?

– Неважно! Ты меня понял. А теперь забирай мешок и проваливай! Шляются тут всякие по ночам, покоя от вас нет. О, я несчастный, томимый одиночеством и…

– Спасибо, о дух! – Али-баба подозвал своего осла и, взвалив на его спину очередной мешок, низко поклонился хозяину пещеры.

– Уйдешь ты наконец или нет, несносный человек, не дающий мне излить свою печаль этим серым мрачным стенам? И дверь за собой закрой! Так, о чем это я?.. Ну вот, это же надо, опять забыл!..

– Шеф, мы, кажется, заблудились, – тихо произнес Ахмед, до звездочек в глазах вглядываясь в непроглядную темень пустыни с высоты бархана.

Кони пофыркивали, прядали ушами и пританцовывали на месте. Разбойники тихо ворчали за спиной.

– Дурацкие у тебя приколы, Ахмед, – глухо заметил Махсум.

Ватная тишина ночи, казалось, поглощала все звуки без следа – от слов до шороха песка под копытами лошадей. До самого горизонта простиралась черная волнообразная пустота, да и сам горизонт угадывался лишь по едва заметному переходу от полной черноты к чуть менее плотной, утыканной звездами. К тому же начинало заметно холодать.

– Они должны быть где-то здесь, – произнес Махсум, рассуждая вслух скорее для себя, нежели для ушей остальных разбойников. Ситуация была совершенно невероятной и идиотской – заблудиться там, где сделать это практически невозможно! Да еще, если учесть, что с ним были бывалые люди, можно сказать, обитавшие в этих местах. – Обойдемся без паники и попробуем разобраться. У нас за спиной горы, так?

– Так, – без особой уверенности в голосе отозвался Ахмед, обернувшись через плечо. Гор он никаких, разумеется, не увидел, но предпочитал думать, что они именно там, где и должны быть.

– Значит, город слева от нас.

– Возможно, – повел плечами Ахмед – города тоже нигде не было видно. Если бы небо устилали облака, то по зареву можно было определить, где находится этот самый город. К глубокому его сожалению, небо сегодня, будто назло, было безоблачным.

– Возможно? – повел бровью Махсум.

– Возможно, так, – выкрутился Ахмед.

– А раз так, выходит, караван где-то под нами.

– Вероятно, да.

– Да что ты все время талдычишь: «возможно», «вероятно»?!

– Но я и вправду не знаю, шеф! Они могут быть где угодно. Тут, тут, там! – потыкал Ахмед наугад пальцем. – Без факелов в такую непроглядную темень они проскочат у нас под самым носом, а мы будем смотреть на них, как последние бараны, и даже не разглядим.

– Вот главная мысль: как бараны!

– Последние, – на всякий случай уточнил Ахмед.

– Да хоть первые! Ты пойми, караван – не иголка в стоге сена, а и ту можно найти по блеску или на ощупь.

– Шеф, вы предлагаете искать нам его на ощупь? – настороженно и без особого энтузиазма спросил Ахмед.

– У-у, да что ж ты такой… недалекий! – взвыл Махсум, от бессилия подпрыгивая в седле.

– Тогда я вообще ничего не понял, – честно признался Ахмед.

– И почему я этому не удивляюсь! Всем спешиться, – скомандовал Махсум своему отряду. – Стальной зуб…

– Коготь, шеф, – донеслось из темноты. – Меня зовут Стальной Коготь.

– Не суть! Возьмешь коней и отведешь в сторонку, чтобы не урчали, как байк на изготовке, и не топали, будто слоны. Как услышишь крик – быстро назад.