Леонид Резников - Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

– Я мужик, мама! – Али-баба гневно сверкнул глазами и для доказательства ткнул себя кулаком в грудь. – И не лезьте в дела, которые вас не касаются. До девушек ли мне было, когда целыми днями приходилось махать топором, чтобы заработать нам на пропитание?

– Ладно, ладно, – проворчала старушка. – Ну, купил ты этих самых рабов, выпустил – так в чем же дело?

– Они прутся за мной, как стая шакалов за раненой косулей! – прошептал Али-баба, прислушиваясь, не слышно ли шагов за калиткой.

– Ох! И сколько же ты их купил, несчастный?

– Троих!

– Всего-то? И столько шуму из-за каких-то трех оборванцев? Теперь я точно уверена, что ты не в себе.

– О, мама, вы их не знаете! Если они сюда войдут, то их отсюда и палкой потом не выгонишь.

– Ты думаешь? – засомневалась старушка в своих поспешных выводах.

– Я не уверен – я это знаю наверняка! – выпучил глаза Али-баба. – Они тащатся за мной с самого рынка и не хотят уходить.

Тук-тук.

Али-баба вздрогнул всем телом, а его мать сильнее уперлась плечом в калитку.

– Вот, видите! Это они!

Тук-тук-тук.

– Держи дверь, а не болтай, – зашипела старушка на сына.

– Мама, а если они через забор полезут?

– Ты уверен? – задрав голову, старая женщина что-то прикинула в уме. Глинобитный забор был высок, гораздо выше роста человека, но кто знает этих нахальных рабов.

– Я просто спрашиваю.

– Тогда не задавай глупых вопросов, а то еще накаркаешь беду!

– Да, вы правы.

Тук-тук-тук!

– Вот же настырное племя! Чего им надо? – возмутилась старая женщина.

– Жрать, наверное, хотят, – резонно предположил Али-баба. – Да и идти им некуда.

– Эй, добрый человек? – донеслось с улицы. – Это я, твоя Марджина.

– Твоя? – нахмурила лоб старушка. – Когда это она успела стать твоей?

– Ну как же, мама, я ведь ее купил.

– Ах да, конечно… Постой, но ведь ты отпустил ее на волю! Чего ей еще от нас надо?

– Похоже, она не хочет отпускаться.

– Я знаю, ты там. Зачем прячешься? – не отставала от Али-бабы Марджина.

– Вот же нахальная девчонка! – вспыхнула старая женщина. – Сейчас выйду и все ей выскажу в лицо.

– Лучше не рискуйте, мама.

– Да, ты прав, сынок. Но не вечно же нам калитку держать!

– Может, она скоро уйдет? Слышите? – навострил левое ухо Али-баба.

– Что такое? – тут же притихла старушка.

– Тишина! Может, она уже ушла?

– Нет, это она затаилась. Хитрая-а!

– Тогда подождем еще немного.

– Да!

Ждали они долго, почти не дыша и вслушиваясь в каждый шорох на улице, но в дверь больше никто не стучал, и шагов тоже слышно не было, но Али-баба с матерью не спешили. Кому как не старой женщине знать о женской хитрости. И тут Али-бабе в голову пришла умная мысль: зачем торчать на самом солнцепеке, обливаясь потом, если можно подпереть калитку палкой. Поискав глазами по двору, Али-баба обнаружил у самого дома внушительную дубину, оставшуюся от ремонта. Решив, что она подойдет в самый раз, он осторожно, на цыпочках двинулся к дому.

– Ты куда это? – тут же зашептала ему мать. – А калитку держать кто будет?

– Я сейчас, – Али-баба, обернувшись, приложил палец к губам.

Приблизившись к дому, он нагнулся и чуть приподнял с земли дубину за один конец. Она была толстая, корявая и длинная – как раз самое то, что нужно. Поднять ее на руки Али-бабе не удалось, слишком уж дубина оказалась тяжелой. Пришлось взяться за один ее конец и поволочь за собой.

– Давай, помогу!

– Ага, спасибо! – обрадовался Али-баба, но тут же замер на месте, медленно обернувшись. Дубина выпала из разом ослабевших пальцев юноши, угодив тому прямо по правой ступне. – Ай-яй! – запрыгал Али-баба по двору, придерживая правую ногу.

– Очень больно? – участливо спросила Марджина, опуская другой конец дубины обратно на землю.

– Угу, – всхлипнул Али-баба, усаживаясь под дерево.

– Дай посмотрю, – Марджина приблизилась к Али-бабе и присела рядом с ним на корточки.

– Нет! Не подходи ко мне! – замахал руками Али-баба. Девушка только хмыкнула и выпрямилась. – Признавайся, как ты сюда попала?

– Очень просто: через другую калитку, – показала Марджи на калитку между смежными дворами.

– Мама, кончайте держать дверь! – крикнул Али-баба.

– Почему? – откликнулась та. Ей из-за дерева ничего не было видно. – Она уже ушла?

– Нет, она уже здесь.

– О Аллах, – старушка, подобрав платье, побежала к сыну, подхватив по пути оброненную мотыгу. – Но как она сюда попала?

– Через двор Касыма, – вздохнул Али-баба, массируя зашибленную ступню через чувяк.

– Что тебе надо, противная девчонка? – набросилась старушка на девушку, остолбеневшую от вида несущейся на нее старой карги с садовым инвентарем, воинственно воздетым над головой. – Вот я тебя сейчас! И-и-эх!

– Между прочим, невежливо набрасываться на беззащитную девушку с мотыгой, – Марджина отступила к дереву, спрятавшись за него. Старушка, размахивая мотыгой, пронеслась мимо.

– Ты еще меня учить вздумала, дерзкая нахалка? – выдавила запыхавшаяся старушка, останавливаясь и опуская свое грозное оружие. – Смотри, что ты натворила! – указала она мотыгой на сидящего под деревом сына.

– Это не я ему бревно на ногу уронила, вот, – надула губки Марджина.

– Не ты? Противная девчонка, не хочешь ли ты сказать, что это сделала я?

– Нет, не хочу! И я вовсе не противная, – Марджина оскорбленно выпятила нижнюю губу.

– Мама, успокойтесь: бревно на ногу уронил я, – Али-баба поднялся с земли, осторожно наступая на больную ногу. – А девушка сейчас уйдет, правда?

– Нет, не уйдет, – настырно покачала головой Марджина.

– Уйдет!

– Нет! – топнула босой ножкой девушка. – Ты зачем меня покупал, а? Зачем?

– Ну, я, это… хотел освободить, – растерялся от такого напора Али-баба.

– Купил, значит, и выбросил на улицу, как последнюю собаку?

– Почему последнюю? И вовсе не последнюю.

– А-а-а! – заголосила Марджина, и из ее глаз брызнули слезы. – Значит, я собака, да?

– Ну чего ты, успокойся, – Али-бабе вдруг стало жаль девушку. – Я хотел сказать, никто тебя не выбрасывал. Я просто отпустил тебя на волю.

– Продавай обратно! – Марджина тут же перестала реветь, утерла слезы ладонями и требовательно уставилась на Али-бабу. – Слышишь? Продавай! Вернешь свои пятьсот золотых и…

– Сколько? – накрашенные брови у старушки поползли на лоб. – Так это ты что ж, за эту дуру прыщавую полтыщи отвалил?

– Это кто дура, карга старая?

– Ах ты, замарашка! – закипела от гнева старая женщина, вновь поднимая мотыгу. – Да я тебе сейчас…

– Тпр-ру! Хватит! – вклинился между ними Али-баба, разводя женщин руками в разные стороны. – Устроили тут… Мама, вы идите в дом, успокойтесь. А ты… ты иди уже куда-нибудь.

– Не пойду, – Марджина сложила на пышной груди руки и отвернулась, гордо вздернув прелестный носик. – Или продавай, или оставляй у себя.