Леонид Резников - Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

– Тогда я послушаю, можно?

– Слушать можно, – милостиво разрешил Махсум, – но лезть не вздумай. Здесь тонкий подход нужен.

– Это как? – тут же заинтересовался Ахмед.

– Да ну тебя, – Махсум уселся на «трон» и вытянул вперед ноги, положив одну на другую.

– О-о, что со мной? – очухался Касым, поднимаясь с пола и тряся головой.

– Выспался, мышонок ты наш летучий? – спросил его Махсум, глядя на толстяка сверху вниз.

– Да, спасибо! Ой, – запоздало опомнился Касым, вскидывая испуганные глаза на Махсума. – Я не виноват! – кинулся он по новой к штанам главаря, но Ахмед, не говоря ни слова, ухватил Касыма за шкирку и оттащил обратно.

– Это мы уже поняли, – ответил ему Махсум. – А теперь, будь так добр, расскажи нам, кто еще знает об этой пещере?

– А разве я не сказал? – похлопал глазами Касым.

– Увы, мой друг, ты изволил заснуть на самом интересном месте. Итак, я тебя внимательно слушаю, – Махсум облокотился правой рукой о выступ в стене и подпер пальцами подбородок. – Ну же, смелее.

– Но я не могу!

– Не можешь? – выгнул правую бровь Махсум. – Я не ослышался?

– О великий, пощади! – раболепно стукнулся лбом об пол Касым. – Я не смею обманывать вас: я позабыл все! Сейчас я не помню ни где живу, ни кто сказал мне о вашей пещере, ни даже как ее открыть!

– Похвально, что ты не хочешь предавать своих товарищей, но это вряд ли спасет тебя.

– Не надо, умоляю вас! – захныкал Касым. – Что мне сделать, чтобы вы мне поверили? Я правда ничего не помню! Наверно, этот… этот нехороший дух наслал на меня беспамятство.

– А чего сразу дух? – возмутился голос. – Чуть что – сразу дух! Если у тебя слабая память, записывать надо. Да отрубите вы ему голову, чего с ним цацкаться.

– Дух? – позвал Махсум.

– Что?

– Кончай дурочку валять.

– Интересное выражение: валять дурочку! – протянул дух, смакуя каждое слово. – А что делать, если дурочек нет, а меня окружают одни остолопы, вроде тебя? Может, вас повалять, а?

– Завязывай трепаться! – разозлился Махсум. – Я тебя серьезно спрашиваю – дело жизни и смерти!

– Ну, ладно, ладно, не кипятись. Пошутить уж нельзя. Кстати, а чего это ты такой добренький вдруг стал? Толстячка жалко стало?

– Мне всех жалко – не люблю убивать без причины. Так что?

– Ну, предположим, да.

– Что – да?

– Да, это да. То есть, это я наслал на него беспамятство. Вы же хотели поймать вора – вот он, вор! Так чего вам еще от меня надо?

– Мне надо знать, кто еще кроме него знает о пещере, так что, прошу тебя, восстанови ему память.

– Разве я похож на психиатра?

– Что? – раскрыл от удивления рот Махсум. – Ты знаешь про…

– Я много чего знаю – у меня большие связи здесь и сейчас и там и потом. А вот откуда ты про них знаешь, вот вопрос! – в голосе духа Сим-сим прорезались невольные нотки уважения к собеседнику.

– Сейчас разговор не об этом, – буркнул Махсум. – Так что, вернешь ему память?

– Я тебе уже ответил: разве можно склеить так, чтобы было как новое?

– При желании все можно.

– А ты, я гляжу, философ!

– Не без того. Так что?

– А ничего! Не хочу я ему память возвращать, не хочу – и точка.

– И… и что же мне с ним делать?

– Можешь забрать его себе. Он тебе будет песни петь, а заодно и я послушаю, – захихикал дух. – Только смотри, глаз с него не спускай – тип больно ушлый. Ну, бывай, шеф!

– Дух, постой! – стукнул кулаком по коленке Махсум. – Слышишь?

Тишина.

– Вот гадство! И что мне теперь делать вот с этим? – кивнул он на присмиревшего Касыма.

– А давайте, шеф, я ему все-таки «вжик» сделаю! – внес не очень свежее предложение Ахмед.

– Не надо меня «вжик»! – Касым весь сжался, глазки его забегали.

– Действительно, Ахмед, ты уже порядком достал со своим «вжик»! Придумал бы лучше, как вернуть ему память.

– А мне запретили думать, – Ахмед надул щеки. Ему было совершенно неясно, чего это предводитель так вцепился в какого-то презренного борова. Не иначе как за этим что-то кроется.

– Обиделся, значит. Не дали мальчику сабелькой помахать, так, что ли?

– Не так!

– Ну-ну, – засопел Махсум, словно бык на изготовке. – Касым, у нас вакантное место появилось.

– Чего? – уставился на него Касым.

– Место, говорю, освободилось. Сам видел: «вжик» и готово. Пойдешь к нам разбойником?

– Я не знаю, – замялся Касым, запахивая халат. Ему вдруг почему-то стало очень холодно и совсем неуютно, хуже, чем было до этого.

– Так «да» или «нет»? А то смотри, Ахмед вон как глазами-то сверкает.

– Да, да, я согласен! – выкрикнул Касым, отползая на коленях к трону. – Только скажите ему, пусть больше не сверкает, хорошо? И «вжик» тоже не надо.

– Вот и ладушки. Ахмед, вот наш новый товарищ! Встань, Касым!

Толстяк, озираясь по сторонам, поднялся с пола. Разбойники, весело гомоня, окружили своего нового товарища и принялись хлопать того по плечам. Касым лишь глуповато улыбался, вертя головой. Ахмед, протолкавшись к новенькому, ограничился тем, что сухо пожал тому руку, незаметно отерев ее потом о тряпицу.

– Потный боров, ну, погоди у меня! – прорычал он сквозь зубы, отходя в сторонку. За что он его так невзлюбил с первого взгляда, не знал даже сам Ахмед.

Тем временем Касыма, никогда не испытывавшего сразу столько внимания к собственной персоне, засыпали вопросами.

– А кошельки воровать ты можешь?

– Нет, – крутил головой Касым.

– А может саблей? Вот так!

– Нет, – смущенно бормотал Касым.

– А кинжалом? Кинжалом можешь?

– И кинжалом не могу, – разводил руками Касым. – Но я научусь!

– Научишься, всему научишься! Абдулла тоже быстро научился, – подбодрил его Ахмед, хитро прищурившись.

– Правда? – сглотнул Касым.

– Правда, правда. У него самого спроси.

– Х-хорошо, – кивнул Касым, пытаясь унять дрожь в ногах. – Но зато я могу на дутаре! – быстро сказал он, меняя тему разговора, подхватил свой инструмент с подушек у двери пещеры и ударил по струнам.

Через пару минут рыдали все без исключения, включая духа пещеры…

Айгуль ворвалась на верхнюю веранду дома, когда Али-баба с матерью только приготовились вкусить крупных, отменно приготовленных умелой, как оказалось, рукой Марджины мантов, посыпанных мелко нарезанной зеленью и политых кефиром. Сама девушка спустилась в дом заварить чаю и к началу представления не успела.

Беременной серной взлетев вверх по лестнице, Айгуль тут же набросилась на ничего не понимающего Али-бабу, словно разъяренная пантера.

– Али-баба, гнусный ты проходимец, отвечай сейчас же: где мой муж? – глаза у женщины горели, спутанные жирные волосы торчали из-под платка в разные стороны, а пальцы, унизанные дорогими перстнями, угрожающе сжимались. – Его нет уже целый день!

Али-баба, недовольный тем, что его оторвали от еды, утер губы тряпкой и снизу вверх посмотрел на невестку.