Леонид Резников - Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

– Да никуда я не пойду! Я спать хочу.

– Пойдешь?

– Нет!

– Ах, так! – Марджина опрокинула заранее заготовленную пиалу воды на голову Али-бабы. – Вот тебе.

– Ты что, очумела? – вскочил Али-баба, отирая мокрое лицо ладонью. Сон мгновенно улетучился.

– Извини, я же предупредила тебя.

– Ничего ты меня не предупреждала.

– Предупреждала. Я сказала: «Ах, так!»

– Это, по-твоему, предупреждение? – Али-баба оправил мокрый ворот рубахи, взял тюбетейку и раздосадованно хлопнул ей себя по голове.

– А разве нет?

– Да ну тебя, навязалась тоже на мою голову!

Марджина надула губки и отвернулась.

– Ладно, чего тебе надо? – Али-баба был человеком отходчивым и незлопамятным, а что не дали поспать, так это, может, даже и к лучшему, а то потом всю ночь глаз не сможет сомкнуть.

– Ты сказал, тебе нужен новый дом, вот я и подумала, что самое время пойти поискать его.

– Это ты сказала, а не я. А мне и здесь вовсе неплохо.

– Плохо. А будет еще хуже, – предупредила Али-бабу Марджина.

– О Аллах всемогущий, зачем ты создал женщин! – воскликнул в порыве отчаяния Али-баба, сползая с топчана и обуваясь. – Это же сущий…

– Что? – спросила его мать, отрываясь от тандыра, в который она закладывала дрова. В руках у нее была тяжелая кочерга.

– Нет, ничего, мама, – пробормотал Али-баба. – Пошли, ведь не отвяжешься же, – сказал он Марджине, подтягивая бечеву на вечно норовящих сползти штанах.

– Не отвяжусь, – подтвердила Марджина, кивнув. В ее глазах плясали веселые озорные огоньки.

– И где же ты собираешься искать нам новый дом? – спросил Али-баба, когда они вместе вышли за калитку.

– Думаю, надо поспрашивать на базаре, не продает ли кто приличный дом.

– Только не очень дорогой, – сразу предупредил девушку Али-баба. Тратиться на покупку дома, тем более, дорогого у него не было никакого желания.

– Разумеется! Чем дешевле, тем лучше. Мы не богачи какие-нибудь, – сказала она с презрением в голосе, – и нам вполне подойдет небольшой двухэтажный домик на десять комнат.

– А почему сразу не трехэтажный или четырех? – нахмурился Али-баба.

– Я пошутила, – засмеялась Марджина. – У тебя был такой вид.

– Какой?

– А никакой, смешной. Ты ведь ждал, что я скажу: «двухэтажный на десять комнат»?

– Нет, не ждал, – буркнул, отворачиваясь, Али-баба, и делая вид, будто разглядывает что-то в конце совершенно пустой улицы, уходящей вбок.

– Не ври. У тебя не получается.

– Знаю.

– Ну вот, я подумала, дом должен быть просторным, с большим двором и обязательно с воротами.

– Воротами? – удивился Али-баба. – Мы всю жизнь неплохо жили и без этих самых ворот.

– Плохо жили, – вновь не согласилась с ним Марджина.

– Плохо, – подтвердил Али-баба, уставившись себе под ноги.

– Но ты не переживай, теперь все будет по-другому.

– Покою уж точно не дождешься.

– Покой? Что такое покой?

– Это когда после обеда можно поваляться всласть на топчане, и тебя никто не тащит смотреть дома.

– Это лень, а не покой. А покой – это когда на душе спокойно.

Али-баба удивленно уставился на Марджину, бодро вышагивающую рядом с ним босыми ногами по пыльной горячей дороге, мощеной булыжником. Но ничего не сказал в ответ. По большому счету она права, и крыть Али-бабе было нечем. Но все-таки как же неплохо было бы сейчас немного, хоть самую малость поспать…

– Тебе надо купить обувь, – заметил он.

– А разве сейчас зима?

– Нет, но…

– Значит, это подождет.

На базаре, как всегда, было шумно и людно. Одни продавали, без устали и жалости к собственным глоткам, расхваливая свой товар; другие покупали, торгуясь до пены у рта; третьи просто глазели, как продают первые и покупают вторые. Были и те, кому ни до чего не было дела. Они не кричали, не смотрели и ни к чему не прислушивались – они ждали, когда к ним обратятся те, кому нужны их услуги. Это были грузчики, носильщики, арбакеши и те торговцы, товар которых не лежал на прилавках, а хранился в их головах или пыльных бумагах, но при этом стоил очень и очень дорого. К последним-то и направлялись Али-баба с Марджиной.

Лавка одного из скупщиков старья и более дорогих вещей Акрам-бея располагалась на самом краю базарной площади, вплотную примыкая к дворцовой стене и богатым домам. Сам Акрам-бей в данный момент сидел на коврике возле своего дома, щурясь на полуденное солнце. По лицу его блуждала безмятежная благодушная улыбка. В одной руке он держал пиалу с зеленым чаем, а другой довольно и сыто поглаживал внушительный живот, выпиравший из-под новенького халата.

– Это здесь, – шепнула Али-бабе на ухо Марджина, когда они уже почти приблизились к дому скупщика старья. – Мой отец, пока был жив, часто приносил этому живоглоту всякий хлам, который находил… в общем, находил и все.

– Ты смеешься надо мной? – также тихо отозвался Али-баба. – Да ведь это самый жадный пройдоха на всем базаре.

– Есть и пожаднее. Но, возможно, именно у него найдется то, что нам нужно.

– Ты так считаешь?

– Ничего я не считаю, а только всегда лучше спросить, – серьезно ответила Али-бабе Марджина, ускоряя шаг.

Али-баба быстро нагнал девушку и пошел рядом, загребая чувяками пыль. Мимо них проехала арба, груженная домашней утварью и дорогими тканями – кому-то из торговцев, видимо, подвезли товар. Али-баба решил от нечего делать проследить за арбой, но та вскоре свернула за угол и скрылась из глаз. Али-баба почему-то расстроился. Он на миг представил себе, как сидит в своей лавке, а эта арба с товаром подъезжает к нему, и возница…

– Что угодно молодым людям? – гнусавый утробный голос заставил Али-бабу отвлечься от приятных фантазий.

– Салам алейкум, почтенный Акрам-бей! – первой поздоровалась Марджина.

– Салам! Ох, никак Марджина! – обрадовался толстяк. – Давненько вас с отцом не было видно. Как он?

– Вашими молитвами, – сдержанно отозвалась Марджина, решив не вдаваться в подробности личной жизни, иначе вступительная часть грозила затянуться на слишком долгое время.

– Ну и славно. Вы что-то принесли мне? – Акрам-бей пристально оглядел руки молодых людей и даже заглянул за их спины, вытянув толстую, в красных складках шею.

– Нет, мы хотели бы узнать у вас…

– Узнать? Это хорошо, – удовлетворенно кивнул Акрам-бей, пригубив чаю. – Я много чего знаю. Я даже знаю, что этого юношу зовут Али-баба, и ему привалило счастье, – толстяк, моргнув, изучающе уставился на Али-бабу своими маленькими глазками, спрятанными под густыми бровями.

– Это мы и сами знаем, – ответила ему в тон Марджина, – хотя слухи сильно преувеличены.

– Вы уверены? – Акрам-бей оторвал свой взгляд от смущенного Али-бабы и перевел его на Марджину.

– Кому же, как не нам знать об этом?