Глеб Кащеев - Живые отражения: Красная королева

Этот номер не прошел. Меня окликнул второй, более пожилой стражник. Если у первого слышалась усмешка, то этот уже говорил с нажимом в голосе. Он явно что-то требовал, но так и не поняла, что именно. Я запаниковала. Сейчас еще можно развернуться и убежать. Как только окажусь внутри, то это будет западня, из которой уже так просто не смыться. Они перекроют вход и все. Спастись можно будет, только делая новые петли через отражения, да и то не факт, что быстро найду воду.

Пожилой стражник что-то громко крикнул – так, чтобы услышали на внутреннем дворе замка, и направился ко мне. Из его фразы разобрала только два слова. Эмерже и де аква. Опасность из воды или что-то типа того. По спине пробежали панические мурашки. В этом месте, как и в том каменном замке, где меня тащили на пытку, отлично знали, как подобные мне появляются и как могут сбежать. Больше медлить было нельзя, иначе вечер можно закончить в одиночной камере с приказом: «не давать ей воды».

Подобрала подол юбки, развернулась и рванула прочь что есть мочи. За спиной раздался оглушительный свист, лязганье лат и топот. Я неслась как лань – сначала по траве у ворот замка, а потом вниз по склону холма через лес, пока не споткнулась о свой же собственный зацепившийся за кусты подол и не полетела по откосу кубарем. Раздался треск рвущейся ткани, а на следующем кувырке в лицо прилетел ствол дерева так, что аж искры из глаз полетели.

Наверное, я даже сознание потеряла, потому что, когда открыла глаза, было уже тихо. За мной никто не бежал, по лесу вниз никто не ломился. Ни свиста, ни криков, ни топота. Только стрекот цикад.

Как только села, меня замутило и вырвало желчью. Последний раз в мой желудок что-то попадало только вчера вечером – сегодня мы с Настой так сильно спешили, что обошлись без еды. Вяло подумала о том, что тошнота после удара – верный признак сотрясения. Болело все тело. Не дай бог, еще сломала что-нибудь. Пощупала себя – руки, ноги и даже ребра вроде были целы.

Поднялась, пошатываясь и придерживаясь за злосчастный ствол дерева. Голова кружилась, но медленно идти могла. Ощутив непривычную легкость на талии, поискала рукой поясную сумку, и встретила только пустоту. Адреналин снял боль и даже тошноту как рукой.

Там были не только монеты, но и осколок сферы.

Бросилась обыскивать склон вокруг себя. Клочки ткани висели сразу на трех кустах, но обнаружить пропажу в темноте было невозможно. Смартфон с фонариком остался в раздевалке, а узкий месяц давал света так мало, что еле очертания деревьев видела, а уж небольшой кусочек металла заметить тут вообще никак.

Сверху послышался лай собак и перестук копыт. Стража не стала обыскивать склон. Они позвали хозяина замка, а тот решил начать на меня настоящую охоту. Гончие, если их пустят по следу, будут тут очень скоро.

Тут уж не до поисков. Надо спасаться. Стараясь не упасть от головокружения, побежала вниз.

К сожалению, в сумерках по узким улочкам бродила куча подвыпившего народу. Откуда они только все высыпали? Еще час назад никого же не было. Теперь все провожали меня удивленными взглядами, а несколько пьяных мужиков не смогли пропустить мимо себя бегущую девушку в мини-юбке. Кое-кто даже успел схватить меня за задницу, но получил коленом в пах и сразу остыл под хохот товарищей.

Хорошо еще, что я очень тщательно запоминала дорогу по пути наверх, так что не заблудилась и уже минут через пять оказалась у лавки кузнеца. Вода в бочке, к счастью, была на месте, а то без империалов оказалась бы в ловушке. Как дура же забыла, что надо хоть один припрятать для гарантии.

Вода легко выдернула меня из этого ада и вернула в раздевалку Треста.

Только там позволила себе разрыдаться. Слава богу, что в комнате никого кроме меня не было.

Переоделась, запихала безнадежно испорченный и порванное платье в шкафчик – нервотрепку с занудой из гардеробной я бы сейчас не выдержала, и отправилась на казнь к начальнице.

Мирра выслушала меня с каменным лицом. Почему-то думала, что она начнет орать, но так было еще хуже. Я внезапно превратилась для нее в пустое место.

– Ты не просто провалила задание. Ты потеряла ценнейший якорь. Теперь я не могу даже отправить никого другого, чтобы исправить твои косяки, – сказала она, отвернувшись, – тебе нечего делать в моем отделе, да и в Тресте вообще. Пошла вон. Ты уволена.

– Но это несправедливо! – с трудом сдерживая слезы, прошептала я, – на любой работе сначала учат, а потом спрашивают. Я же ничего не знаю!

– Любой другой, чтобы попасть на это место, сначала впахивает несколько лет, зарабатывает репутацию, собирает рекомендации и только после этого, доказав свою ценность, приходит сюда готовым агентом. Какая-то юная пигалица, очаровавшая главу, сваливается сюда на все готовенькое ничего не зная и не умея, и как только сталкивается с реальностью, пищит, что это несправедливо! – хотя начальница говорила по-прежнему негромко, ее ноздри раздувались от злости, а глаза сощурились в две темные щелочки, – Это не детский сад, и учить подтирать задницу тут никто не будет. Либо ты ежедневно доказываешь, что ты приносишь пользу, либо вылетаешь отсюда ко всем чертям! И никакой Казимир после этого не заставит меня взять тебя еще раз. Иди, поворкуй с ним опять, пусть зачислит в бухгалтерию. Только, боюсь, там ты будешь также бесполезна. Все, не утомляй меня своим нытьем. Убирайся.

Последнее слово она уже выкрикнула, показала пальцем на дверь и вновь отвернулась.

Всего одни сутки снова перевернули мою жизнь с белой стороны монетки на черную. Сдавалось мне, что в своем пути по этой зебре я все ближе и ближе к хвосту. Только вчера вечером я праздновала начало своей карьеры в Тресте, а теперь опять превратилась в бомжа без работы и перспектив. Брела, пошатываясь по улицам, и мне было так плохо, что даже сил плакать не осталось.

Анастасии не было дома, поэтому я просто упала на кровать в своей комнате и выключилась.

Проснулась я от странного шума в прихожей. Когда выглянула, то обнаружила там сидящую в углу на корточках зареванную Насту.

Тушь стекала струйками по щекам, а глаза вообще превратились в два черных пятна. Она посмотрела на меня личиком панды и всхлипывая произнесла:

– Клима убили.

Я не знала его. Того, чей ящик сегодня вскроют и повяжут черной лентой наискосок. Все вещи разделят остальные агенты. Такова традиция. Практически ни у кого из них нет родственников в этом мире. Содержимое ящика просто некому отдавать.

Кладбище агентов в Тресте символическое – стена с именами. Тела остаются в безымянных могилах в чужих мирах. Для того, чтобы помнили друзья, этого достаточно, а плачущих родственников здесь не бывает.