Александр Уточкин - Провинциальный вояж

— Эх, молодежь! Никакой серьезности. Смотри так и останешься бобылем, к тридцати годам — ни жены, ни детей — а дальше-то что!?

— Борис Моисеич, не давите на хлопца, — пришел на выручку Геннадий. — Он еще нас всех за пояс заткнет, спляшем и на свадьбе, и на крестинах с именинами.

— Я ж как лучше хочу, поверьте старику. — Пустил старческую слезу Браверман. — Мы же тут как большая одесская семья — план-минимум: каждому по бабе, квартире, машине и трем, а лучше четырем, а то и пяти спиногрызам. Один на скрипочке играет или там в шахматы с шашками, второй — бизнесом семейным заведует, а остальные — мамке с папкой в старости помогают. Лепота!

— Ты, Александр, машину почему не берешь? Сейчас у партнерского банка и автодилера улётные скидки, а компания большую часть процентов на себя берет. Хонду возьми или Ниссан — японцы самые надежные. Не тормози, сникерсни — так на вашем молодежном жаргоне говорят?

В ту же секунду я отчетливо осознал, что последние минимум три стопки то ли медовухи, то ли хреновухи были лишними, извинившись, неровной походкой проследовал в туалет, где тщательно умылся, а, вернувшись на место, сразу же неловко откланялся и спотыкаясь побрел в гостиницу, благо, она была в двух шагах.

Добравшись до номера, проблевался призовым борщом.

Одесса встретила как родного.

***

Следующий день начался с высадки боевиков из команды по слияниям и поглощениям на свежеприобретенный Одесский завод шампанских вин.

Комплекс строений весьма потрепанного вида располагался на Французском бульваре, недалеко от киностудии Довженко, по виду напоминая заброшенный пионерский лагерь — с резными воротами и зеленым двухметровым забором, гипсовыми статуями с оторванными конечностями и цветущими клумбами, обложенными красным кирпичом.

Поскольку сделка произошла внезапно, бывшее руководство, не успев как следует подготовиться к эвакуации, покинуло корабль в авральном порядке.

— Вот гады, — раздражался Геннадий, — все вынесли подчистую, даже скрепки и дыроколы. Еще, суки, и печати порезали.

— Бухгалтерию под корень выпилили: и бумажки, и компьютерные диски. Восстановлению не подлежит. — Вторил ему другой юрист.

— У нас же, кажется, дружественное слияние, а не вероломный аншлюс, — полюбопытствовал я.

— Это у нас с братьями Азнавурьянами — взаимовыгодная сделка. Им сто лямов кредита отписали. — Геннадий исподлобья взглянул на меня. — А с гавриками, что на заводе сидели начиная с девяностых, а сейчас всей шоблой уволились задним числом, никаких договоренностей не было.

— Ничего, мы этих пидоров еще проясним.

В кабинете директора было тихо и пустынно, за импровизированным столом сидел перепуганный молодой человек лет тридцати.

— Это новый директор завода. Вчера назначили. Николай. По кличке Шпунтик. Твой земляк — с Донбасса. Был замом по восточным областям. А еще три года назад в мерчандайзерах ходил. — Шепнул на ухо приятель. — Стремительную карьеру парень сделал, та ты шо.

— Только чёт он не рад по ходу. Понятно: должность расстрельная, если подумать. Цельный завод, сколько бабок вложили. Чуть что не так пойдет, с кого шкуру спустят? С Коляна. Вот и кручинится.

— Шпунтик, здорово! — крикнул юрист с порога новоиспеченному топ-менеджеру. — Мои глубочайшие поздравления.

Директор сокрушенно отмахнулся рукой.

— Слышь, говорят, в твоем кабинете коньяк коллекционный стоял, армянский. Не видел?

Шпунтик не ответил, но почему-то помрачнел и схватился за мобильный.

— Ладно, мы попозже зайдем. — Красный от еле сдерживаемого хохота, Гена прикрыл дверь начальственных покоев.

— Саня, только никому, — перегнулся он пополам. — Был реально коньяк, бутылка красивая такая, хрустальная, еле початая, но оказалось, что вражеские диверсанты перед тем, как слинять, разбавили благородный напиток непотребными суррогатами.

— Насцяли, короче.

Мы вывалились наружу, сотрясаемые гоготом. Отдышавшись, закурили.

— Дуй в гостиницу, вымойся, приоденься, начисти гениталии до блеска — в семь будь готов выдвигаться. А я еще поработаю с новым активом.

Не прошло и минуты, я заскочил на уходящий в сторону центра трамвай номер пять и был таков.

***

Около половины восьмого вечера Гена заехал за мною в Пассаж, и мы двинули на корпоративный праздник по случаю успешного завершения крупнейшей в истории водочной фирмы инвестиционной сделки.

Такси остановилось неподалеку от Аркадии, самого известного злачного места Одессы — примыкающей к морю территории, забитой под завязку клубами, ресторанами и прочими аттракционами.

Там ждали еще трое участников мероприятия: Генин коллега из юридического отдела и два региональных менеджера по южным областям и Молдове — все ребята крепкие, коренастые, если не сказать быковатые. Региональная пара смотрела на меня весьма скептически.

— Расслабьтесь, ребзя, Санёк — свой пацан! — Геннадий решил разрядить обстановку. — Не смотрите, что пидоркуватый с виду, он с Москвы — там все так ходят, по-другому никак! Там полиция моды лютует: вас бы, гопарей хохляцких, приняли на подступах к столице. Либо расстреляли, либо отпетушили — одно из двух.

Менеджеры рассмеялись.

— Да мне пофигу, пусть в сраку долбится, раз москвич, — выступил менеджер потолще и покороче.

— Он вас всех, шлемазлов, уделает в плане баб. За два месяца, что в конторе работает, весь финансовый отдел перетоптал и половину маркетинга. Не веришь, позвони Ленке Задорожной из пиара; об этом даже в районной прессе писали: «Ёбарь-террорист из Москвы держит в страхе провинциальный украинский город».

Пацаны хоть и не поверили в феноменальные успехи на любовном фронте, но настрой поменяли и стали смотреть на московского коллегу более дружелюбно.

Мы углубились в подворотню рядом с многоэтажной стройкой элитного жилого комплекса. Высокий регионал достал заготовленный косяк внушительных размеров. Дабы укрепить реноме среди новых товарищей, пришлось пару раз затянуться — хотя, честно говоря, я сильно опасался за измученный нарзаном организм и его возможную реакцию.

Трава была бодрой и ничуть не грузила, создав необходимый задел для вечеринки.

Следующим пунктом программы была пиццерия на открытом воздухе — банда расселась за красным пластиковым столом под зонтом с надписью Живчик.

Толстый регионал, смачно пережевывая пиццу с салями и запивая светлым пенистым пивасом, поделился анонсом:

— Я чуть не крякнул, пока все мутил. Мне в среду поздно вечером звонит Геша, говорит, будет тусовка, будет главный и все остальные. Статус — максимальный VIP.

— Ну, зашибись, думаю. Времени в обрез. Звоню Эдику в Ибицу, а у них, как назло, Бакарди промо проводит, двадцать штук грина башляют только за лого на сцене, плюс привоз — будут педики киевские выступать суперпопулярные — извини, Санёк, не в обиду. Все места расписаны. Ну и ежу понятно, вся алкашка на эксклюзиве.