Александр Михайловский - Война за проливы. Операция прикрытия

– Но, мой кайзер, почему русский царь должен будет уничтожить Германскую империю? – спросил фон Шлиффен, – и зачем ему это потребуется? Жили же мы как-то во времена до Континентального Альянса?

– В те времена не было пришельцев из будущего, которые принесли с собой не только знания о разных технических штучках, что постепенно входят в нашу жизнь, но и знания о бурной истории двадцатого века их мира, – парировал кайзер. – Там, в мире пришельцев, Германия два раза воевала с Россией на полное уничтожение, хотя некоторые историки считают все это одной большой войной с двадцатилетним перемирием посередине. В результате этих войн Германия оба раза потерпела поражение и впала в ничтожество, но и Россия понесла такие потери, что сильно ослабла. А выгоду из этих войн, как всегда, извлекли англосаксы. Только не те, которые за проливом Ламанш, а те, что за Атлантическим океаном. У пришельцев из будущего есть два способа отменить этот плохой сценарий: «по-хорошему» и «по-плохому». «По-хорошему» – это Континентальный Альянс, а «по-плохому» – тотальная война на уничтожение. Причем попытка завоевать Россию даже в случае первоначального успеха поставит вас в дурацкую ситуацию – вроде той, в которой оказалась армия Наполеона Первого. Русские не сдадутся, даже если вы со своими гренадерами дойдете до Москвы. Бои будут идти где-то в глубине России, но между германской армией и Фатерляндом окажется полторы тысячи километров по отвратительным русским дорогам, где «шалят» партизаны царя Михаила. Воевать с Россией – это все равно что атаковать болото. Оно поглотит любое войско и даже не колыхнется. Но даже при этом ведение боевых действий в глубине собственной территории для русских считается запасным вариантом. Основной план – это сокрушить нас прямым ударом кадровых армий, который будет поддержан апокалиптическим оружием из будущего. Поэтому – нет, нет и нет, никакого нарушения нейтралитета Бельгии, и уж тем более расторжения Континентального Альянса, быть не должно. Думайте, херрен генерален, думайте – как самым лучшим способом разбить Францию не заходя на бельгийскую территорию. Голова вам дана именно для этого, а не только чтобы вы носили на ней каску.

В кабинете наступила мертвая тишина, в которой, казалось, было слышно, как скрипят заржавевшие шестеренки под генеральскими пикенхолмами.

– Ладно, – самодовольно сказал кайзер, расстилая перед генералами карту, – смотрите и учитесь, пока я жив [65]. Ха-ха-ха. Вот это – французский план начала войны против Германии. Первая армия – на правом фланге, на Страсбургском направлении, вторая и третья – в центре, за ними во втором эшелоне, в Шалонском лагере – четвертая армия, и пятая армия – на левом фланге, в районе Седана, так же как и отдельный кавалерийский корпус. Ничего не замечаете?

– Э-э-э, мой кайзер, – сказал Мольтке-младший, – левый фланг французов не имеет соприкосновения с нашими границами и может вести боевые действия только через территории Бельгии и Люксембурга…

– Верно, мой добрый Гельмут, – сказал Вильгельм, – еще один правильный ответ – и вы заработали золотую медаль. Ну вот, начинается война – и что происходит дальше?

– Военная доктрина Франции не предусматривает обороны иначе как гарнизонами крепостей, – ответил фон Шлиффен. – Полевая армия, по мнению французских генералов, предназначена только для безудержного наступления. Высокий боевой дух и стремительный натиск – вот что должно отличать французского солдата-пуалю от всех остальных. Лягушатники даже запретили копать своим солдатам траншеи, потому что из-за этого пачкаются их красивые яркие мундиры, а следовательно, падает боевой дух. По этой же причине во французской артиллерии так мало тяжелых орудий – они сковывают маневр и препятствуют безудержному наступлению.

– Зато у нас тяжелой артиллерии предостаточно, – сказал Мольтке-младший, – и мы вполне способны преподнести французам пренеприятный сюрприз.

– При этом надо учесть, – добавил Шлиффен, – что полоса крепостей от Вердена до Бельфора считается почти неприступной…

– А что если, – сказал кайзер, – не размазывать нашу тяжелую артиллерию по всему фронту, а собрать ее в один кулак, например, напротив Бельфора?

– Тогда, – сказал фон Шлиффен, – затратив очень большое, но не чрезмерное количество снарядов, мы сумеем размолотить этот Бельфор в щебень и в итоге взять штурмом. Но что это нам даст, кроме большой, но локальной победы?

– Дело в том, – сказал кайзер, – что для того чтобы проникнуть на двор к соседу, не обязательно разбивать в щепки весь забор, достаточно выломать в нем одну доску. Штурм Бельфора нашими войсками будет сопровождаться безудержным наступлением лягушатников в районе Меца и южнее. Мы не строили в Эльзасе и Лотарингии фортов и крепостей, но зато наши солдаты прекрасно умеют окапываться и применять к местности систему пулеметного огня. А солдату, сидящему в траншее, французские шрапнели почти не страшны. Много окопов, много пулеметов и много французских трупов. И вот, когда французам надоест побоище в центре и начнет пугать наш прорыв под Бельфором – вот тогда они решат пойти на хитрость и ударить нам во фланг через бельгийскую территорию. Ведь они будут думать, что, сосредоточенные в Эльзасе и Лотарингии, четвертая, пятая, шестая и седьмая армии и есть предел наших резервов. В тот момент, когда пятая армия французов попробует совершить фланговый обход через Бельгию и Люксембург, она нарушит нейтралитет Бельгии, и произойдет это уже не по нашей вине. Тогда третья армия встретит французов на германско-бельгийской границе, а первая и вторая армии в оперативной пустоте начнут свой марш обхода, имея целью Орлеан и Париж. Ведь бельгийская армия к началу их наступления уже не будет нам к враждебна, ведь не мы вторглись первыми на бельгийскую территорию. Две наших армии всего лишь пройдут свернутыми колоннами через дружественную страну и ударят французов в открытый фланг. И при этом мой русский племянник Михель, а также британский дядюшка Альберт не предъявят к нам никаких претензий, поскольку бельгийский нейтралитет нарушим не мы, а нехорошие лягушатники.

– Весьма интересный план, – сказал фон Шлиффен, – но только его выполнение зависит от одного обстоятельства. Необходимо сделать так, чтобы именно французские солдаты первыми нарушили нейтралитет Бельгии и Люксембурга.

– Этого, мейне херрен генерален, – сказал кайзер, – добиться несложно. Необходимо так дезинформировать французскую разведку, чтобы она подумала, что основные наши силы расположены в полосе Мец-Страсбург, а бельгийскую границу охраняют вчерашние крестьяне с однозарядными винтовками. И вот тогда случится то, что должно было случиться. Наш центр будет держаться как скала, левое крыло будет медленно и неудержимо продвигаться вперед, а правое рванет в обходной маневр, и только пыль заклубится по дорогам. Как видите, мой добрый Альфред, изменения в вашу диспозицию будут самыми незначительными. Зато не исключается английский десант на побережье, причем лимонники, уже подавшие заявку в Континентальный Альянс, выступят на нашей стороне.