Борис Конофальский - Охота [СИ]

В этот день он не торопился, Панова в два утра не встаёт, и он не стал вставать в два. Валялся в кровати как какая-нибудь дочь полковника, аж до семи утра. Поспит-полежит, поспит-полежит. Только Наталка пыталась пробраться к нему, да мать ей настрого запретила отца будить, вот она и крутилась под дверью, не решаясь войти. Все в доме встали, жена так ещё в пять пошла свиньям тыкву нарубила с саранчой, дети её смогли немного заготовить, пока она сыпалась с неба. Курам кукурузного крошева засыпала. На кухне хлопотала, там же и старшие были. Только самая маленькая бродила по коридору, прислонялась к двери, прислушивалась, спит ли отец.

— Да входи ты уже, непоседа. — Сказал Аким улыбаясь, слыша как дочь трётся о дверь.

Дверь сразу засипела и открылась, дочка тут же с разбега забралась на кровать и села рядом:

— А чего ты на болото не пошёл? — Заговорила она.

— Так лодки у меня нет, — сказал Саблин.

— А где же твоя лодка?

— Утопла, — беззаботно сказа отец.

— Утопла? — Удивлялась Наталка.

— Да.

— В болоте?

— Да нет, в луже, за околицей.

— В луже, — дочка смеётся и не верит, — чего ты врёшь, да не тонут лодки в лужах.

— Тонут, у кого хочешь спроси, в нее столько саранчи нападало, что она и утопла.

Она начинает смеяться ещё громче.

— Саранча нападала!

И тут же начинает кашлять. Чтобы откашляться, девочка стягивает с лица медицинскую маску, она мешает вздохнуть, как следует. Кашляет и смеётся, после этого он замечает на её маске маленькие красные пятнышки. Она всё ещё смеётся, а он нет. Гладит дочку по голове и ему не до смеха.

— Я ж тебе сказала, отца не будить, — в дверях жена стоит как всегда в своей излюбленной: позе руки в боки, — а ну, марш на кухню.

— Мама, да не будила я его, — Наталка сразу спрыгивает с кровати, с матерью шутки плохи. Накажет.

— Не будила она меня. — Заступается Аким.

Но Настя уже выпроводила дочку из комнаты, садится на кровать рядом с мужем, наваливается на него, разглядывает, словно ищет в лице что-то.

— Ты когда уходишь?

— Поем, да буду собираться.

— Папа, а ты опять на войну? — Кричит из коридора маленькая дочь, стояла видно, подслушивала.

— А ну, марш на кухню, — злится мать.

— Нет, дочка, — отзывается отец, — в болото с учёными пойду. Помогу им жабу поймать.

— А они сами, не могут что ли? — Снова кричит дочь.

— Да куда им, они городские, они в болоте ещё потонут.

— Ну, всё, — мать встаёт, кто-то у меня сейчас получит, — и прежде чем уйти, оборачивается к мужу, — если встанешь, я тебе завтрак уже приготовила.

— Встаю, — говорит Саблин.

Жена уходит. Он ещё валяется в кровати, вставать не хочется. Когда такое было, чтобы он вот так валялся. Да никогда, кажется. Нет у него желания вставать, и собираться в болото. Он не хочет в болото. Разве такое с ним было, хоть раз в жизни? Может и было, просто он никогда об этом не задумывался. Просто вставал и шёл, не раздумывая и не размышляя. Так как делали все кто жил на краю огромных болот и бесконечных пустынь. А тут у него было время, и подумать, и прислушаться к своим желаниям.

Но он всё-таки встаёт, идёт мыться.

Затем на кухню, там сыновья и старшая дочь. Батька входит на кухню все встают, сыновья сдержаны, даже малой серьёзен, а старшая дочь Антонина, та кидается к нему, радостная. Обнимает, прижимается. А Саблин думает, что ей он уделяет внимания меньше чем жене и младшей дочери. Сыны то ничего, они казаки, им положено, а дочери нужно больше внимания. Он обнимает её, она уже высокая, сильная, он говорит ей:

— Ну, дай-ка погляжу на тебя. Да ты у меня красавица вышла.

— А я? — Тут же пищит маленькая.

— А ты самая-присамая… — говорит отец.

— Я самая присамая… — тут же повторяет малая.

Он садится есть, не спеша ест, говорит с сыновьями. Хвалит их, особенно старшего, тот сидит, краснеет от гордости, ему есть чем гордиться. Его пригласил учиться станичный доктор. Это большая честь. Дети наперебой хвалятся своими успехами, только старший молчит, ему хвалиться нет нужды, отец и сам всё про него знает.

Они так бы с ним и сидели, но ему пора собираться.

— Олег, — говорит Аким, — волоки сюда доспех, нужно подправить. — Говорит Саблин беззаботно.

А жена и дети вдруг смотрят на него с удивлением.

— А зачем тебе в болоте доспех? — Спрашивает жена, в её лице все моментально переменилось. — Ты ж говорил, что тебя только место показать просят.

— Да, ну… Ну для порядка… — Саблин морщится. — Да чего ты, просто прокачусь с ними до антенны, посмотрим, где и как всё было.

Но, кажется, она ему не верит. А сыновья тем временем принесли ящик с его доспехом. Стали доставать, раскладывать всё на полу.

У него новая кираса, новый шлем, новая «голень», нужно проверить, как на кирасу ляжет горжет. Как горжет соединится со шлемом. В болоте очень важна герметичность. Мало ли, может, придётся бухнуться в воду, и малость посидеть там, для этого броня должна быть герметична.

И для этого нужно вставить в шлем баллон с кислородом. Специфика боя в болоте требует от бойца и умения передвигаться в воде, всплывать и тонуть. Но пластуны всё это умеют. Только нужно броню привести в порядок.

Он подтянул привод на «голени», проверил все соединения на герметичность. Уже вставил кислород в маску и проверял работу электроники, когда в дверь позвонили.

Старшая дочь пошла, открыть дверь и вскоре вернулась, сказала:

— Папа, там к тебе солдат приехал.

Жена глядела на него, не отрываясь, её подбородок дрожал. Но она сильная у него была, сдерживалась.

— Приехал? — Спросил Саблин.

— На грузовике, — сказала старшая дочь.

Он потянул из ящика с амуницией «кольчугу»:

— Дочка, сходи, скажи ему, что через пять минут буду.

Это были не лодки, Саблин с детства знал, как называется такое. В книжках про старину читал, это штуки назывались корабли.

Он никак не мог доехать до моря, но слышал, что там как раз такие и плавают. С них ловят морскую вкусную рыбу. Аким даже представить себе не мог, сколько на эти лодки ушло алюминия. Три лодки минимум пять с половиной метров в длину, почти два с половиной в ширину. Из любой из них казаки две сделали бы. Даже у богатея Савченко лодка меньше, чем эти.

Бойцы группы Морозова грузили на лодки ящики. Таскали их из грузовика. Один стоял, отлынивал, был он высок, и даже в броне, которая всех делает широкоплечими, он казался более мощным, чем другие.

На одной из лодок на носу Аким увидал кронштейны с дырами для болтов, как-то само собой ему на ум пришло, что размеры между этими креплениями совпадают с раскинутыми лапами пулемёта:

— Вы никак сюда «Утёс» поставить хотите? — Спросил он у высокого бойца, который бездельничал.