Сергей Тымнэтыкай - Московский автономный округ. Город Менск

— И мне надо работать, — сообщила Тарэська . — И тебе, Вынтэнэ, кстати, тоже…

Они встали из-за стола и вышли. Сьцяпан первым прервал молчание.

— Уладзь … — сказал он. — Это не Уладзь Радкевіч?

— Ён, — подтвердила Вынтэнэ. — Мой официальный супруг.

— Вы пасварыліся?

— Да, вчера.

— Понимаю, — Сьцяпан вздохнул. — Хотя, что это меняет? Мы ж можам быць сябрамі, праўда?

— Добра, — улыбнулась Вынтэнэ. — И в доказательство дружбы, помоги мне найти книжки по чукотологии.

Они рассмеялись, хоть и немного нервно.

Нагруженная книжками, Вынтэнэ вошла на кафедру. Тарэська ждала её. Видно было, что волнуется.

— Слушай, — начала она. — Извини, что мы так резко оборвали тебе флирт.

— Да какой там флирт! — запротестовала Вынтэнэ, но Тарэська лишь махнула рукой.

— Понимаешь, это не моё дело. И решать тебе… Но просто — один совет. Не надо сейчас порывать с Уладзем . Если ты сейчас ему изменишь — это конец. Я его хорошо знаю, да и тебя вижу. Вам трудно будет это простить.

Вынтэнэ молчала.

— Я и ему сказала то же самое: не надо бросаться в омут. А тем более — «мстить». Он, кажется, понял.

— Я думала, что у литвинов…

— …Свободная любовь? — подхватила Тарэська . — Да, это так. И бисексуальность, и эшанжизм… Но только тогда, когда пара готова к этому. А у вас сейчас не тот момент.

— Да я и не собира…

— Сьцяпан — прекрасный человек, — перебила Тарэська . — И ему сейчас очень одиноко. Да и ты не знаешь, куда податься. Оставь вас одних на день — и всё случится само собой. А что потом?

Вынтэнэ вдруг поняла, что Тарэська права.

— Поэтому мы с Насьцяй и вмешались. Но больше не будем: ты — девушка взрослая, сама знаешь, что делаешь.

— Не хочу я сейчас видеть Уладзя , — сказала Вынтэнэ больше себе, чем Тарэсьцы .

— И не надо. Тем более, что и работы у нас невпроворот. Хотя бы определиться с темой диссертации.

Поужинали они в « Вавёрачке », все втроём. Было ещё только пять вечера и в кавярне было безлюдно. Официант быстро принёс бутерброды с сыром и крабовый салат. Насьця з Тарэськай заказали себе по бокалу піва — Вынтэнэ напрочь отказалась от наркотика.

Потягивая минеральную воду, Вынтэнэ скользила взглядом по полутёмной эстраде, по картинам на стенах, по соседним столам. То здесь, то там попадались немногочисленные посетители. В противоположном конце зала вёлся оживлённый спор. В тишине пустого кафе слышимость была отменная. Говорили по-литвински, но Вынтэнэ понимала абсолютно всё. И мысленно переводила на чукотский.

— В семнадцатом веке Чукотка стала многонациональной империей, — говорил приятный бас. — Она никогда не была национальным государством чукчей. Более того, этнические чукчи поначалу составляли меньшинство населения. Потом уже началась массовая ассимиляция: сотни тысяч людей переходили на чукотский язык, забывая свои наречия. Чукчами записывались по «остаточному принципу»: не эвенк, не башкир, не якут — значит, чукча. И всё это за два — три века, на огромнейшей территории.

— Не в этом ли сила чукчей? — заметил удивительно знакомый голос. — Великая культура ассимилировала более примитивные…

— Спорный вопрос, — возразил бас. — А вот что абсолютно ясно, что всё это усложнило формирование чукотской нации. Чукчи уже и сами не знают, кто они. Не знают, что значит «быть чукчей».

— Как это — не знают? — не соглашался знакомый голос. — А как же Святая Чукотка-матушка? Как же победа в Великой Народной Войне? Как же загадочная чукотская душа?

Вынтэнэ попробовала разглядеть спорщиков, но их надёжно закрывала колонна.

— Очень уж она у них загадочная, эта душа, — продолжал бас. — Такая загадочная, что и сами чукчи в ней запутались. Поймите: с 1641 года, с момента присоединения Хабаровска и Иркутска, у них не было чётко очерченной этнической территории. Они не знали, где начинается Чукотка, а где заканчивается.

— Говорят, что Чукотка там — где пролилась кровь чукотского солдата.

— Ну, это поэтический оборот. Кстати, он показывает, что Чукотское государство не действовало в интересах этнических чукчей. Чукчи были для него пушечным мясом.

— Да вы просто чукчефоб, пан профессор! — весело сказал невидимый знакомый.

— Ошибаетесь, спадар Авечка. Я чукчефил — и, следовательно, чукотофоб.

— Вы сами себе противоречите!

— Ничуть. Следует различать чукчей как народ и Чукотку как государство. И я утверждаю, что современное государство Чукотка не только чуждо интересам чукотского этноса, но и враждебно этим самым интересам. Вместо настоящей этнической культуры чукчам подсовывают Великую Победу в войне с чанкайшистами…

— Слышали бы вас, профессор, простые чукчи — разорвали бы на части. Для них Великая Народная Война — священна. Как и Великая Победа.

— Только не надо забывать, что эта их священная война началась с раздела Монголии между Чукоткой и чанкайшистским Китаем…

— Вы прямо повторяете чукотских диссидентов. Но это ведь всё маргиналы…

— Извините, мне пора! — из-за колонны поднялся невысокий человек с долгой седой бородой. Он застегнул пальто и надел чёрную широкополую шляпу. — Одно вам скажу: для чукчей было бы лучше выделить свои этнические земли в отдельное национальное государство. А может следовало бы создать несколько независимых чукотских держав…

— Профессор, я с вами не согласен, — собеседник также поднялся на ноги.

Вынтэнэ узнала Зьдзіслава Авечку. Тот тоже её заметил.

— Привет! — он подбежал к столу и чмокнул её в щёку. — Вось, дазволь прадставіць, прафэсар Іван Дзянікін з украінскага горада Варонеж. Спецыяліст па чукоцкім пытанні. А это — Вынтэнэ, журналистка из Анадыря.

— Прафэсар Дзянікін?! — воскликнула Тарэська , мгновенно забыв про неприязнь к Авечке. — Я шмат пра вас чула! А ваша последняя монография — «Как обустроить Чукотку» — просто прелесть! Можно ваш автограф?!

Она достала из сумочки толстую книжку. На яркой суперобложке большими буквами значилось:

Тарэска протянула профессору ручку:

— Я Тарэся Маякоўская, доктор чукотологии.

— Сейчас, сейчас… — профессор был явно рад вниманию.

Размашистым почерком подписал книгу. Оказалось, что не так уж он и спешит — во всяком случае, не отказался от чашечки кавы . Сев поудобнее, Деникин завёл оживлённую беседу с Тарэськай и Вынтэнэ. Он довольно правильно говорил на чукотском.