Сергей Тымнэтыкай - Московский автономный округ. Город Менск

Через несколько часов Вынтэнэ осознала, что её картина мира пошатнулась. То, что с детства казалось естественным, само собой разумеющимся, ставилось под сомнение. Идеологические мифы разлетались вдребезги. Они не выдерживали критики, противоречили очевидным фактам.

Она уже и сама не знала, где правда. Зато определилась с темой диссертации. Вынтэнэ достала из принтера чистый листок и написала:

«Поиск чукотской идентичности в современном чукотском городском фольклоре».

Подумала, зачеркнула, и вывела печатными буквами.:

«Неосознанный поиск национальной идентичности с современной чукотской культуре».

Вроде неплохо. Как же это перевести на литвинский язык?

Всё ещё сама не своя, Вынтэнэ вышла с кафедры. Вроде бы пора уже обедать. Она не стала заходить в столовую: купила в киоске какой-то бутерброд, попила каву из пластикового стаканчика, походила минут двадцать по осенним улицам, и совсем уже собиралась вернуться назад, как навстречу вышел Зьдзіслаў Авечка. Ни слова не говоря, он обнял и попробовал поцеловать в губы. Вынтэнэ не ответила на поцелуй.

— Что-то не так? — мягко спросил Авечка.

— Ведаеш, я не гатовая да сур’ёзных адносінаў, — объяснила она.

— Зачем усложнять? — прошептал Авечка, гладя её по плечу.

— Зьдзіслаў, ня трэба, калі ласка…

Она высвободилась из объятий.

— Как хочешь… — он вздохнул. — Что у тебя нового?

— Да ничего…

— Живёшь у Сьвеціловіч?

— І ў Тарэсі таксама. А чего ты целый вечер клеился к Насьце? Вар’яцкае каханне?

— Да что ты?! — возмутился Авечка . — Просто поговорить хотел. Про её работу. Всегда интересовался психологией.

— Просил записать в источники аргонной энергии? — Вынтэнэ удивлялась собственной язвительности. «Неужели я ревную?»

— В источники? Разве что с тобой… — он слегка улыбнулся и подарил долгий нежный взгляд.

И Вынтэнэ улыбнулась в ответ.

— Вот что, Зьдзіслаў … Мне действительно пора идти… Может как-нибудь выпьем ко…

Авечка взял её за руку.

— Послушай… Обязательно загляни в лабораторию к Сьвеціловіч ! Там невероятно интересно: будущее делается уже сегодня.

— Это ты про кровать посреди комнаты? — пошутила Вынтэнэ.

— Нет, про приборы. Понимаешь, ведь это и есть прогресс! Тот самый научный прогресс, о котором столько говорят и пишут. У тебя есть уникальная возможность — присутствовать при открытии всемирной важности!

— А почему бы тебе самому не поприсутствовать?

— Из-за Тарэсі! У неё на меня зуб. Я думал, она простила… — Зьдзіслаў опустил глаза. — Видишь ли, мы с ней встречались — ещё в школе. А потом поссорились, и она до сих пор держит обиду. Вот и настраивает против меня всех вокруг.

«Вот оно что», — подумала Вынтэнэ.

— А чего Уладзь тебе не доверяет? Тоже когда-то встречались?

Зьдзіслаў скривился.

— Уладзя настроила Тарэся ! — и, подумав, добавил: — Дело, конечно, не только в ней. Просто я с детства хотел быть первым во всём: круглый отличник, председатель школьнай арганізацыі скаўтаў, помощник кандидата в депутаты… А люди не любят, когда кто-то высовывается.

— Это точно, — сказала Вынтэнэ.

Она ждала, что Зьдзіслаў снова её обнимет, полезет целоваться. Может, не надо сразу же его останавливать? Может… Но он теперь и сам держал дистанцию. Посмотрел на часы.

— Тебе пора на работу, — тихо сказал он. — Да и мне тоже. Да пабачэньня.

Он поклонился и пошёл прочь по узкой дорожке, усыпанной опавшими листьями. Вынтэнэ проводила его взглядом. На душе было паршиво, а почему паршиво — и не поймёшь.

Вернулась на кафедру, полистала книги. Как-то не читалось. Наконец, заставила себя взяться за какой-то нуднейший трактат. За этим занятием успешно убила несколько часов. Вот и конец рабочего дня. Тарэська где-то запропастилась. Может, поискать Насьцю? Да и интересно ведь снова посмотреть на лабораторию. Зьдзіслаў говорил, что там рождается будущее…

— Я да Насьці Сьвеціловіч, — сказала она охраннику.

— Я вас пазнаў, спадарыня. Пачакайце, я зараз ёй патэлефаную.

— Дзякуй, я пакуль пачакаю тут…

Из-за дверей доносились голоса Насьці и Тарэські. Вынтэнэ услышала своё имя. Прислушалась, по привычке переводя реплики на чукотский.

— Она у нас насовсем поселится? — язвительно спросила Насьця.

— Я же говорю, только на пару дней, — возразила Тарэська.

— «Пару дней» — это сколько? Неделя? Месяц?

— Пока не будет места в общежитии. Ты же знаешь…

— Конечно, знаю. Можно ждать долго. Учебный год уже начался, комнаты сданы до весны… Разве что кто-то будет переезжать.

— И что делать?

— Не знаю… Ты же её пригласила. Но долго это продолжаться не может.

— Ну что ты против неё имеешь?!

— Ничего. Просто не люблю, когда в салоне живут посторонние. Нас двое или трое?!

— Ты, случайно, не ревнуешь?

— Глупости! Хотя смотри — если она тебе дороже, чем я…

— Ты о чём?! Я с тобой, ты же знаешь! А она просто жена моего друга…

— Ну и шла бы она к этому твоему другу! Или может возьмёшь её с собой в поездку по Трансчукотской магистрали?! Очень удобно — купе на двоих!

— Насьця… Насьця…

Раздался звук поцелуев. На какое-то время разговор прервался.

— Извини меня, — послышался наконец голос Насьці . — Она хорошая девушка, я знаю. Она мне даже нравится. Но долго так продолжаться не может. Моя квартира — моя крепость.

— Наша квартира, — поправила Тарэська, — мы её вместе покупали.

— Всё равно…

— Не можем же мы её выгнать на улицу!

— Не можем, конечно. Пусть живёт пока у нас. Просто… Давай ещё раз свяжемся с общежитием?

Вынтэнэ обернулась и пошла на выход.

— Ці тэлефанаваць прафесарке Сьвеціловіч? — спросил охранник.

— Дзякуй, ня трэба.

Она брела куда глаза глядят. Настроение было паршивое. Никогда ещё не ощущала себя так одиноко.

«Нужно немедленно найти жильё, — думала Вынтэнэ. — Только где? Не у Авечкі же!» Идти, собственно, было некуда. Хоть на Чукотку возвращайся. А что? Может, ЧСБ уже закрыла её дело? Да и что ей инкриминировать? С чээсбэшниками дралась не она, а Уладзімер .

А что до репортажа, то можно и покаяться. И гори та Литва синим пламенем! И Москва тоже!

— У нас, на Чукотке, люди не такие! — говорила она сама себе. — У нас душа широкая — накормим, обогреем! Чукотская хлебосольность…

— Вынтэнэ!

Она обернулась. Касьцюшка нерешительно подошёл. Чукчанка обвела его взглядом.

— Слушай! — сказала она неожиданно для самой себя. — У тебя можно переночевать?

Он ошарашено посмотрел на неё.