Михаил Ланцов - Западная война

Самым интересным стало утро.

Оказалось, что «неизвестные» разослали во все ведущие газеты Санкт — Петербурга сенсационные известия. Кому — то о том, что Николая II убил собственный наследник. Кому — то, что французы. Кому — то, что средний сын или даже младший и даже жена. В общем — всем свою версию. Но везде было только одно общее — Император мертв, его убили.

Та еще провокация, которая, в случае его реальной смерти могла была заварить удивительно кровавую кашу. Впрочем, те люди, что все это рассылали, к утру куда — то пропали. Все — все. Имперская контрразведка действовала очень жестко, решительно и быстро, применяя методы военно — полевого допроса. Так что первые лучи солнца освещали совершенно пустой особняк английского посольства, в котором не было ни души. Задержали и вывезли на базу под Санкт — Петербургом всех, включая самого последнего истопника.

Ярослав активно говорил, сдавая всех… вообще всех, будучи потрясенный до глубины души тем, что произошло в кабинете отца. А Имперская контрразведка и рада стараться, накрывая подпольные клубы, выходя на «поставщиков» и вскрывая и вычищая этот гнойник до самого донышка.

В этот раз Император не проявлял показного гуманизма. В этот раз никаких трудовых лагерей. Всех… всех, кто проходил по этому делу и оказывался замешан «кололили», без оглядки на сохранение товарного вида, и убивали, сваливая в братскую могилу. В большой овраг. Включая тех чиновников и сотрудников службы безопасности, которые покрывали деятельность Ярослава и его компании. Без жалости. Без сострадания. Рядовых — то, сотрудников, понятно, не трогали, так как не они принимали решений. Но всех офицеров, что молчали, пустили под нож. Такое прощать было нельзя. А потом, когда экстренное следствие закончилось, туда, к уже затухшим трупам вывезли Ярослава и имитировали расстрел.

Дескать, он последний.

Велели раздеваться до гола. Поставили на край оврага и вывели комендантский взвод, который выстрелил в него холостыми патронами. Обмякшего, потерявшего сознание парня увезли приводить в чувства. А овраг с трупами засыпали бульдозером толстым слоем земли. Распорядившись наваливать сверху мусорную свалку, чтобы вонь перебивать. Ну и так… символично для тех, кто в теме…

Самым удивительным оказалось то, что Великобритания промолчала. Она не сказала ни слова. Вообще. Ну исчезли несколько десятков ее подданных и нанятый ими персонал, в том числе и публичные лица. И что? Подумаешь? Всякое бывает.

Совсем молчать — то, конечно, она не смогла. И, если про покушение на Николая Александровича и говорить было нечего, так как этот вопрос вообще никак не обсуждался публично ни одной из сторон. То смерть президента Франции вызвал в ней бурный отклик, вылившийся в красивую и даже в какой — то мере пафосную речь о том, что «это великая трагедия для всех нас…»

Николай Александрович тоже промолчал.

О чем вообще тут можно было говорить? Да, покушались. И что с того? Но виноват — то он сам. Запустил дела… запустил…

Спустя пару недель вся семья вновь собралась за одним столом, включая Ярослава и Святополка. Средний сын сидел бледный и на удивление молчаливый. А старший… он даже глаз поднять не решался. Вежливый. Тихий. Слова не скажет, если не спросишь. Рядом сидела его будущая супруга, исподволь бросающая на вполне благожелательного Николая Александровича испуганные взгляды. Потому что лицо его дружелюбно улыбалось, а в глазах был ТАКОЙ лед… да и все окружение ее жениха куда — то исчезло. Раз. И по мановению волшебной палочки буквально за пару дней все, с кем тот рос, все, с кем он столько общался исчезли. Просто исчезли. Словно сквозь землю провалились.

Невеста дома Айсинь Гьоро тоже обратила на это внимание. Но в Китае, в отличие от Японии, подобное было вполне в норме вещей. И особого ума ей не потребовалось, чтобы понять суть произошедшего. Поэтому, в отличие от японки и Ярослава со Святополком она посматривала на Императора с уважением. Страхом, да, но еще и с уважением…

[1] Ин Чжэн, известный также как Цинь Ши Хуан — ди был первым Императором Китая, впервые в истории объединившим его в единое государство. Объединение стало возможным через завоевание Ин Чжэном всех своих цивилизованных соседей и подчинением их своей воле.

[2] Империя Цинь погибла через 4 года после смерти его первого монарха… но лишь для того, чтобы практически сразу возродиться под правлением новой династии, которая продержалась четыреста лет.

[3] Николай находился в состоянии аффекта, практически едва сдерживаемой ярости, кроме того, он не был профессиональным головорезом и навыков особых не имел. Поэтому действовал в этом деле по наитию, нанося самые простые и естественные для него в сложившейся ситуации удары. Как таковой цели доставить отдельное мучение он не ставил. Просто желание убить… желание растоптать эту тварь… уничтожить ее, вкупе с определенной неопытностью в таких делах породили весьма живодерские последствия.

Глава 4

1914, июнь 22, Санкт — Петербург

Пока в Санкт — Петербурге шла достаточно потная и кровавая чистка, вызванная попыткой государственного переворота, в армии шло все своим чередом. Император выжил. И он продолжил гнуть свою линию, не мешая генералам воевать. И те воевали.

Получалось, правда, не очень…

Основные силы Северного и Центрального фронтов пока еще не высвободились и сковывались миллионной армией, капитулировавшей в Западной Пруссией. Вот уж поистине, выходило как в старом анекдоте:

— Я медведя поймал!

— Так тащи сюда.

— Не могу.

— Так бросай.

— Не пускает.

Формально войска сдались. Формально никаких боев не шло. Формально инженерно — саперные подразделения сдавшихся германских соединений, совместно с российскими спешно восстанавливали железнодорожные пути, чтобы в Западную Пруссию поехали со стороны России эшелоны с продовольствием. Но все это было так не быстро… все так долго и мучительно. И уйти не уйдешь. И взять не возьмешь.

А еще была довольно крупная группировка Австро — Венгрии, которая нависала над южным флангом Центрального фронта. И бои, несмотря на все усилия, там еще шли. Оборонительные. Наступать на таком узком фронте выглядело сущим безумием. Мясорубкой. Не иначе. В Вене, может быть, также думали, но все одно — пытались. Что сковывало много войск.

Поэтому пришлось работать очень ограниченными силами, в попытках как можно скорее прорваться к Берлину. Да, письмо, отправленное супруге Вильгельма II было подлогом. Ну так, с серединки на половинку. Точнее даже не подлогом, а подстраховкой. Если удастся сходу взять Берлин, то оно будет лишним. А если нет? Мало ли, что — то пойдет не так? И оно пошло.