Сергей Синякин - Мрак тени смертной [сборник повестей]

— Ну-ка, посмотрите, нет ли на снимках вашего трехголового Бу?

— Никто из белых его никогда не видел, за исключением Хайека и Джонстона, только ведь и они не рассказывают чего-то определенного, — англичанин с интересом просматривал фотографии. — Ну и техника у вас, господа наци! Прекрасные фотографии. Даже не верится, что они получены сегодня по беспроволочной связи. Прекрасно! Прекрасно!

— Германия, — с гордостью сказал Венк.

— Это хорошо, что они спокойны, — сказал англичанин, перебирая фотографии уже в обратном порядке. — Боюсь ошибиться, но все очевидцы показывают, что трехголовый Бу проживает вот в этой хижине. Она построена специально для него. — Англичанин чернильным карандашом поставил крест на одной из хижин.

На фотографиях от всех иных она отличалась большими размерами и четырьмя одинаковыми столбами, вкопанными у входа. И вход в нее был такой, что возможные размеры трехголового колдуна наводили на раздумья.

Человеку такой вход ни к чему.

К деревне они подошли уже в сумерках.

Луна высвечивала угловатые хижины на большой вытянутой поляне. Деревня казалась безжизненной. Нигде не светилось ни единого огонька.

— Кажется, мы опоздали, — сказал оберштурмфюрер и выругался. — Черные ушли.

Это и в самом деле оказалось именно так. Получалось, что негров кто-то предупредил или о приближении отряда СС стало известно от выставленных туземцами постов. Скорее всего, о приближении белых стало известно от сторожевых постов. Предупреждать их было некому.

— Или они заметили летающий над деревней «файтер» и сделали из этого свои выводы, — сказал Венк.

Слова оберштурмфюрера удивили Ойгена.

Насколько он знал, черномазые не умели логически мыслить. В бюргере их учили, что дикари далеки от абстрактного мышления. Они могут мыслить только конкретно. Как собаки или коты. Сомнительно, что они смогли бы сделать надлежащий вывод о разведке, заметив парящий над деревней «файтер». Это было выше возможностей туземцев. Так его учили.

— Не знаю, чему вас учили в бюргере, — сказал Венк, — но на практике все гораздо сложнее, камрад, все гораздо сложнее. Ты мне скажи, русские легко осваивали шмайссер?

— Было, — согласился Ойген. — Половина Сопротивления и подполья у русских вооружены нашим оружием. Они захватывают грузовики, перевозящие оружие на склады. И пользуются этим оружием весьма и весьма умело.

— Так вот, — сказал Венк. — У негритосов этого добра тоже хватает. И ты уж поверь, пользуются они этим немногим хуже наших ребят. Можно только порадоваться, если у аборигенов не окажется огнестрельного оружия.

— Но расовая теория… — начал ун-Грайм.

— Пусть наши политики засунут все эти теории себе в зад, — кивнул Венк. — Теория — это только теория, мой друг. Фактическое положение дел узнаешь обычно на собственной шкуре, вдали от кабинетов и учебных классов. Вот уж положение! И разведку в ночь не пошлешь, это все равно, что послать людей на смерть. Черномазые наверняка оставили в деревне ловушки, быть может, даже засады. А если учесть, что их деревню, как рассказывал этот рыжий, — Венк кивнул в сторону англичанина, сидящего у небольшого костра, для маскировки разожженного в яме, — охраняют крокодилы… Придется дожидаться утра. Утром направим на разведку две пары, а потом уже будем делать выводы. Кажется, мы крепко промахнулись! Блицкриг оказался неудачным.

Ойген криво усмехнулся. Все, что говорится старшим по званию, следует принимать на веру. Старший по званию не может ошибаться. Этому тоже учили в бюргере. Ему было что сказать Венку, но он промолчал.

Рядовые быстро организовали привал. Костер они развели в яме, поэтому пламя можно было заметить только с воздуха. Тусклый огонь высвещал осунувшиеся лица бойцов, собравшихся у костра. Остро пахло репеллентом от насекомых. Ун-Ран вскипятил в котелке обеззараженную воду из текущего неподалеку ручья, и теперь заливал кипятком целлофановые пакеты с сублимированным мясом — изобретением химиков все той же ИГ «Фарбениндустри». В сублимированном виде мясо не занимает много места, но стоит залить его кипятком, полкилограмма сочного вареного мяса достойно пополняло рацион воина СС. Маленькие хлебцы в целлофановой упаковке, побывав над паром, превращались в аппетитные мягкие буханки. Запивали все яблочным соком, изготовленным по тому же рецепту.

— В Казакии был и хорошие яблоки, — вспомнил ун-Грайм. — Под Таганрогом были такие сады! Яблоки нам привозили ящиками. Фюрер правильно сделал, что не стал разгонять советские колхозы. Тамошнее население привыкло к коллективному труду. Надо было только поставить над колхозниками хороших председателей и управляющих, дать возможность лояльным русским зарабатывать, и дело сразу пошло на лад.

— Под Бухенвальдом яблоневые сады не хуже, камрад, — возразил Венк. — Но черт с ними, с яблонями. Теперь придется ломать голову, куда делись черномазые. Скажи радисту, пусть свяжется с Херцогом. Придется ему поработать на нас. Сколько «файтеров» он сможет поднять одновременно?

— Откуда я знаю? — растерянно сказал Ойген. — Ты забываешься, я ведь тоже служу в СС, и никогда не имел дела со шпионскими штучками.

С полевым агентом абвера связаться удалось быстро.

— Я знаю, — сказал Херцог. — С утра подниму все двенадцать «файтеров» и прочешем окрестности. По последним данным племя уходило на юг. Но я сомневаюсь, что они ушли достаточно далеко. Соблюдайте осторожность, оберштурмфюрер. Здешние племена воинственны и коварны. Среди них встречаются и людоеды. Здесь считают, что съесть врага, значит обрести его мужество и силу.

— Враги везде одинаковы, — возразил Венк. — Делайте свою работу Херцог, а мы будем делать свою. Досадно, я надеялся закончить уже завтра. Кстати, сообщите в штаб о потерях. Мы потеряли троих. Если можно, не указывайте, при каких обстоятельствах погибли эсэсманы, лучше будет, если об этом доложу я сам.

— Сделаю, — коротко сказал Херцог. — Трудно вам там приходится?

— Жарко, — коротко сообщил Венк. — Причем в буквальном смысле этого слова.

На этот раз он поступил по справедливости, оставив Ойгену для сна вторую половину ночи — то время, когда особенно хочется спать, так хочется, что даже фенамин помогает плохо. Принимать фенамин ун-Грайм не любил. Нет, конечно, таблетки эти помогали бороться со сном и при этом не терять ясности мысли и бодрости духа. Но у них был и другой, неприятный момент — через несколько суток после регулярного приема фенамина организм выключался, и можно было проспать несколько суток кряду, чтобы окончательно прийти в себя. Поэтому так ценно поспать утренние часы, когда организм настоятельно требует отдыха. Но Ойгену и в этом не повезло — ближе к утру его разбудили беспорядочные выстрелы. Ойген открыл глаза и ощутил, что по телу ползут насекомые. Их было много, наверное, миллионы. Они не кусались, но все равно от их прикосновений охватывало гадкое чувство. Гибкие, липкие, насекомые оставляли на теле извилистые следы. Ойген вскочил, чертыхаясь, принялся смахивать с себя липкую живую массу, но ничего из этого не вышло. При свете Луны он увидел, что земля вокруг шевелится.