Виктор Сиголаев - Пятое колесо в телеге [litres]

– Да уж…

Очередная городская байка.

За годы буйного послевоенного роста городское кладбище из пригорода превратилось в самый что ни на есть центр города. По крайней мере географически. А могилы там, на секундочку, с позапрошлого века! Заросшие аллеи, старинные склепы, какие-то полуразрушенные часовенки – экзотика, словом. А по совместительству – место традиционного сборища всяких темных личностей от игровых «катал» до банальных соображальщиков на троих, которых очередной раз выперли пинками из детской песочницы. Молва людская постоянно генерирует самые разнообразные мифы про это хоть и темное, но все же на редкость живописное местечко.

– …Такие мелкие-мелкие надрезы, как следы от куриных лапок. И по всему телу!

– Постой-постой! Так эта девушка – она что, жива?

– Конечно. Я и не говорила, что ее убили. Я же сказала – нашли без сознания. Ты будешь меня слушать или нет?

Ни хрена она, если честно, не говорила про «без сознания». Впрочем…

– Да-да, точно. Извини. Я вспомнил. Так… и что?

– Вот, порезали, значит, ей кожу на груди как лезвием, кровь взяли и скульптуру наверху всю измазали.

– Так «на груди» или «по всему телу»?

– А грудь – это что, не тело?

– Э-э… ну да. И не поспоришь. А зачем это все кому-то?

– А я откуда знаю? Придурки какие-то! А может, сектанты религиозные. Фанатики! Знаешь, к примеру, кто такие… «еговисты»?..

– Ну-у… как не знать? Все ведь в школу ходили. Племя африканское? Низенькие такие негритята. Людоеды! И поклоняются Бабе-яге… «Еговисты» же!

– Совсем дурак? Племя! На двойки, что ли, учился? «Еговисты» – это церковные мракобесы! Они женщинам грудь отрезают, а мужчинам… ну сам знаешь что. Под корень!

– Вообще-то… похожие обряды были у скопцов. В прошлом веке. И… не совсем под корень, если честно. Там оставалось… не суть важно. А вот у иеговистов…

– Много ты понимаешь! Кто тогда Таньке всю грудь изрезал?

Против логики не попрешь!

– Стой-стой! Таньке? Так ты что, знаешь ту девчонку?

– А чего бы мне ее не знать? Она на параллельном потоке учится.

– У вас?

– Ну ты и бестолочь! Конечно, у нас! Не у вас же.

И опять… логично. Респект!

– Слушай, а ты говорила, у нее порезы «куриной лапкой»?

– Да. Маленькие такие…

– А она сказала, кто это сделал?

Вздох на том конце провода, олицетворяющий всю Боль Мира. Я аж проникся.

– Понимаешь… я ведь не успела ее расспросить. Родители быстро приехали… из Джанкоя. И сразу же увезли домой. Она до сих пор и не возвращалась.

– Так… это не вчера случилось?

– С чего ты взял, что вчера? Я вообще тебе поражаюсь! Это неделю назад было. У меня язык уже болит тебе одно и то же рассказывать, а до тебя доходит все вообще через пень-колоду.

Ну, насчет боли в языке сомневаюсь, конечно, а то, что слушал я свою новую подругу недостаточно внимательно, – это факт. Есть такой грешок.

– А кто ее нашел на кладбище? А… стой-стой, ты же говорила… наверное. Сторож?

– Да какой сторож! – Боль Мира сменилась на Обиду Вселенной. – Поп местный ее нашел, священник! Кровь свежую заметил на памятнике и вызвал милицию. Те приехали вместе со «скорой», нашли ее внизу, привели в чувство и увезли. А вечером за Танькой уже родители приехали. И все… больше я ее не видела.

Дела.

– А ее… это – не изнасиловали?

– Не зна-аю!

Прозвучало очень многозначительно.

Боюсь даже анализировать весь спектр зашифрованных подтекстов – напрасный труд. Не знает так не знает. А вообще… странное какое-то событие. Вырубили девчонку, лапки какие-то на теле повырезали, кровь, распятие. И правда на сектантов каких-то похоже. Или кто-то под них косит.

– Слушай, Лен, – пришла в голову одна мысль, – а ты сама возле этого склепа была когда-нибудь?

– Как же не была, если мы там окончание курса отмечали! Еще в начале лета. Мы и параллельщики. Нас пацаны еще простынями с дырками пугали всю ночь, придурки.

– Что, вот так прямо на кладбище и тусовались? Ночью?

– Ну… не совсем прямо уж «на кладбище». Рядом там, на пустыре, в рощице маслиновой. Костерок запалили, сало с хлебом на прутиках жарили. Бухали, пели, танцевали. А на кладбище уж… на «слабо» кто-то кого-то пробил.

«Бухала» она. Вамп!

– Смелые ребята. И… девчата.

– А чего бояться? Сказочек про вампиров?

М-да. Тебе бы «Ходячих мертвецов» показать, хоть бы пару сезонов. Или хотя бы «Сумерки» для разогрева. Тогда бы я посмотрел на всю твою храбрость.

Непуганое поколение!

– Ну да. И то верно. Дети пускай боятся. И… подружка твоя, Таня.

На том конце провода непонятно помолчали.

– Але! Ты меня слышишь?

– А… она мне не особо и подружка, – сказала Ленка странным, каким-то отстраненным голосом. – Знакомая, только и всего.

– Ну ладно, ладно. Чего ты. Пошутил я.

– Я поняла.

– Странно просто – как она там одна очутилась? Вы, строители, конечно, народ храбрый, но ведь не до такой же степени!

– Не знаю я, чего она туда поперлась! Может, заманил кто. Может, маньяк есть у них на потоке среди пацанов. Еговист. Скрытый! Откуда я знаю?

Чего она психует-то?

– Хочешь сказать, кто-то из своих ее позвал погулять? На кладбище?

– А что? Оно тут рядом возле общаги. И днем больше на парк похоже. С памятниками. Мы там все гуляем.

Вон оно как!

– А ты мне не покажешь этот склеп? Где площадка с распятием?

– Зачем?

– Интересно же! Такое событие. Проведи-ка мне экскурсию.

– Ты меня что… на свидание приглашаешь?

– Ну… почти. Пока лишь только погулять.

Снова пауза.

– Лен! Ты здесь?

– А… почему на кладбище?

– Не понял.

– Почему ты меня приглашаешь на свидание… на кладбище?

Я почувствовал смутное беспокойство.

– Ну вы же… все там гуляете. Сама сказала!

– А почему, к примеру, не на Приморский?

Вот доколупалась.

– Потому что Приморский я уже видел, – стал я терпеливо взывать к ее хваленой логике. – А красивый склеп с чудо-памятником распятого Христа – нет. Вот и хочу посмотреть.

– Сильно хочешь?

Да что ж такое-то? С какого момента мы стали говорить на разных языках?

А! Кажется, начинает доходить.

Приоритеты! Все дело в несоответствии мотиваций.

Мой интерес – глянуть на достопримечательности. Ее «морковка» – сам факт свидания с новым знакомцем. Пробившись наконец к логическим конструкциям, я вдруг обнаружил, что логика-то… женская! Сюрпри-из.

– Не так чтобы очень сильно хочу, – стал я выкручиваться, пытаясь суматошно внести коррективы, – просто любопытно.

– Сильно любопытно?

Заело, что ли?

– Не сильно! Умеренно. Потом, если хочешь… на Приморский пойдем. Сперва глянем на то… зловещее место с кровавым распятием (специально прибавил голосом дурашливого драматизма, пытаясь смягчить напряжение)… и в город. На «Иве» подрыгаемся, в кафешку потом. А? Как ты на это смотришь?