Виктор Сиголаев - Пятое колесо в телеге [litres]

Уставился и ждет.

– Чего надо? – буркнул я неуверенно. – Денег нет.

Существо мне мило улыбнулось, сверкнув щербатой желтизной прокуренных зубов. Безответно. Оно вообще разговаривать умеет?

Йети.

Я подался назад, намереваясь обойти эту обитель местного Лешего, и вдруг почувствовал, как сзади меня ухватили за плечо, а в бок уперлось что-то острое. Глубоко уперлось, чуть ли не до кожи!

– Тихо будь, – скрипнуло прямо в ухо.

Будто на мой «караул, спасите-помогите» сюда кто-то сейчас прибежит!

Кроме щербатого хмыря слева в поле моего зрения появились еще два субъекта. А не этих ли я видел около часовни? Молодняк! Каждому не больше двадцати. Дерганые, вихляющиеся. А вот это уже очень опасно – трое плюс четвертый с заточкой за спиной.

– Мужики! Да нет у меня ничего, – запаниковал я. – Сами гляньте.

Мог бы и не предлагать.

Спереди уже подошли, и один, тот, что покрупнее, очень неделикатно ухватил за локоть двумя руками. К тому, что сзади, тоже хватка не ослабевала. Носитель гламурного пиджака тут же со сноровкой стал ощупывать карманы.

– Присохни, бобер, – хриплым голосом процедил он мне в ответ. – Котлы где?

Мне почему-то вспомнилось с перепугу: «Ты не бойся – мы тебя не больно зарежем. Чик – и ты уже на небесах». Эта хрипота в голосе… местный, блин, главарь банды а-ля Джигарханян в роли Горбатого.

– Граждане дорогие! Ну, товарищи… кхм… мазурики. То есть… Я имею в виду – какие котлы? Часы, что ли?

– Да он прикалывается!

И тут у меня ярко вспыхнуло перед глазами!

Потому что пока я общался со старшими, один из младших самым непосредственным образом просто двинул меня в нос кулаком, не позволив тем самым услышать ответ на поставленный мною вопрос. Драчуном оказался юркий паренек со зверски вытаращенными глазами и с не до конца сформулированной претензией в мой адрес:

– Че сказал? Я грю, че ты сказал? Ты че тут… ты! Еще хочешь? На!!!

Ну, уж дудки. Не хочу!

К тому же теперь я уже был готов к неприятностям. В смысле… к такого рода дискуссиям. Качнулся вперед и вместо многострадального носа, из которого уже явно сочилось, подставил лоб.

Тресь!

Тоже, конечно, не крем-брюле, но все же… на этот раз – без цветастого салюта в глазах. Да и у мелкого предъявителя в результате моего коварного движения появились уже вполне отформатированные обиды на мой счет.

Помог ему, стало быть, со смыслами.

– А-а! С-сука… Ух ты!.. Серый, он мне палец сломал! Ах ты…

– Погодь, Малой, не мельтеши! – Щербатый, совершенно не отвлекаясь на пустяки, аккуратно тащил из моего заднего кармана копию приказа, коей одарили меня в канцелярии технаря. – Это что за «вид»? Кому «малява»?

– Эй-эй-эй! – запаниковал я. – Только не это! Это… смерть Кощеева… в смысле, моя. Потеряю – умру. В муках.

– А-а!.. Дай я ему еще раз вмажу! Пад… ло…

– Да погоди ты! Че тут? «…Выписка… ССТ… директор… Молоканов…» Ха! Жив еще Кефир?

Хлюпая носом, я оторопело уставился на бандюгу:

– Кефир? Ты что… Виктора Петровича знаешь? Молоканова?

Мне не ответили.

Зато на тыльной стороне кисти, державшей изрядно помятый приказ, я вдруг заметил наколку якоря, который довольно чужеродно выглядел в обществе блатных перстней и завитушек.

Под якорем – круг, как буква «О».

«Орджо»! Судоремонтный завод имени Серго Орджоникидзе.

Ну да, директор наш в технарь пришел именно после завода, все правильно. А что этот уголовник там делал? Или… ведь не родился же это тип сразу бандюганом! Наверняка до кладбищенского гоп-стопа была и у него нормальная жизнь. С нашей точки зрения… нормальная.

Старый кивнул, и меня перестали держать.

Братан!

Или… нет?

Острая железка под ребром все же исчезла. Буйный юноша-драчун как-то быстро стух, взял себя в руки и перестал проявлять истерические наклонности. Поглядывал лишь на меня злобно, время от времени потряхивая в воздухе поврежденной дланью.

Мне вернули документ.

– Ты не от Тумбочки тут, случайно? – скучным голосом вдруг спросил меня вожак стаи.

– Тумбочки? Какой тумбочки?

– Никакой…

Видимо, какие-то местные конкуренты.

Я было подался назад, но в проеме невидимое мне тело даже и не собиралось уступать дорогу. Видимо… не договорили?

– Мужики, вам чего от меня надо? – попытался я не вибрировать голосом.

– Ты где тут «мужиков» увидел? – вспыхнул словно порох давешний драчун-истерик, будто ему отмашку дали невидимую. – Серый, я ему вломлю сейчас!

– Я тебя держу, что ли? – скучно отмахнулся Щербатый, продолжая меня разглядывать. – Вломи, коль неймется.

А вот это уже знакомо.

Статусное тестирование, если по-научному. Хаживал я в шкуре военного психолога когда-то… в будущем. Да еще и в стройбате, да еще и в беспредельные девяностые. На практике весь училищный курс педагогики и психологии обкатывал. Мужики ведь везде одинаковые, а если они еще и собраны в коллектив – будь то хоть рота, хоть банда, – все одно базовые прихватки идентичны. Разница лишь в надстройке. В косметике.

Главное, соответствовать «понятиям».

Или… «уставу» – говорю же, это всего лишь смысловая надстройка.

– Сам-на-сам ма́хач, – буркнул я по фене, смещаясь влево. – Расход?

– Качай тему, – разрешил старший равнодушно, приняв тем самым мою терминологию. – Вольтанутый.

И в ту же секунду мелкий психопат бросился на меня, молотя воздух руками.

Как с цепи сорвался!

Так на войне пушки садят по площадям – авось что-нибудь да и попадет в цель. В драке, между прочим, это тоже не самая худшая методика. Ее плюс – сводятся на нет любые техничные контрдействия противника. Все ответные приемы вязнут в стихийном граде малоприцельных ударов. У боксеров это называется «рубка». Спасает только глухая защита, или клинч. Но это только на ринге. В драке английские защитные ухищрения не помогают – с джентльменами напряженка. И тут не бывает добрых рефери, которые в случае чего накажут бьющего ниже пояса негодяя.

Поэтому в таких случаях нужно просто уклониться в сторону, уйти с линии атаки. Всего-то на пару-тройку секунд, так как «рубка» – чрезвычайно трудоемкий процесс, нападающего надолго не хватает. Потому что все силы – на́ кон.

Ва-банк!

Вот и злобный драчун, на свою беду, сразу зашел с тузов.

Под мою козырную шестерку.

Я резко присел и, опираясь на руки по-обезьяньи, скакнул в сторону. Как раз в проем между двумя могильными плитами. Ну, неэстетично, согласен. Зато на этот раз уберег свой и без того травмированный нос. И затылок. Чуть оторвался от агрессора и выпрямился – сбоку от него и слегка позади, потому что того в азарте битвы просто унесло вперед.

Парень, сбив дыхание, крутанулся на месте – и тут же без паузы вновь рванул в мою сторону. И опять с бесприцельной серией ударов, которые заметно потеряли в скорости. Так что можно было уже и не разрывать дистанцию в стиле пьяной обезьяны. Хватило и простого боксерского уклона влево. Глубокого уклона. А потом осталось только, резко выпрямившись, ювелирно ткнуть правым локтем в ухо вновь провалившемуся вперед горе-боксеру.