Виктор Сиголаев - Пятое колесо в телеге [litres]

Научили когда-то толковые люди. Основа – фрагмент из фильма «Джентльмены удачи», когда герой ловко выбивает нож ногой у своего близнеца-антипода. Миф о чудодействии такого приема плотно засел в головах почти у всех советских людей. Включая и большинство драчунов из беспокойной преступной среды, кто не погружен в тонкости ножевого боя намеренно.

А это ошибка!

Нож всяко быстрее ноги.

И точнее.

Ну что? Я выставил руку с аутэмом чуть дальше вперед и несколько раз вяло тыкнул воздух перед собой, стараясь держать нож как можно ниже и при этом еще и «тормознутость» изображать. Пардон, имитировать человека с замедленной реакцией.

Смотри, Димон, какой я медленный.

И вот он ножик, вот же! Гляди, как низко. И как же далеко он от моего тела. Ведь это очень неосторожно с моей стороны! Вспоминай. Вспоминай же, как ловко артист Леонов ногой махал. Беспроигрышный прием «лже-Доцента»!

О! Кажется, купился.

Димон впился глазами в блестящую сталь моего клинка и разве что не задрожал от предвкушения ловкого маха ногой. Который на самом деле вовсе и не ловкий, а очень длинный, долгий и корявый! Это в сравнении с моим простым защитным движением – всего лишь чуть заметный излом кисти, меняющий направление острия ножа из положения вперед в положение концом в сторону приближающейся конечности. До безобразия медленного и скучного приближения – можно даже выбрать точку соприкосновения двух объектов. Мягкого и твердого. Тупого и острого, причем «тупого» – в обоих смыслах этого слова.

Хорошая точка, к примеру, середина голени. Сбоку.

Мне даже бить не пришлось.

Димон сам насадил свою ногу на блестящую сталь. С азартом! И… рухнул тут же, зашипев от боли. Как подкошенный! Впрочем… почему как?

Все, бой закончен!

Классический вариант ломки ошибочных стереотипов и вредной для здоровья мифологии кинематографа. В отличие от чудес Голливуда – дырка в ноге, особенно сквозная, как получилась сейчас, никаких шансов на мобильность в ближайшем будущем не оставляет. То есть абсолютно! Тем более использовалось изогнутое лезвие – мышечная ткань рассечена довольно серьезно. В таких случаях нога не просто начинает болеть, она тупо отнимается, как парализованная. С той лишь разницей… что еще и больно до чертей!

А секунд через десять ты просто плывешь от потери крови.

Или от вида оной.

Так, как это тут же сделал бравый Димон, неожиданно зашатавшись, сидя на полу и, заскулив по-заячьи, бликуя в сумеречном свете подвала мокрыми щеками.

– Перетяни его, Серый, – бросил я второму, мягко отступая назад. – Истечет кровью. Не видно мне, куда я попал. Если в артерию, грустно будет.

Щербатый молча наклонился к подельнику и потянул у него из штанов брючной ремень. Своего нет? Или просто жлоб? Димон зарычал от боли и… страха. А ты как думал? Ножом не только в пальцах крутят!

Я оглянулся – как там девчонки?

Нормально. Жмутся друг к другу под перевернутым крестом.

А где…

Не понял. Где Жрец?

– Он вдоль стены ушел, – дрожащим голосом сообщила Ольга. – Пока вы крутились. Я поздно заметила…

А что бы она сделала?

– Пусть… как там Сеня?

– Дышит.

– Мы уйдем сейчас, Оля. С Тошкой. Ты Сеню определи… куда надо. Пусть лечится парень.

– Да.

– Слышь, Айболит! – повысил я голос. – Серый! Я говорю, уйдем мы сейчас. Есть возражения?

– А мне-то шо…

– Вот и славно. Девочка тут юродивому поможет, ты уж ее не обижай.

– Ее обидишь! Тут это… Димону хреново.

– Я понял. Жди «скорую». К забору пришлю, где проход. Тащи пока болезных туда – и большого, и малого. Все! Время не теряем, я к телефону.

– Постой, Караваев, – позвала меня Ольга, когда я, придерживая за плечи Тошку, уже проходил мимо Серого с Димоном. – Я хочу сказать. Ты просил. Так вот, Жрец – это…

– Я знаю, – бросил я, не оборачиваясь, и пошел дальше.

Догадался уже.

Ну и как теперь эту красавицу сдавать родителям?

Я понимаю, что она уже большая девочка, но возвращаться со свидания голой, пусть даже и завернутой в черную тряпку, – это, знаете ли, уже перебор!

А папа Бронислав как считает?

Он сегодня как раз не в рейсе – дома, хоккей смотрит. Повезло семье. Особенно единственной и от этого горячо любимой дочке, что шмыгает сейчас носом у меня на груди и вновь дрожит, как перепуганный воробей.

Наверное, думает – ни хрена себе помогла другу!

А не пошел бы этот друг на…

Таких друзей – за… ухо и в музей! Правильно, Бронислав? Подожди, не отвечай пока. Ключевое слова – «пока». Сейчас рано еще отвлекаться от телевизора и от триумфа «Красной машины». Что там у них, третий период в разгаре? Должны выигрывать две банки. Следи в концовке за Голиковым – еще одна будет!

В общем… папа пусть пока не нервничает.

Что-нибудь придумаем.

Чуть раньше я, как и обещал, вызвал по телефону «скорую помощь» и даже, прячась в кустах неподалеку, лично проконтролировал прибытие к месту происшествия медицинской бригады. Видел, как в РАФ оперативно загрузили два травмированных тела. Одно огромное – тонко подвывающее и размазывающее грязные дорожки у себя под носом, и второе – мелкое, тихое и пришибленное, но при памяти и без видимых повреждений. Что уже хорошо.

Ольга тоже прыгнула внутрь машины и уехала вместе со всеми.

А Щербатый главарь даже и не появился около врачей. Ну, этого и следовало ожидать. Ножевое ведь – до звонка в дежурную часть с сообщением о происшествии остаются считаные минуты. Интересно даже, что там наша Княгиня «лепить» будет на уши дознавателю. Скорей всего, версия такая – больной на голову Сеня в состоянии помутнения рассудка подрезал мирно гуляющего тихим вечером по кладбищу безобидного обывателя Димона. Такого «безобидного», что под наколками кожи не видать! А чего такого? Раз обыватель – «зэчара», теперь что, и не человек, что ли?

У нас все равны!

Короче, суматоха укатила, и мы с Тошкой остались наедине со своими проблемами. Не такими грандиозными, конечно, как в подземелье, но… с одеждой моей подруги тоже «трабл» вышел неслабый!

Ее просто не было! В смысле, одежды.

Только кусок черной ткани – что-то бязевое на ощупь.

Ключевая неприятность заключалась в том, что в таком прикиде, в каком красовалась сейчас спасенная девушка, нельзя было даже выйти на более или менее освещенное место, не говоря уже о передвижениях в общественном транспорте. Добрые самаритяне в два счета ментов вызовут по этому привлекательному поводу, дай бог им здоровья!

И тем и другим, кто не понял.

А добираться до Тошкиного дома, где в числе прочих, напомню, живет еще и добродушный папа Бронислав, весом за центнер и с психикой, слегка деформированной длительным общением с боцманом Петровичем, – так это не дай боже! Ежели пешком туда, то это километров пять. И я не дам гарантии, что весь этот маршрут окажется не под исправно работающими фонарями. В которых, как на грех, именно сегодня даже лампочку никто не выбьет из хулиганских соображений. Особенно в тех местах, где замечено наибольшее количество праздношатающихся зевак. И по вечерам в том числе. Даже, я бы сказал, в основном по вечерам!