Александр Михайловский - Севастопольский блиц

Впрочем, дальнейший разговор убедил меня в том, что для этого Артанского князя главное – процветание России, и что он совсем не делец. При этом он называл себя «младшим архангелом», «карающим мечом в деснице Господней»… Странные речи, которые показались бы богохульными, если бы не чудеса, связанные с этим человеком, включая и ожившую дагерротипию… Ну а раскат грома, внезапно прозвучавший где-то вдалеке, окончательно подтвердил, что с Господом он находится действительно в особых отношениях…

Потом еще этот Артанский князь говорил совершенно удивительные вещи. Я не слышала прежде ничего подобного и изумлялась все больше. У него был особенный взгляд на мироустройство и, в частности, на загробную жизнь. И настолько этот взгляд был нетрадиционен, что мне приходилось все время напоминать себе, что уж этот-то человек в силу близости к Всевышнему знает о таких вещах поболее других… Каждое его слово заставляло меня пересмотреть свои убеждения, точнее, направить их в несколько иное русло, которое, впрочем, не сильно противоречило основной христианской доктрине. Я чувствовала, что над этим мне еще предстоит изрядно поразмыслить…

А потом произошло чудо, которого я никак не могла ожидать. Хоть князь Васильчиков и утверждал в своем письме, что Артанский князь способен запросто проходить сквозь стены и мгновенно оказываться в любом месте, я не думала, что так скоро сама стану свидетелем этих удивительных способностей. Собственно, никто из нас троих такого не ожидал. Когда Александр Николаевич изъявил желание увидеть своего собеседника «во плоти, в самое ближайшее время», тот заявил, что нет ничего проще и он явится сию же секунду… Я просто обомлела; да и граф Орлов впал от этих слов в замешательство (судя по выражению его лица, когда он глянул на меня, он даже как будто малость побледнел). А вот мой дражайший племянник Александр, напротив, впал в какую-то приподнятость и сказал, что мы, мол, готовы принять Артанского князя для беседы прямо сейчас…

И он явился. Сам момент появления мы не увидели: все мы склонились над изображением, которое вдруг застыло, но мы почему-то продолжали на него смотреть. И обернулись мы лишь тогда, когда услышали голос, доносящийся от входа в кабинет. Хоть мы и ждали этого явления, а все же вздрогнули – настолько из ряда вон выходящим было очередное диво…

Их было двое. Артанский князь выглядел точно так же, как и на дагерротипии. Но теперь от него шло ощущение силы, подобное невидимому облаку. Рядом с ним был еще один человек, наполовину одетый наполовину как православный священник, наполовину – как офицер артанской армии.

Князь Серегин рассматривал нас, а мы его. Волнительное ощущение: видеть самовластного князя в первом поколении, человека, поднявшегося на трон только благодаря силе своей дружины и авторитету во всех общественных слоях создаваемого им государства. В те прежние времена простонародье не безмолвствовало, как сейчас, а активно поддерживало либо не поддерживало претендентов на престол. Но я же видела, что он не вполне серьезно относится к этому титулу… Для него он не более чем способ легитимировать как собственное существование, так и существование подчиненной ему военной силы.

Вот и мой дорогой племянник не стал бы даже разговаривать с господином Серегиным, будь тот просто частным лицом, но вполне согласен иметь дело с ним как с самовластным монархом, над которым есть только Бог. И статус бога оборонительной войны тут ни при чем. Для нашего классового, даже, можно сказать, кастового общества имеет значение только принадлежность к правящим семьям. Серегин – сам себе семья, которая отличается от остальных как медведь от стаи обезьян, но он тем не менее в нашей стае, состоящей из владетельных князей, королей, царей, императоров и прочих монархов.

При этом он еще и нечто большее, чем просто самовластный великий князь Артанский, воин, полководец и политик. Он – человек, происходящий из мира, опередившего наш, как я понимаю, на целых полторы сотни лет, обладающий такими знаниями, которых нет ни у кого из нас. Кроме того, в нем бьет ключом жизнь, он готов ловить «моменты» и обращать их на пользу не только самому себе, но и всем, кто ему доверился. Из донесения князя Васильчикова становится ясно: взаимоотношения, которые существуют между князем Серегиным и его войском – значительно более тесные, чем между любым монархом и его дворянами.

Эти женщины (а костяк его армии состоит именно из женщин особой породы, специально созданной для войны злыми колдунами) готовы за своего предводителя на все, даже на верную смерть. А более всего они готовы подражать ему во всем, учить его язык, начать считать себя русскими, креститься в православную веру, а самое главное, делать вместе с ним его дело и идти в новые миры, неся в них справедливость на лезвиях своих мечей. И в этом нет ничего удивительного, ведь они были никем, даже меньше, чем рабынями, а Серегин увидел в них воинов, таких же, как он сам, – и, можно сказать, сделал их частью своей богочеловеческой сущности. Нет более преданных сыновей и дочерей, чем усыновленные и удочеренные сироты, которые действительно почувствовали себя членами большой дружной семьи.

О, как я понимаю этих женщин, ведь я тоже, выйдя замуж, стала частью новой семьи и нового народа, полюбила новую Родину всей душой, отряхнув со своих ног прах своей прежней семьи и прежней страны. И даже не совсем удачное замужество не помешало остроте моего счастья. Я имею возможность общаться с самыми умными и талантливыми людьми этой страны (а таковых здесь немало), я чувствую, что мои действия делают мою новую Родину сильнее, красивее, умнее, могущественнее, наконец… И когда я умру, в этой стране останется частичка меня, память о том, что была такая Великая княгиня Елена Павловна, которая не снискала счастья в личной жизни, но зато была счастлива как человек. И знакомство с князем Серегиным будет бриллиантом в моей короне, ведь за ним последуют знакомства с выдающимися людьми, новые знания и новые впечатления. Как бы я хотела, чтобы мои «четверги» посещали такие персоны как сподвижник императора Юстиниана полководец Велизарий, остроумный писатель Прокопий из Кесарии, мудрейший Нарзес, блистательная императрица Аграфена, молодой Александр Невский, французский король Генрих IV, и другие не менее интересные личности из тех миров, где побывал князь Серегин…

Итак, кажется, эти трое – мой августейший племянник, граф Орлов и князь Великой Артании – закончили болтать о своих мужских военных делах (вроде снятия осады с Севастополя) и, рассевшись в креслах у горящего камина (вечера в Петербурге, несмотря на апрель, достаточно зябкие), при одобрительном молчании отца Александра перешли к другим важным вопросам. А я-то замечталась и стала пропускать самое интересное. Разумеется, на фоне артанской военной мощи военные вопросы являются сущим пустяком. Если будет таково пожелание князя Серегина, войска коалиционеров в Крыму будут разгромлены вдребезги – и тогда им придется либо пойти на мир с Российской Империей, либо готовиться к тому, что война перекинется на их территорию…