Александр Михайловский - Севастопольский блиц

Господи, насколько мне неинтересно было обсуждение чисто военных вопросов, настолько же меня увлекали хитросплетения европейской политики… А в них Артанский князь, к моему удивлению, тоже оказался большим докой.

тогда же и там же.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский.

– Разбить под Севастополем господ коалиционеров, – с хмурым видом сказал я, – это примерно треть дела. Едва мы двинемся дальше по своим делам, последует попытка реванша, причем в расширенном составе. А как же иначе, ведь после своей победы Россия станет представлять угрозу общему миропорядку. Швецию и Пруссию общими усилиями уломают принять участие в великом походе на восток, а Австрия и сама побежит вприпрыжку – и получится у вас Великая Отечественная война на девяносто лет раньше. Сдюжите ли вы в одиночку против всей Европы, особенно если мое войско в это время будет втянуто в тяжелые бои в верхних мирах и не сможет снять оттуда вам на помощь ни одного солдата?

– Погодите, Сергей Сергеевич, – сказал граф Орлов, – во-первых, поясните нам, о какой великой отечественной войне идет речь? Отечественную войну тысяча восемьсот двенадцатого года мы знаем, а вот Великую Отечественную – нет. Во вторых – что такое эти самые ваши верхние миры и почему ваша армия может быть там связана тяжелыми боями?

– Начнем с верхних миров, Алексей Федорович, – со вздохом ответил я, – это те миры, события в которых происходят после нынешней даты, а нижние миры, соответственно, предшествуют вашему миру. Пока для нас верхние миры выглядят как запертые двери с табличками «1904», «1914» и «1941», но мы-то знаем, что во всех этих годах Россия вела тяжелые затяжные войны. И там, в отличие от вашего мира, в первую очередь мне понадобится умение громить вражеские армии и осаживать вторжения, и уж потом придется заниматься политическими интригами. Последний из этих годов, тысяча девятьсот сорок первый, и является годом начала той самой Великой Отечественной войны, когда на Россию, как и в тысяча восемьсот двенадцатом году, попер завоеватель, перед тем подмявший под себя всю Европу. Только вот та война больше походила не на цивилизованные войны вашего девятнадцатого века, а на нашествие двуногой саранчи, как во времена Батыя, Мамая и Тохтамыша. Уверившиеся в своем расовом превосходстве белокурые бестии перли на наши земли, чтобы убить всех, кто может носить оружие, а выживших сделать своими рабами. Поверьте – я знаю, о чем говорю. Там, в моем родном мире, это достаточно недавняя история, ярость которой, хоть и подернулась пеплом забвения, до конца еще не остыла. Поэтому там я со своей армией буду сражаться насмерть, до последней капли крови и последнего солдата. Возможно, что там, не дожидаясь уровней конца двадцатого века, мне придется гвоздить врага оружием настолько страшным, что после него не остается ничего живого. Но это я так, к слову, к здешним делам такие страсти отношения не имеют, потому что я совсем не из тех, кто охотится на мух с топором.

– И слава Богу, Сергей Сергеевич, – с облегчением перекрестился император, – а то князь Васильчиков писал в своем рапорте, что у вас есть такое оружие, что если им ударить по Британии, то там сумеют выжить только крысы в норах, а в соседней Франции в окошках не останется ни единого стекла. Это так?

– Да, это так, – подтвердил я, – но применять здесь я его не буду. Оно исключительно для запущенных случаев, когда выполнить поставленную задачу другими методами просто невозможно…

– Ну как же, – перебил меня граф Орлов, – вы же сами сказали, что после вашего ухода в следующие миры мы, скорее всего, столкнемся с повторным нашествием.

– Столкнетесь, – сказал я, – если мы быстренько разгромим армию вторжения, и, оставив все как есть, подпишем мирное соглашение, фиксирующее победу России и поражение Коалиции. Под это дело, если немного постараться, можно расширить масштаб операции и забрать у турок Проливы с Константинополем. Мешают они султану сейчас, как плохому танцору известные всем предметы в штанах… Но в разрезе будущей войны это будет совершенно неважно, потому что следующий удар России будет нанесен не в Черном море, как на этот раз, а через западную границу, протяженность которой около тысячи верст. Второе издание войны с Наполеоном, только умноженное на три или четыре и без всяких союзников за Ламаншем. Чтобы предотвратить такой исход, необходимо оставить Европу в состоянии тяжелых внутренних противоречий, чтобы страны готовились к войне друг с другом и даже не думали идти походом на Российскую Империю, потому что настоящие враги у них тут поблизости. Лет двадцать или около того так выиграть можно. Главное – не упустить этот выигрыш, не промотать по мелочам и не сгноить втуне.

– Это, Сергей Сергеевич, легко сказать, – хмыкнул в бакенбарды император Александр Николаевич, – но значительно сложнее сделать…

– В мире Смуты, – пожал я плечами, – мне доводилось решать и не такие ребусы. И там было даже тяжелее, ибо на Руси не имелось признанной всеми легитимной власти, на авторитет которой можно было бы сослаться; и ее эту власть, приходилось создавать буквально на ходу из того что было под рукой. У вас тут все совсем не так. Во главе России стоит законный государь-император, и власть его крепка. Несмотря на все неустройства, государство Российское нуждается только в чистке и текущем ремонте, а не в переучреждении заново…

– Спасибо на добром слове, – кивнул император, – но все-таки, Сергей Сергеевич, расскажите о своем плане поподробнее. А то какой-то кот в мешке у вас получается…

– Начнем с того, – сказал я, – что в Европе у нас сейчас в Большой Игре имеются четыре ключевых игрока, все прочие страны являются статистами и присоединяются к той или иной стороне Большой Игры в ходе политических комбинаций. Первый игрок – это Британия. Королева и прочий истеблишмент настроены строго антироссийски. Они видят в Российской империи препятствие для достижения мирового господства, и это их до крайности злит. И вообще, британцы себе на уме и считают своими врагами все нации в мире, только одни враги у них опасные, другие пока не очень. При любой возможности британцы увеличивают свое политическое влияние и расширяют свои колонии, вне зависимости от того, в какой части света расположен кусок земли, на который они положили глаз. Второй игрок – это Франция, восстанавливающая сейчас амбиции Империи Наполеона Первого. Но труба там пониже и дым пожиже, чем у Британии. В Европе сателлитом Франции является Сардинское королевство, которое стремится распространить свое влияние на всю Италию. Сейчас сардинцев уговорили принять участие в войне в Крыму, но пока сардинские контингенты еще не прибыли, и думаю, что уже не прибудут. Или они последуют доброму совету и повернут обратно, или я отдам приказ просто перетопить корабли с войсками. Основные направления французской экспансии вне Европы – это Северная Африка и Индокитай, никак не пересекающиеся с Российскими интересами. Участие в антирусской коалиции – это личная прихоть нынешнего французского императора, желающего взять некий реванш за разгром русской армией его великого дяди, а также за слова вашего отца, обозвавшего его дорогим другом вместо дорогого брата. Позер и посредственность, Наполеон Третий готов развязать войну и по меньшим поводам. Как говорил один еще не рожденный британский писатель: «этот щенок готов утопиться, лишь бы укусить отражение луны в воде». Третий игрок – это Австрия, точнее, Австро-Венгрия [15]. Эта раздутая до безобразия туша еще слабее Франции и не имеет колоний за пределами Европы, вместо того она беспощадно эксплуатирует находящиеся в ее власти славянские народы. После того как ваш батюшка, так сказать, силой оружия уговорил Венгрию не бунтовать против власти Габсбургов, две эти части двуединой империи слились в пылком экстазе, решив, что уж лучше они дружно будут ненавидеть русских, чем друг друга. Тем более что покоренные Габсбургами славянские народы смотрят на Россию как на потенциальную избавительницу от австро-венгерского гнета. Вот еще одно подтверждение старой истины о том, что посторонним лучше не встревать в урегулирование семейных конфликтов. К открытой войне один на один Австро-Венгрия не готова, но если на Россию нападут все сразу, то австрийцы побегут в атаку в первых рядах. Сейчас у них интерес к придунайским княжествам, но кто сказал, что Габсбурги не захотят заполучить себе все наследство Речи Посполитой. Четвертый игрок – самый маленький, но оттого не менее опасный. Сама по себе Пруссия, в настоящий момент вынашивающая в своем чреве Германскую Империю, почти ничего не значит, но она контролирует значительный кусок русской границы. А еще у нее свой интерес – по возможности ослабить всех соседей, чтобы в максимально комфортной обстановке присоединить к себе мелкие германские государства и из королевства превратиться в Империю. И первый враг у Пруссии – это Австрия, которую та хочет втравить в какую-нибудь авантюру и отколошматить чужими руками. Пока-то австрийцы значительно сильнее пруссаков, но скоро будет совсем наоборот. Что касается России, то сама по себе она Пруссию еще не интересует, время для дранг нах остен еще не пришло.