Тимоти Рувидо - Хозяева плоской Земли [Путеводная симфония] [ЛП]

Вероятно, у Гастона на этот счёт были свои представления. Появление незнакомца, причём сразу в доме, явно расходилось с теми инструкциями, за выполнение которых ему платили. Да и я не спешил подыгрывать девушке. Одним словом, Гастон, не раздумывая, сунул правую руку за спину, где у него по умолчанию должен был храниться пистолет. Мой ирландец среагировал на угрозу моментально: в два прыжка пролетел разделявшее нас расстояние и, демонстрируя неплохую растяжку, хлестнул ногой по вскидывающемуся уже с огнестрельной угрозой кулаку. От удара негр пистолет не выпустил, только охнул, но воспользоваться так и не успел: я уже смахнул с пояса верный перочинный нож и теперь, как когда-то бульдога, не задумываясь, пырнул противника в бок. Я честно думал, что попаду в бедро, однако после удара негр неудачно отклонился, и лезвие вонзилось ему справа, между рёбер. Перочинным же мой нож был по сути, но не по размеру. Довольно длинное лезвие вошло глубоко, негр был сильным, запоздало вывернулся, я рукоятку из скользких от брызнувшей крови пальцев выпустил, и он вместе с моим ножом запрокинулся навзничь, да ещё при падении ударившись затылком о мраморные плитки порожка. Пистолет так и остался у него в обмякшей руке.

Пискнул мой пейджер под животом.

«ПОЗВОНИ МАМЕ»…

Она:

– Что нам теперь делать?!

Я:

– Мы в полной заднице.

Голос сверху:

– Кристи, где мой кофе? Тебя только за смертью посылать…

Она (не сразу):

– Уже иду.

Я (тихо):

– Там Ладислао? Один?

Она:

– Да. Беги же. Я сейчас начну кричать.

Это, действительно, напоминало какой-то дешёвый водевиль: труп на полу, героиня с чашками, нежданный гость в растерянности и чужой крови, ничего не подозревающий хозяин вызывает у зрителей смех и жалость. Правда, в тот момент я ничего такого не думал, а жалко мне было исключительно себя. Кристи была права: я влип. А тут ещё как назло интуиция затаилась и ждала, что я стану делать без неё.

Я выдернул из окончательно застывшего тела ножик, но складывать не стал, а побежал к лестнице на второй этаж, ожидая услышать за спиной обещанные крики. Поскольку их не последовало, я решил, что поступаю правильно.

Мой знакомый мордоворот развалился в кожаном кресле посреди просторной комнаты, положив ноги на журнальный столик, и таращился в экран огромного чёрного ящика напротив. С нашей последней встречи он нисколько не изменился, был таким же обросшим и вообще волосатым, и, похоже, даже не сменил майку. Не хватало только тёмных очков, поэтому сейчас я увидел его злые поросячьи глазки, устремлённые на меня с немым вопросом.

Пистолет небрежно лежал на столике, но до него ещё надо было дотянуться. Резко вскочить помешали вытянутые ноги. Я оказался проворнее и, не задумываясь, с лёту воткнул лезвие сначала в ближнее, потом в дальнее от меня плечо. Ладислао истошно заорал. Если в саду были ещё телохранители, они не могли его не услышать. Чтобы убрать лишние раздражающие звуки, я, не выпуская ножа, от души прошёлся кулаками по орущей физиономии. Разбитый в кровь рот остался открытым, но зато безмолвным. Я подхватил пистолет, проверил магазин, передёрнул затвор и метнулся к окну, откуда по замыслу архитектора должен был просматриваться весь сад. Одновременно я напряжённо прислушивался, но мешал телевизор. Выключать его не оставалось времени.

Сад был зелен и пуст. Оглянулся. Кристи стояла с чашками в руках на пороге двери и с ужасом смотрела на неподвижного Ладислао.

– Жив, не бойся, – заверил я её и поманил пистолетом. – Заходи, заходи, не стесняйся. Я ненадолго.

Она покорно подошла, поставила чашки на стол рядом с оставшейся на нём одной ногой хозяина и нерешительно выпрямилась. Став свидетельницей того, на что способен мой безбашенный ирландец, она больше не предлагала мне свои решения ситуации и теперь могла лишь надеяться на то, что они в какой-то степени совпадут с моими.

Из всех возможных вопросов я между тем выбрал самый идиотский:

– Что ты делала семнадцатого марта тысяча восемьсот семьдесят третьего года?

Она смотрела на меня, словно ожидала, когда я либо поясню свои слова, либо заберу их обратно. Я же тем временем за неимением лучшего вырвал провод из телевизора и на всякий случай связал им руки поверженного врага за спиной. Ладислао дышал и мог очнуться в любой момент.

– Так что ты решила?

– Я не понимаю…

– Поверь, я тоже. Но я видел ту фотографию. И потому уверен, что на ней именно ты, а не какая-нибудь твоя далёкая прабабушка.

– Прабабушка, – неуверенно согласилась она.

– У которой не только твоя внешность, но и твоё полное имя? Что скажешь, Фабия Филомена Патти по кличке Кристи? Или я снова ошибаюсь?

Она быстро нашлась:

– Но я не знаю, о какой фотографии ты говоришь.

– С зонтиком.

– С зонтиком?..

– Можешь, разумеется, не сознаваться, но теперь ты в курсе, что я знаю больше, чем тебе бы хотелось.

Я наступил на зыбкий песок, и она это сразу почувствовала.

– И что же ты знаешь?

Надо было срочно выбираться и атаковать.

– Если ты не расскажешь мне всё сама, тебе придётся отвечать в другом месте и перед другими людьми. Уж ты-то точно в курсе, о ком я.

Она, кажется, стала понимать.

– Тебя послали меня найти, но не трогать…

– Ты быстро соображаешь.

– … а ты решил разобраться во всём сам и теперь ждёшь моей помощи.

Снова завибрировал пейджер, и снова «позвони маме».

– Меня торопят, – соврал я. – Будешь отвечать мне сейчас или потом – но тогда уже не мне?

Пока мой ирландец остывал, медленно включался итальянец. Которому вся эта ситуация сразу же не понравилась. Он теребил меня изнутри и говорил, чтобы я, действительно, подумал о матери, потому что если я сейчас наломаю дров, то есть не исполню в точности инструкций полковника, и мне, и ей несдобровать. В какой-то момент это стало для меня настолько очевидно, что я удивился, как я вообще мог возмечтать о собственной игре.

Тогда я задал Кристи ещё несколько вопросов. Уже чисто бытовых, не связанных с ней. Типа, ждут ли тут в скором времени гостей, где найти ещё верёвки, откуда можно сделать звонок. Кроме чисто утилитарной ценности ответов подобные вопросы должны были дать ей понять, что я потерял интерес к первоначальной теме и её собственной незавидной дальнейшей судьбе. Гостей, оказалось, не ждали, верёвки в большом количестве нашлись в подсобной комнате при гараже, а звонок, по словам девушки, можно было сделать со стационарного телефона либо с навороченного спутникового, который Ладислао держал в спальне. К спутниковой связи у меня было и остаётся отношение скептическое, поэтому я начал вообще со второго пункта и довязал Ладислао ноги, а потом принялся за бедную Кристи. Она для порядка посопротивлялась, сказала, что её теперь точно убьют, но мне было как-то совсем всё равно. Видимо, повлияло ожидание увидеть забитую пленницу и реальность – с «кофе для любимого». Она не могла не быть замешанной во всём этом с самого начала. Во всяком случае, она не могла не знать, чем занимаются её «похитители». Скорее всего, она была с ними заодно. Так я думал, пока нежёстко, но надёжно связывал по рукам и ногам эту загадочную Фабию Филомену Патти. Потом позвонил с обычного телефона в гостиной на первом этаже прямо в офис полковнику и без лишних слов сообщил, где и с кем нахожусь. Я слышал, как от моих известий изменился его голос. Думаю, когда он повесил трубку и вызывал к себе Вико, то откинулся на спинку кресла и запел что-нибудь неаполитанское, что всегда делал, когда находился в особенно приподнятом расположении духа. Единственное, о чём он меня, естественно, попросил, так это «дождаться группы». Таким образом, в моём распоряжении оставалось порядка трёх с половиной часов. Кристи косвенно подтвердила тот факт, что даже если и простая гостья в этом доме – то бывалая: на мой вопрос она, лёжа боком на мягком диване, чётко объяснила, как пройти в подвальный этаж, добавив для порядка, что я кретин, убийца и не мужчина. Она не догадывалась, что лежит не столько на диване, сколько на весах моей совести, а её противовес – моя родная мать, которой сейчас в очередной раз невдомёк, что непутёвый сынуля снова втянул её в нехорошую историю. Я сбежал по винтовой лесенке подпол, обнаружил там нечто вроде винного погреба, сауны и зала для бильярда, и вернулся за первой тушкой. Ладислао я запер в сауне. Кристи положил прямо на бильярдный стол с тем прицелом, чтобы она не сильно рыпалась, боясь с него упасть на каменный пол.