Тимоти Рувидо - Хозяева плоской Земли [Путеводная симфония] [ЛП]

Я молча достоял свою очередь до проверяющего. Он посмотрел на меня, кивнул и что-то неразборчиво буркнул. Я показал ему билет, который всё это время держал перед собой, как мне представлялось, на самом видном месте. Он его взял, покрутил в руках, посмотрел на меня светло-голубыми глазами и спросил:

– Пашшшпорт?

Пришлось снимать рюкзак и лезть за документами. Очередь из припозднившихся терпеливо ждала.

Пока парень разглядывал мой итальянский паспорт, я судорожно думал, уж не допустили ли мы с Роминой непростительную ошибку, заключавшуюся в необходимости иметь визу на въезд в это дурацкое царство-государство. Я мысленно перечитал информацию на дядином сайте, однако там ни слова про визу не говорилось. Я поднял глаза на дотошного проверяющего.

– Кроули? – уточнил он, продолжая держать паспорт раскрытым, как певчий в хоре.

– Да, Конрад Кроули, собственной персоной. По приглашению Тимоти Ру… Рувидо.

Тут я впервые понял смысл выражения «он расцвёл». Парень в горчичной шапке, услышав знакомое имя, буквально просиял, оглянулся, видимо, призывая в свидетели кого-то ещё, кого рядом не было, и воскликнул:

– О, Кроули! Ошень хорошшшо! Дилан Кроули?

– Дилан Кроули был мой дядя, – подтвердил я, уже чувствуя, что таким родством, скорее всего, здесь нужно гордиться.

Паспорт был мне моментально возвращён, я получил крепкий шлепок тяжёлой ладони по плечу и смог, наконец, пройти дальше на палубу, сопровождаемый громким шёпотом за спиной, повторявшим нашу фамилию. Похоже, дядя снискал на острове добрую славу.

Теперь меня смущало только одно: никто из моих попутчиков, судя по всему, не говорил по-английски. Поскольку больше на палубе никто пассажиров не встречал, а с кораблями, тем более подобными, я дел имел крайне мало, я замешкался, не зная, куда идти, хотя, судя по билету, в моё распоряжение здесь должна была предоставляться целая каюта. С видом задумчивого путешественника проследил, куда все идут после трапа. Шли вперёд, на нос, где погрузка ящиков уже благополучно закончилась. Я последовал примеру и увидел, что все заходят в распахнутую железную дверцу по правому борту и обратно не выходят.

– Первый раз? – раздался за моей спиной низкий женский голос.

Оглянувшись, я с нескрываемым интересом посмотрел на невысокую девушку, словно сошедшую со страниц детской книжки про Пеппи Длинныйчулок: рыжая чёлка, широкие скулы в веснушках, озорная ухмылка на лишённом какого бы то ни было макияжа лице.

– Да вот, решил прокатиться…

– И правильно. Оно того стоит. Не топчитесь. Заходите. Каюты там.

Она говорила напевно, правильно, но чувствовалось, что английский для неё чужой.

– Дамы вперёд.

Она горделиво вздёрнула курносый носик и хищно прищурилась.

– Я не «дама». Я из Швеции.

– А что, в Швеции нет дам? – подыграл я её шуточному тону.

– У нас равноправие.

– У нас тоже. Поэтому я имею полное право пропустить вас вперёд.

Пеппи хмыкнула, мотнула чёлкой и зашла. Оглянулась:

– Номера кают – над дверьми.

– Понял. Не промахнусь.

Посчитав, что продолжение разговора будет излишним, девушка больше не оглядывалась, а пошла по узкому коридору. За спиной у неё оказался довольно увесистого вида рюкзак. Я же воспользовался её советом и скоро уже сидел на спартанской койке в крохотном загончике с маленьким кружком грязного иллюминатора в стене. Здесь мне предстояло провести весь сегодняшний день и всю последующую ночь. Когда я добирался сюда, мне думалось, что это вызвано дальним расстоянием до Фрисландии. Теперь я начал понимать, что причина – в быстроходности самого судна.

– Устроился?

Это снова была моя новая знакомая, происхождение которой я безошибочно угадал по внешности. Вид у меня был видимо настолько жалким, что она без приглашения зашла и остановилась на пороге. Я слышал, что шведки ведут себя гораздо более раскрепощённо, нежели наши итальянки.

– Хотите сесть? – Я подвинулся.

– Нет, я на палубу. А вы тут сидеть будете? – И добавила, видя мою нерешительность: – Вещи можете смело оставлять. Здесь не воруют.

Она оказалась просто находкой для такого новичка, как я. Грех было не воспользоваться шансом. Когда я выбрался на улицу, она уже стояла у перил со стороны причала и о чём-то разговаривала с парнем в горчичной шапке. Я осторожно приблизился. Они дружно повернулись и встретили меня приветливыми улыбками. Слово за слово – мы разговорились. Парня звали странным именем Мирогон, он был из местных, фрисландец, на корабле исполнял обязанности помощника капитана. За время мытарств в Исландию и обратно поднабрался опыта в разных языках, однако все слова с безразличием гордого сына своей страны произносил на более понятный ему манер, то есть, как я успел убедиться, сильно пришепётывая. Оказалось, что он, конечно же, знает моего будущего напарника, Тимоти, знавал он и моего дядю, соболезнует мне и рассчитывает на то, что я сумею вжиться и поддержать столь нужное для них для всех начинание в виде «Кроули-тур» – так официально называлась дядина контора. Большую часть этой речи Мирогон сказал через посредничество Пеппи, которую в миру звали как-то вроде Чештин, что шло ей гораздо меньше, чем Пеппи, а пока она переводила, я прислушивался к чужому мне языку и с грустью думал о том времени, когда смогу его понимать. Мне даже казалось, что я уже его чуть-чуть слышу, во всяком случае, отдельные слова имели то значение, которое я от них ожидал, но суть произносимого от меня ускользала. Что касается Пеппи, то она пока жила в Швеции, в Упсале, изучала в местном университете скандинавскую литературу и серьёзно подумывала о том, чтобы, в конце концов, перебраться на остров окончательно.

Когда Мирогон, пожелав мне хорошего плавания, ушёл заниматься отшвартовкой и отплытием, я спросил у Пеппи, что такого она во Фрисландии нашла. Я постарался, чтобы мой вопрос прозвучал вежливо и заинтересованно, однако девушка не стала скрывать лёгкого возмущения.

– Когда вы там окажетесь, вам самому расхочется об этом спрашивать. Вы просто не представляете себе, какая там природа, какие люди, какой уклад. Это уникальнейшее место. Там сохранились традиции, которые в остальной Скандинавии… да что там Скандинавия, во всей Европе давным-давно выхолощены цивилизацией. Я не знаю людей, которых бы Фрисландия оставляла равнодушными. Я плыву туда уже не помню в какой раз.

– А почему не остаётесь?

– Только из-за учёбы.

– А семья?

– А что семья? Собственной у меня пока нет, а родители давно уже привыкли к моей самостоятельности и точно возражать не будут.

– И какие у такой самостоятельной девушки планы на этот раз?

– Боюсь, это долго объяснять. Остров ведь довольно большой, и я до сих пор много где не была, но очень хочу побывать всюду. У меня сейчас неделя каникул, вот и выбралась погостить.