Тимоти Рувидо - Хозяева плоской Земли [Путеводная симфония] [ЛП]

По опыту я уже знал, что сейчас наступает тот критический момент, когда туристы достаточно пропитываются новым для себя местом и часто хотят побыть одни и поразмышлять, поэтому не спешил утомлять их своими историями. Кто-то под монотонную качку кимарил, кто-то молча смотрел в окно, наиболее активные и бодрые тихо переговаривались между собой.

Мы с Конрадом снова сидели в разных зилотах, так что до приезда в Кампу я был предоставлен сам себе. Мне очень хотелось полистать обнаруженную им тетрадь, но я не мог позволить себе такой роскоши в присутствии слишком большого количества посторонних глаз. Конрад, я был уверен, за это время неплохо её изучил, но предпочитал помалкивать о результатах, видимо, не таких уж и потрясающих, как он ожидал. Я решил сдерживаться и терпеть, предоставляя ему возможность начать разговор на эту тему первым. Хотя, если честно, надежд у меня было мало, поскольку он явно предпочитал в подобных вопросах определённую скрытность. К примеру, он до сих пор не посвятил меня в то, что писал в оставленноё ему в наследство кожаной книжке дядя Дилан.

Кампа встретила нас дождём. По дороге к ночлегу мы проехали мимо крепости, от которой видна была лишь нижняя часть стены. Башни заволокло туманом, превращавшим огни в бойницах в большие оранжевые шары. Дождливый вечер на севере предвещал дождь весь последующий день. За ужином я всех об этом предупредил, но никто, к счастью, не расстроился. Люди нормальные никогда не пеняют на погоду, зная, что не могут на неё повлиять, а потому просто приспосабливаются. При таком отношении иногда удаётся перетянуть одеяло на себя, и тогда погода начинает подстраиваться под вас. Так и получилось. Проснулись мы утром под капель дождя, а когда позавтракали и вышли на улицу, нас встретило умытое и посвежевшее солнце.

Я Кампу люблю. Хотя у города собственное лицо, он ощущается так же, как Окибар. Видимо, виной тому мои здешние корни по отцу. Хотя от Кампы до Рару совсем не далеко, для меня эти города совершенно разные. В Рару чувствуешь себя неуютно, постоянно замечаешь посторонние взгляды, там всё как-то скученно и тесно. В Кампе же никому до тебя дела нет. Уверен, что это ощущение ложное, и стоит только нарушить какое-нибудь неписанное правило, как ты и здесь окажешься в центре внимания, но испытывать судьбу мне хотелось меньше всего, и потому я наслаждался широкими улицами, благородно состарившимися домами, постоянно дующими с разных сторон ветрами и красивыми людьми. В самом деле, местное население отличалось от населения других уголков Фрисландии. Поначалу я думал, что таково моё предвзятое мнение, но расспросы нескольких независимых групп пришлых и незаинтересованных туристов показали, что они в той или иной степени тоже его разделяют. Северян из Кампы всюду узнавали и выделяли, причём не только по говору, но и по внешности. Они здесь почему-то выше, шире в плечах, светлее волосом, спокойнее и уверенней взглядом, нежели прочие наши соплеменники. Я пытался выяснить причину, однако ничего толкового так и не обнаружил. Кроме, разве что, исторического нежелания пускать в Кампу посторонних. Коренных жителей города насчитывается не более трёх тысяч, и все они так или иначе принадлежат пяти основным родам. Это позволяет им спокойно размножаться естественным путём и при этом не испытывать необходимости в притоке посторонней крови. Мой родной Окибар, где жителей сегодня в два раза больше, в путём и при этом не испытывать необходимости в притоке посторонней крови. сеяден и перемалывает любых пришлых, превращая в гордых горожан. Кампа независима, самодостаточна и всё инородное отторгает. Я объясняю это непростой историей, которую упоминал выше и которая научила коренных северян тому, что лучше меньше да лучше.

При всём при этом Кампа – город вполне гостеприимный, а если вы посещаете его в группе от «Кроули-тур», то вам окажут почёт и уважение. Я не зря ездил сюда с самого детства. Сводных братьев и сестру отца мне часто видеть не приходилось, однако самого его здесь знали и помнили, так что отчасти это доверие перешло и на меня. Я был здесь «своим». У отца до переезда к нам и женитьбы на моей матери водилось немало друзей, с которыми он впоследствии меня перезнакомил и которые теперь искренне оказывали мне возможное содействие, а я расплачивался с ними добрым отношением и да, каюсь, кошельками моих восторженных туристов.

День мы начали с того, что облазили всю крепость, и на её примере я продемонстрировал свои познания в искусстве осады и обороны. Например, мои слушатели обычно не догадывались о том, что самым эффективным методом проникновение за крепостные стены являлось вовсе не их разрушение какими-нибудь мощными таранами или увесистыми ядрами, как показывают в фильмах, а обычные незаметные подкопы или точечная разборка каменной кладки, когда тёмными ночами осаждающие подкрадывались под прикрытием деревянного щита-крыши и начинали работы по изыманию камней и замене их деревянными подпорками. Подпорки требовались для того, чтобы стена не рухнула раньше времени. Такими же подпорками снабжались более трудоёмкие подкопы под стенами. Правильно расставленные подпорки, будучи подожженными, позволяли обрушать большие куски каменной кладки и одновременно давали осаждавшим возможность безопасно вернуться в лагерь или оказаться в тылу мало что подозревающего врага. Иногда хватало провести подготовительные работы и после их окончания пригласить осаждённых оценить проделанный труд, чтобы те воочию убеждались в своём проигрышном положении и складывали оружие без лишнего кровопролития и никому не нужных разрушений. Крепость сдавалась, а камни и земля возвращались на прежние места.

Кто-то задал мне провокационный вопрос, мол, как так получилось, что раньше население острова постоянно враждовало, а теперь живёт в мире и согласии. Поскольку ответа я не знал, мне пришлось от него уклониться и пояснить, что речь идёт не конкретно про эту крепость и даже не про Фрисландию, а про осадную стратегию наших общих предков в целом. Которые, кстати, переселились сюда с большой земли уже обладающими знаниями по строительству укреплений и их успешному штурму.

– Собственно, поэтому крепостей на острове так мало, – добавил я. – Как мне кажется, они просто понимали их безполезность и возводили скорее по привычке, чтобы вокруг создать городище.

Мои утверждения можно было только принять на веру. Перепроверить их не представлялось возможным. Я же основывал их на собственных изысканиях и дошедших до нас легендах, которые были у нас многим известны, но только мне в своё время хватило терпения собрать их воедино и составить нечто вроде истории. Чем я имел полное право гордиться, однако никто лучше меня не осознавал всей шаткости этой конструкции. К счастью, нашим туристам обычно не хватало упорства, чтобы спровоцировать своими вопросами катастрофическое насаземлетрясение.