Анатолий Дроздов - Князь Мещерский [СИ]

— Каковы ваши дальнейшие планы, Валериан Витольдович? — внезапно спросил Горецкий.

— Обычные, — пожал я плечами. — Оперировать, исцелять, внедрять новшества.

— Я имел в виду отдаленную перспективу. После вашей женитьбы на ее императорском высочестве?

Горецкий опустил взор и стал перекладывать какие-то листки на столе. Я смотрел на него с недоумением: о чем это он? И вдруг понял. За свою должность лейб-медик боится. Жениху цесаревны можно быть лейб-хирургом, а вот мужу маловато – таковы здешние представления. Терять пост Горецкий не хочет. Не последний человек при дворе, чин тайного советника, именьице государыня пожаловала… Правда, и служба ответственная. Не исцели я Ольгу, летел бы он из Кремля, кувыркаясь.

— На высокие посты не претендую, если вы об этом, Афанасий Петрович. Я практикующий хирург, и хочу им остаться.

— Бог вам в помощь! — облегченно выдохнул Горецкий. — На меня можете рассчитывать и впредь.

После этого наш разговор как-то свернулся, и я отправился домой. К моему возращению Миша проснулся, и мы душевно посидели за обедом, вернее, завтраком по-местному.

— Елизавета Давыдовна приняла мое предложение руки и сердца, — сообщил Миша после того, как мы утолили первый голод. За столом я видел, что он рвется чего-то рассказать и даже догадывался, что именно, но повода заговорить не дал. Не следует говорить натощак о серьезных делах.

— Поздравляю! — сказал я и наполнил рюмки. — За вас с Лизой! Совет да любовь!

Мы выпили и закусили.

— Родители ее не возражали? — поинтересовался я.

— Нет! — покрутил головой Миша. — Давид Соломонович с Цитой Аароновной третьего дня приезжали. Я волновался, но, оказалось, зря. Они меня обласкали.

Кто бы сомневался?

— Давид Соломонович сказал, что купит нам дом в Москве. Дядя Лизы обещал обставить его мебелью. Еще сказали, что на свадьбе подарят нам денег. Не знаю, что и думать, Валериан!

— А что тут думать? — удивился я. — Живи и радуйся! Помнишь, я говорил, что будет у тебя дом в Москве, а ты не верил? Кто оказался прав?

— Почему мне такое счастье? Хожу, и поверить не могу. Мало того, Лизонька взаимностью ответила, так еще это… Чем я заслужил?

— Стоп! — сказал я. — Прекращаем. С чего такие мысли?

— Знаешь? — вздохнул друг. — Я вот встану перед зеркалом, смотрю на себя и не понимаю. Не красавец, изящному обхождению с дамами не обучен. Даже предложение Лизе толком сделать не мог. Повезло попасть в случай, стать бароном и владельцем имения. Стою и думаю: неужели Лиза меня за это полюбила, а ее родители – обласкали?

И за это – тоже. Хотя друга нужно спасать – заболел. Болезнь его называется рефлексия. Поражает людей умных, одаренных, не ординарных. У подлецов и дебилов к ней иммунитет. Заболевание опасное, при злокачественном течении способно довести человека до помешательства и даже суицида. Срочно лечим!

— Есть два типа женщин, друг мой Миша. Одним интересна внешность избранника, его титул и состояние. Причем, последние два качества определяющие. Личные достоинства жениха их волнуют мало. Даже если он подлец, не откажут. Таких дам заботят наряды, украшения, балы (в моем времени – тусовки), приемы. Другой тип выбирает мужчин состоявшихся и порядочных. Такие женщины обычно умны и деятельны, не любят праздность и пустопорожнюю болтовню. Твоя Лиза такова. Дочь богатых родителей, она могла вести рассеянную жизнь. Обсуждать с подругами фасоны платьев, достоинства женихов, слухи и сплетни. Но она пошла служить в госпиталь, выучилась на хирургическую сестру и теперь деятельно участвует в операциях. Не за жалованье, которое, к слову, весьма скромное. Для дочери Полякова это крохи. Лизе нравится медицина, и здесь ее интересы совпали с твоими. Можно сказать, вы нашли друг друга. А внешность… Для талантливого человека она не имеет значения.

Не вру, между прочим. Как-то в своем времени посмотрел ролик на Ютубе. На сцену в британском телевизионном шоу – конкурсе талантов вышла маленькая, полная, некрасивая женщина – к тому же далеко не юная. Ее появление публика встретила скептически, жюри едва сдерживало улыбки. Конкурсантка сообщила, что ее зовут Сьюзен Бойл, ей 47 лет, она безработная и мечтает стать певицей. А потом запела. Через пять секунд брови у членов жюри поползли вверх, затем завопила публика, а когда конкурсантка завершила выступление, уже никому не было дела до ее внешности и возраста. На глазах миллионов совершилось чудо. Женщина со средним образованием, никогда серьезно не учившаяся музыке и вокалу, в один миг заняла место на музыкальном Олимпе и осталась на нем.

— Твоя Ольга тоже такая? — спросил Миша.

— Посмотри на меня! — сказал я. — Перед тобой писаный красавец? Видел бы ты гвардейских офицеров, которые служат при дворе и окружают цесаревну! В сравнении с ними я – Квазимодо. Ты скажешь, что я аристократ, в отличие от тебя, и это будет верно, но таких дворян в России, как собак нерезаных. Почему Ольга выбрала меня? В благодарность за то, что исцелил? Сомневаюсь. Она увидела во мне то, что не находила в других. Аналогично с тобой. В лазарете седьмой дивизии, затем в медсанбате нас окружало много врачей, но классным хирургом стал только ты. Это называется талантом, друг мой, а у женщин на него нюх. Хотя сам по себе талант далеко не все, нужно еще пахать, что ты и демонстрируешь. Стоит ли после этого терзаться вопросом: «Почему я стал бароном и женихом прекрасной девушки?» Потому! Случай приходит к тем, кто его заслужил.

— Загоруйко это тоже говорил, — сказал Миша.

— Николай Семенович – умный человек.

— Хотя врач – так себе, — вздохнул Миша. — Как он там сейчас без меня управляется?

— Командиру медсанбата не обязательно быть хорошим хирургом, — успокоил я. — Главное организовать дело. Предлагаю выпить за наших любимых – стоя и до дна.

И мы выпили. Почему бы нет? Князь и барон могут себе позволить. Не все ж им оперировать да британских премьеров взрывать, тем более, что у обоих сегодня выходной…

Брусилов опять удивил противника: устроил две переправы. Первую на слабо защищенном участке обороны, где в силу характера местности – низкого берега с топкой поймой и отдаленности от дорог, немцы не ждали наступления и, соответственно, войск держали немного. «Если противник и переправится здесь, — видимо, думали они, — то, пока будет накапливать силы, получит ответный удар и уберется за реку». Не учли, что у русских есть легкая и быстрая кавалерия – казачьи дивизии. Для них топкая местность не препятствие – кони пройдут. Да и пушки протащат – у казаков они легкие.

Русская артиллерия подавила огневые точки немцев на левом берегу, саперы навели наплавной мост, после чего по настилу с гиканьем и свистом полетели казачьи сотни. Вырубив остатки оборонявшихся, они построились в колонны и двинулись маршем. Не тратя времени на гарнизоны прибрежных городков – идущая следом пехота разберется, казаки вышли к укрепленному пункту немцев, где намечалась основная переправа, и атаковали его с тыла. Не ожидавшие такой подлости германцы дрогнули и после короткого и суматошного боя выбросили белый флаг. Успеху способствовала и работа гаубиц с русского берега. Разглядев разрывы казачьих шрапнелей над позициями противника и услышав шум боя, артиллерийские наблюдатели сообщили о них командованию, и то отдало приказ. Короткий, но мощный огневой налет довершил дело. Получив сигнал, что с немцами – все, саперы развернули наплавной мост, и по нему сплошным потоком потекла пехота, буксируемая артиллерия и броневики. У каждой из переправлявшихся частей была своя задача: над этим обстоятельно поработал штаб фронта. Одни расширяли границы плацдарма, другие мчались вперед и, загибая фланги, окружали и атаковали группировки противника, не давая тому возможности развернуть тяжелые орудия в сторону возникшей угрозы. «Чем больше мы перебьем немцев на Одере, тем меньше будет их в Берлине!» – таким напутствием снабдил своих офицеров командующий фронтом, и войска следовали ему. Белорусский фронт должен войти в Берлин первым! Этого Брусилов не говорил, командиры сами домыслили. Первым – слава и честь, награды и чины. Кто ж откажется?