Анатолий Дроздов - Князь Мещерский [СИ]

Спустя неделю передовые части фронта, наступавшие на Берлин с юго-востока, прорвались к Потсдаму и после ожесточенного боя захватили его. До столицы Германии оставалось 20 километров. Вроде рядом, да не возьмешь. Стремительное наступление растянуло порядки фронта, часть дивизий и корпусов осталась добивать окруженные части противника. Дрались немцы ожесточенно. Немалая часть германских войск выскользнула из котлов – воспрепятствовать этому не хватало сил, и отошла к Берлину. Руководство рейха успело стянуть в город дивизии и с других участков. Соседи Брусилова повозились: переправлялись не слишком энергично, потом копили силы на захваченном берегу – у немцев появился шанс, и они им воспользовались. Бросив бесполезный теперь рубеж обороны, армии переместились в столицу. Железных дорог в Германии много, и работают они, как часы. Эшелоны в Берлин следовали один за другим. Несколько дней – и перед русской армией встал не беззащитный город, а ощетинившийся иглами еж, вернее, дикобраз. У него иглы больше и опаснее.

Штаб Белорусского фронта разместился во дворце Сан-Суси – не потому, что командующий любил роскошь, а из прагматических соображений. В этом мире дворец и прилегающий к нему парк не превратились в музей, оставаясь резиденцией прусских королей. Та имела телефонную и телеграфную связь, которую немцы, отступая, не успели испортить. Помещений много – идеальное место для штаба. Новые постояльцы разительно изменили облик дворца. По наборным паркетам теперь стучали не каблучки туфелек, а топали сапоги солдат. На изящном диванчике, обитым гобеленом ручной выделки, можно было видеть спящего русского офицера, чьи ноги в носках свисали с подлокотника. Никто, впрочем, во дворце ничего не портил, ничего отсюда не тащил – на этот счет имелся строжайший приказ. Шустрые квартирьеры, занимая резиденцию, первым делом описали имеющееся в нем имущество и под роспись вручили список коменданту. Если чего не досчитаются впоследствии, спросят строго. Не гунны дикие на территорию Германии ворвались, а армия цивилизованного государства вступила. Мы не немцы, которые, захватив Польшу, первым делом ободрали до голых стен замки и резиденции этой страны. [72] Обычное поведение немецких войск на захваченной территории в период Первой мировой войны. Так было во Франции, Польше, России.

Брусилов с начальником штаба фронта и командующими армии заседал в бывшем кабинете Вильгельма II. По рукам генералов ходили снимки Берлина, сделанные лучшим экипажем разведывательного самолета фронта, отличившимся еще в сражении на границе с Польшей. Тогда поручик Бартош и прапорщик Котов (для своих – Котыч) сумели разглядеть на станции Ломжа и заснять разгрузку баллонов с отравляющим газом. Это дало возможность русским войскам подговиться к использованию боевой химии. Пилот и его летный наблюдатель своевременно выявили сосредоточение газовых баллонов на позициях немцев, где Брусилов и нанес удар, поразив весь мир неизвестным ранее тактическим приемом – атакой пехоты в защитных масках через облако отравы. В этот раз штабс-капитан Бартош и подпоручик Котов, кавалеры орденов Святого Георгия и медалей «За отвагу», проутюжив брюхом своего «парасоля» крыши Берлина, привезли массу снимков города. Те показали: столицу готовят к обороне. Об этом свидетельствовали баррикады на улицах, траншеи и артиллерийские позиции на окраинах города.

— Да, — сказал Деникин, кладя на стол последний из рассмотренных снимков, — с налету не взять.

— Такого ежа за задницу не укусишь, — согласился Брусилов. — Какие будут соображения, господа?

— Планомерная осада, — сказал начальник штаба Клембовский. — По-иному никак. Артиллерия рушит укрепления, сносит баррикады, пехота следом берет позиции неприятеля.

— Не приучены войска к боям в городе, — вздохнул Деникин. — Большие потери понесем. Государыня не похвалит.

— Что предлагаете? — спросил Брусилов.

— Взять город в кольцо – чтобы мышь не проскочила, тревожить противника артиллерийским огнем, разбивая его укрепления и не давая возможности возводить новые, тем временем обучить штурмовые группы тактике городских боев. По завершению учебы – планомерное продвижение к центру города. В таком случае потери могут оказаться приемлимыми.

— Кто будет учить войска наступать в городе? — спросил Клембовский. — Вы знаете таких специалистов? Я лично не припомню. Ни в академии Генерального штаба, ни в последующей службе не встречал.

Брусилов и Деникин обменялись понимающими взглядами.

— Поищем, — сказал Брусилов, — и, возможно, найдем, если дадут время. Верховный главнокомадующий обещал государыне взять Берлин до Рождества, как бы не стал торопить. Думаю, что нам следует…

Генерал не договорили. Дверь в кабинет открылась, и на пороге возник адъютант.

— Извините, ваше высокопревосходительство, — сказал торопливо. — Срочная новость: германцы прислали парламентера. Говорит, что прибыл из самого Берлина.

Сидевшие за столом обменялись взглядами.

— Где он? — спросил Брусилов.

— В приемной. Прибыл к нашим позициям на автомобиле с белым флагом. Заявил, что будет говорить только со старшим офицером. У него сведения чрезвычайной важности.

— В каком он чине? — спросил Деникин.

— Оберст. Полковник по-нашему.

— Зовите! — велел Брусилов.

Адъютант исчез и через минуту в кабинет вошел худощавый, подтянутый немецкий полковник в щегольском мундире. К его появлению Клембовский успел собрать фотографии в стопку и положить ее тыльной стороной к верху. Переступив порог, гость вытянулся и поднес руку к козырьку фуражки.

— Гутен таг, герр генерал. Полковник Генерального штаба фон Бюллов. С кем имею честь?

— Командующий Белорусским фронтом генерал-адъютант Брусилов, — ответил командующий по-немецки. Как и все сидевшие за столом, он знал этот язык.

— У меня для вас важное сообщение, герр генерал.

— Проходите, садитесь, — Брусилов указал на свободный стул в конце стола.

Гость послушался. Сев, он достал из бокового кармана мундира конверт и положил перед собой.

— Этой ночью в Берлине случился государственный переворот, — сказал, четко выделяя каждое слово. — В ходе него погиб император Германии Вильгельм II и его старший сын того же имени. Другие сыновья монарха подписали отречение от престола. Временное правительство, пришедшее к власти, объявило Германию республикой.

Генералы обменялись взглядами.

— Кто возглавил правительство? — спросил Брусилов. — Гинденбург?

— Генерал-фельмаршал Гинденбург и его ближайший сподвижник, генерал пехоты Людендоф пали в ходе переворота. Временным главой Германской республики избран генерал-оберст в отставке Карл Хлодвиг Эдуард цу Гогенлоэ-Шиллингсфюрст. Он уполномочил меня передать вам это послание.