Александр Ханин - Гессенская волчица [litres]

Он шёл в кабинет Императрицы, как на эшафот, бережно прижимая кожаную папку, в которой находились документы по коронации. Церемониал коронации был прописан до мельчайших подробностей, с указанием каждого действа, но Императрица до сих пор не утвердила его.

В кабинет Рихтер вошёл вместе с канцлером. Александра Фёдоровна встретила генералов приветливо, пригласила к столу и предложила Рихтеру докладывать.

Министр двора докладывал, как прилежный гимназист, подробно описывая все мероприятия коронация. Императрица, слушая Рихтера, теряла настроение. Она старалась не проявлять своё неудовольствие, но это плохо удавалось. Рихтер докладывал, как будто декламировал поэму, даже не заглядывая в бумаги, а Императрица нервно вертела пальцами карандаш. Её терпения хватило ненадолго, и, перебив министра, Александра Фёдоровна спросила:

– Какая сумма будет затрачена на коронацию?

– Государыня, планируются расходы почти на семь миллионов рублей! Это всё согласовано с министром финансов…

– Вам не кажется, что это чрезвычайно много, Оттон Борисович? – Царица сузила зрачки до нацеленных в министра копий, а голос стал отдавать металлом. – Мне говорили, что за эти деньги можно построить весьма хороший крейсер!

– Ваше Величество, все цены просчитаны и выверены. Уверяю, что злоупотреблений тут нет и быть не может. Коронационные праздники должны длиться двадцать дней. Банкеты, балы, концерты, приёмы… Охрана, только по ведомству дворцовой полиции, обходится в 73 тысячи рублей. Для раздачи народу будет заготовлено 400 тысяч узелков с царским набором – сайка, фунт колбасы, фунт конфет и пряников, золочёная кружка с царским вензелем…

Рихтер посмотрел в сторону канцлера, как будто ища у того поддержки. Императрица перехватила его взгляд и спросила:

– Оттон Борисович, я не обвиняю Вас в превышении расходов. Я прекрасно понимаю, как дорого обходятся подобные торжества. Но я задаю себе вопрос, есть ли необходимость в такой пышности? Подобная пышность присуща каким-либо радостным событиям, но для меня вступление на престол – вынужденная необходимость. Мне нечему радоваться. Я лишь исполняю волю покойного Государя…

– Государыня, траур уже закончился … – неуверенно произнёс министр.

– В моей душе траур будет всегда, Оттон Борисович… Я потеряла не только Государя, но и горячо любимого мною мужа…

– Ваше Величество прикажет изменить предусмотренный порядок коронации?

– Да, Оттон Борисович, я желаю, чтобы церемония была сведена до необходимого минимума. Мне не важны все эти балы и банкеты, всё равно высший свет этого не оценит. Для меня гораздо важнее Земский собор, который готовит Николай Павлович. Я желаю услышать мой народ, узнать его чаяния. Я прошу сократить число церемоний. Согласитесь, что гораздо полезнее будет потратить деньги на армию или флот.

Канцлер, который до того сидел молча, решился вступить в беседу.

– Ваше Величество! Земский собор не потребует дополнительных затрат. Дворянские собрания, земства, духовенство – все они посылают депутатов на собственные средства. А вот что касается охраны, то осмелюсь напомнить, что «Священная дружина» готова обеспечить безопасность как царского поезда, так и царского кортежа. В Москве всё будет под самым пристальным контролем!

– Благодарю, Николай Павлович! Оттон Борисович! – Императрица повернулась к Рихтеру. – Я долго выбирала фасон платья для коронации, смотрела различные эскизы. И я пришла выводу, что платье не требуется.

– Не понял, Государыня, – недоумённо произнёс министр.

– Я просмотрела многие эскизы, но вес платья выходит почти двадцать четыре фунта. Для меня это весьма тяжело. И я вспомнила, что Екатерина Великая при вступлении на престол была одета в преобра-женский мундир. И я желаю последовать её примеру…

В кабинете воцарилась гробовая тишина. Матёрые генералы растерялись. Что для Рихтера, что для Игнатьева, желание Императрицы было новостью. Да, начиная с Павла Первого русские цари во время коронации всегда одевали мундир Преображенского полка, но чтобы в таком облачении короновать Императрицу? Видя возникшее замешательство, Александра Фёдоровна надломом бровей приказала канцлеру высказаться.

– Государыня, со времён блаженной памяти Императора Павла русские императрицы короновались исключительно как супруги царствующих императоров. – Голос графа звучал уверенно и убедительно. – Но предстоящая коронация будет иной по своей природе, ибо это коронация самодержавного монарха, а потому будет весьма символично использовать не платье, а именно мундир русской армии.

Рихтер горячо поддержал канцлера.

– Я согласен с Николаем Павловичем, Государыня… Будет правильно, когда русская царица выступит в военном мундире, как державный вождь армии и флота. Прикажете оставить парадную карету или же пожелаете следователь верхом?

Императрица оттаяла, ледяные глаза вновь стали прекрасно-синими.

– Думаю, Оттон Борисович, что в мундире я должна следовать именно верхом, на белом коне. – Заметив в глазах министра какое-то недоверие, продолжила: – Не беспокойтесь, я ведь выросла в Осборн-хаус. 255 255 Osbourne House – дворец королевы Виктории в городке Ист-Коус на острове Уайт.

– Государыня, я учту все повеления и представлю церемониал на утверждение, с учётом всех Ваших пожеланий и замечаний!

– Ездить верхом меня научила Granny, 256 256 (англ.) бабушка (т.е. королева Виктория). она сама в молодые годы могла проскакать без остановки тридцать лье… Прикажите, чтобы уже завтра мне представили для осмотра трёх-четырёх лошадей, я хочу сама сделать выбор…

Министр Императорского двора откланялся и покинул кабинет. Александра Фёдоровна дождалась, когда захлопнется дверь, после чего

обратилась к канцлеру.

– Николай Павлович! Что говорят про Великого Князя Николая Михайловича?

– В обществе хотят разные слухи, Государыня… Я уверен, что уже сегодня в Зимний дворец пожалуют некоторые представители Императорской семьи, в первую очередь Государыня Мария Фёдоровна и генерал-адмирал.

Императрица вышла из-за стола, медленно прошла к двери, как будто проверяя, никто ли не смеет подслушивать, затем вернулась в кресло.

– Пусть приходят, – медленно произнесла она. – С чем они пожалуют?

– Её Императорское Величество Государыня Мария Фёдоровна желает высказать протест по поводу Высочайшего повеления относительно Николая Михайловича. Она считает его высылку в Пермь слишком жестокой.

– Вы так authentically 257 257 (англ.) достоверно. осведомлены обо всём, что происходит во дворцах, Николай Павлович, что мне иногда становится не по себе.