Юлия Гордон-Off - Карелия [СИ]

Он долго и неловко возится, помогать ему не лезу, жду, да и спросонья вскакивать нет желания. И так эти несколько движений за котелком и обратно, словно силы вынули.

— Вроде справился уже почти… Спасибо… — голос, вернее шёпот сиплый, но, что приятно, довольно вежливым стал.

— Вы обратно не застёгивайтесь – лишние движения, мы здесь не на королевском приёме…

— А вообще, мы где?

— Докладываю. Мы сейчас на каком-то полуострове около деревни Ууксу. У нас есть лодка с вёслами и всего через восемьдесят километров по Ладожскому озеру мы будем у наших. Раз вы в себя пришли, то похоже, что ваш организм с ранением справляется…

— А лодка у нас откуда?

— После размышлений приняла решение выйти на контакт с местными. Шансы оцениваю примерно один к трём, что нам повезёт и нас довезут до озера, всё-таки местные к оккупантам сейчас очень благожелательно настроены…

— Они советские люди! Они должны!..

— Мы не на политзанятиях, лейтенант. Нам неслыханно повезло, что встреченный возница не только согласился довезти до озера, но и отдал нам свою лодку и вообще, помог чем мог…

— И чем он кроме лодки помог?

— Вообще и лодки очень много! Где бы мы её взяли? Пришлось бы воровать, а значит, её бы стали искать. А они здесь их ещё и привязывают цепями на замки…

— Куркули…

— Нет, скорее, чтобы штормом не сорвало…

— И что планируете?

— Глобально – добраться до наших. Сегодня как рассветёт осмотреться, осмотреть лодку и уже тогда принимать решение…

— Какое решение! Я приказываю: немедленно следовать на юг!

— Про ваши приказы, ранбольной, я уже говорила. И пока я не осмотрюсь, шагу не сделаю. Я хочу добраться, а не погибнуть геройски, как все парни.

— Да я…

— Вы прежде чем приказы отдавать, разобрались бы… На юг от нас сейчас находится земля, по которой на лодке очень трудно двигаться. Нам сначала нужно из залива выбраться строго на запад, больше километра… И вы лучше молчите, а то остатки авторитета растеряете. Как самая активная и полноценная часть нашей группы, до прибытия в расположение наших войск, все решения буду принимать сама, и действовать сообразно с ними…

— Вы не имеете права…

— Вот почему так? Если сказать нечего, все сразу про права вспоминают… Имею я право! Не сомневайтесь! И даже по уставу и присяге, если вам угодно…

— Я как командир и старший по званию…

— Вы сейчас НЕ командир и НЕ старший по званию! Вы – ПАЦИЕНТ, которого я лечу! А командир и старший по званию здесь я, потому, что других старших нет! Вы мне помогать в меру сил будете или так и будем правами мериться?

— Но… — он замолчал, потом продолжил. — Но что я могу?

— Не грести вас прошу, просто понять хочу, можно на вас рассчитывать или вы будете продолжать конфронтацию…

— Помогу… Если смогу…

— Тогда немного обрисую ситуацию. Как удалось узнать у местного жителя, финны реквизировали почти все наличные крупные плавсредства у местных рыбаков и организовали патрулирование акватории вдоль берегов. При встрече с таким баркасом шансов у нас нет, только подрываться. Поэтому весь сегодняшний день планирую посвятить решению вопроса маскировки нашей лодки, цвет у неё, как у пожарного щита… А вот вечером к сумеркам хочу двинуться в путь. Как далеко получится добраться – не знаю… У нас на пути крупный населённый пункт Салми с портом и всеми прочими радостями… Ночью плыть, нет компаса и островов здесь как проса насыпано. Звёзд тоже не видно… Вот такой расклад…

Лейтенант на удивление в сознании был очень долго, наверно несколько часов. Картошку оставленную Архипом мы честно поделили с пациентом, мне две, ему три, и с солью и перцем из запасов Никиты она хоть и холодная и чуть осклизлая и помятая была восхитительна. Но уже через полчаса я осознала, как сильно была не права. Лейтенанта начало рвать. После стольких дней фактически голода съесть три крупных картофелины оказалось для его желудка слишком сильным ударом и его вывернуло и выворачивало долго и изнурительно, сначала съеденным, а потом просто слизью желчи с водой, которую я ему давала запить горечь и прополоскать рот от вкуса рвоты. От рвотных конвульсий расшевелили рану, наверно, и раненый выключился. И едва я перевела дух, как убедилась, что неожиданности по одной не ходят. У меня пришли эти дни, но так как обошлось без предварительных ощущений, как обычно, я узнала об этом, только почувствовав мокрое в трусиках. Пришлось идти за кусты, и на холоде снимать сапоги, панталоны и трусики, подмываться ледяной водой, к счастью были запасные трусики, и в разорванную на четыре куска тряпочку, куда была картошка завёрнута, использовала для заворачивания приготовленного для повязок мха в качестве прокладки. К слову, подумала о том, что хорошо бы повязку снять и поменять, но для этого снова нужно мха приготовить, да и для себя тоже… Ещё было немного неудобно, что совершенно не получается общаться с лейтенантом, ну умеет он одними интонациями так злить, что никак не получается нормально с ним говорить. А может это из-за того, что ЭТИ дни пришли…

Сосед озвучил своё восхищённое недоумение:

— Вот это же надо, какая закваска у вашего поколения! На фоне такого стресса, я был бы полностью уверен, что у тебя цикл в клочья разлетелся, а у тебя как будто ничего не случилось…

— А что такое стресс? И ты вообще про что?

— Я про твой месячный цикл. А СТРЕСС – это потрясение, сильные психоэмоциональные нагрузки, а тут они у тебя ещё и с физическими запредельными… У нас любая бы после такого ещё с полгода о своём нормальном ритме месячного цикла бы только мечтать могла, а у тебя, как я понимаю всё обычно и в срок?

— Мне не очень удобно с тобой об этом говорить, но ты ведь доктор… Вроде бы да, как положено по срокам… Хотя сегодня уже кажется девятнадцатое или двадцатое, а значит задержка больше недели, а у меня такого никогда не было. У меня всегда дней тридцать, последнее время всё приходилось на десятое-одиннадцатое…

— Вот я и говорю, что закваска у вас намного крепче. Я раньше про лейтенанта говорил, что по всем правилам у нас он при таком лечении без условий больницы просто обязан был давно умереть, а вот даже кушал сегодня… И как тебе в голову пришло его кормить?

— Ну я подумала… А ты-то чего молчал?

— Да. Я вроде спал…

— Это выходит, ты не тогда спишь, когда я?

— Нет… Когда ты глаза закрываешь и засыпаешь, у меня словно свет выключается… Но зато я могу тогда твою память лучше просматривать…

— Ну и как? Интересно?

— Знаешь… Правда интересно… Конечно воспоминания детские в основном, но я-то вижу не то, что ты отметила, а всё, что твои глаза видели и уши слышали…

— И что нашёл…

— Ничего я особенного не нашёл, просто лучше и больше узнал о тебе, о твоих родных… Кажется некоторые семейные тайны приоткрылись…