Сергей Зеленин - Верховный Главнокомандующий

Один из офицеров штаба хорошо знал немецкий и, мы попытались по-быстрому опросить пленного. Однако, каков гусь — назвал себя, номер полка и всё! Упёрся рогом и молчит — как рыбой об лёд.

Других «целых» пленных — годившихся для допроса, не было…

Да… Немцы — великая нация и сильный враг!

— Что с ним делать, Ваше Величество?

— Проводите до околицы и, дайте ему хороший поджопник в направлении камрадов.

Ну, а что ещё? Конвоира к нему приставить? А у меня есть лишние люди?!

Мои подданные подивились такому приказу, но промолчали… Они ещё не знали, что я его отправляю в лагерь военнопленных… Пока ещё вооружённых, но — военнопленных!

Когда немца выводили, он проходя мимо меня что-то со злой усмешкой выкрикнул по-немецки.

— Про что, это он?

— Он не понял, что Вы его отпускаете, Ваше Величество и говорит, что теперь он попадёт в Вильно на пару суток раньше своего полка.

— Остряк-самоучка! — усмехнулся, — скажите, будем ждать его в Вильно на параде вместе с полком. А командовать парадом буду я!

После перевода, в котором явственно прозвучало «Император Руссланд», немец на выдохе пролаял что-то вроде: «Твою ж, мать!», — только на языке Гёте и Швондера и, широко раскрытыми шарами, часто-часто моргая, уставился на моё лицо. Я подмигнул ему в ответку озорно и прикрыл нижнюю часть лица ладонью — чтоб облегчить идентификацию.

Так — под два локтя и спиной вперёд, того и вывели…

— Посильней ему там «поджопник» дайте, служивые, — крикнул вслед, — чтоб, через опушку сизым голубем перелетел!

Вскоре совсем смерклось и, в селе всё стихло… Никаких почти звуков. Но, не за селом на опушке леса!

До полуночи на опушке леса бренчало железо об железо, гремели выстрелы, трещали пулемётные очереди… В свете разожжённых костров мелькали фантастические тени, даже казалось — слышались предсмертные крики: среди поваленных деревьев засеки шёл ожесточённый рукопашный бой. Всю ночь в село сходились-сползались-сносились очень редкие выжившие раненные или просто «ошалевшие» сапёры-инженеры, пограничники и ополченцы. От их рассказов про страшную резню в «засеках», стыла кровь в жилах…

К рассвету, принесли донесение от подполковника Борисенко: центр «Резервной линии» пал, хотя самые крайние фланги ещё держатся. Сам он легко ранен и, находится в лесу справа, с немногими уцелевшими офицерами, немногим более сотней людей и последним — оставшимся от Заградотряда пулемётом, к которому уже почти нет патронов. Передал ему приказ: «до последней капли крови» не биться, а действовать из леса наскоками — по-партизански.

Стоя на колокольне, прислушался: со стороны реки Вилии слышалась отдалённая артиллерийская канонада. Значит, Мордвинов всё-таки доехал до генерала Плеве и добился мной порученного!

— УРА(!!!), господа! — поделился радостью с приунывшими соратниками, — нам осталось продержаться немного — возможно, всего лишь до полудня и помощь придёт!

Перед опушкой леса, в лучах восходящего Солнца, сильное движение: в центре спешившиеся драгуны, на флангах уланы с пиками верхом. Вижу с дюжину пулемётов, артиллерии — хвала Господу нашему, покамест нет.

Осталось только присвистнуть и, прокомментировать увиденное, стихами того же Михаила Юрьевича:

— «Уланы с пёстрыми значками, драгуны с конскими хвостами — все промелькнули перед нами, все побывали тут…».

Не Высоцкого же мне петь?!

— У нижних чинов в избах, — глядя куда-то в сторону, сообщил полковник Нагаев, — очень низко пал дух — после рассказов вернувшихся с опушки. Говорят, сдаваться надо германцу — не то, все до одного пропадём ни за понюшку…

Твою, ж… Надо было выставить оцепление и заворачивать всех из леса мимо… Эх, не предусмотрел — задним умом силён!

Что делать?

По моему приказу, жандармы нашли и привели звонаря.

— Звони в колокола!

— Что звонить? — угрюмо поинтересовался тот.

Весь местный православный «клир», весьма не одобрил использование мной христианского храма в качестве военного объекта. Главный поп, даже истерику закатил — когда мы баррикаду из мешков с землёй пред алтарём сооружали! Пришлось запереть его вместе с его попадьёй и прочим местным «клиром», в хозяйственной пристройке.

Кто ж виноват, что сельчане не удосужились — какую-нибудь «высотку-хрущёвку» замастрячить?! С крыши панельной «девяти-хатки», мне по любому воевать сподручней было бы…

Эх, наша многовековая отсталость!

— «Подмосковные вечера» знаешь? — ещё угрюмее спрашиваю.

— Нет…

— А «Мурку»? — насвистел незамысловатый мотивчик.

— …Нееет! — крестясь, звонарь вылупился на меня как на антихриста и в ужасе попятился, чуть не упав.

— Ну, тогда звони что-нибудь подходящее к случаю… Только, от души звони — чтоб, проникновенно было. И, не переставай звонить без приказа: с колокольни сброшу — мамой-императрицей клянусь!

— Господин генерал, — как тот отошёл, обратился к Спиридовичу, — очень важно: приставьте к нему двух жандармов — чтоб следили и подменивали, если что… Колокола должны звонить не прекращая!

Под колокольный звон (как я позже узнал — «Праздничный благовест»), я ходил по «гарнизонам» с непокрытой головой и, прижимая руку к сердцу, говорил примерно следующее:

— Господа мужики! Так уж случилось — не доглядел, но воевать надо. Не за себя прошу — за Русь: стойте крепко мужики — как звонить перестанет, разрешаю сдаваться!

Прилетел вчерашний немецкий аэроплан… Покружил над селом, снизился над колокольней так низко — что было хорошо видно лицо двух лётчиков в очках. В этот раз к воздушному налёту отнеслись спокойнее — паники и выстрелов не было, но я решил похулиганить и, стоя на колокольне, показал немецкому пилоту «Fack». Тот видно, обиделся смертельно — поднялся чуть повыше и, очень неточно бросил на меня мелкую бомбу — попав в чей то сад.

Потом прилетел наш аэроплан — тарахтящая смешная «этажерка». «Фарман» или «Вуазен» — хрен, их разберёшь… Вдвоём с немцем, они покружили над селом, их лётчики-наблюдатели пошмаляли друг в дружку из пистолей и, довольные собой разлетелись в разные стороны.

Чтоб не подумали — что их Царь в любую минуту может сбежать, я при всех сказал своему шофёру:

— Отгоните подальше машину, Адольф! А то неровен час — какой-нибудь бош её испортит… Не пешком же обратно в Ставку идти?!

— Когда возвратиться, Ваше Величество?

— Как только разобьём немецкую кавалерию — сразу же вертайтесь назад…, — заранее бахвалился я перед поникшими слегка подчинёнными.

Чтоб не гонять автомобиль порожняком, велел взять и довести до ближайшего госпиталя нескольких раненых. В большой императорский автомобиль, их поместилось как бы не дюжина!