Павел Дмитриев - Скрепы нового мира [СИ]

Обычно хватает даже этого. Там поставить через шайбы болт потоньше, тут кувалдой прировнять, вторую-третью прокладку засунуть, глядишь края и стянутся. Но бывает не везет, и тогда никуда не деться, бери напильник да подгоняй по месту, с утра и до забора, то есть пока вся обвязка на место не встанет. Обычно этим Колька занимается, простофиля и балбес лет восемнадцати, с oвaльным, как яйцо, безусым лицом. Он и сегодня тут, соседний фланец шкрябает, а я волей высокого начальства его развлекать приставлен. Нерационально, но с другой стороны, почему бы и нет?

— У тебя с Нюркой-то срослось? — поинтересовался я для завязки разговора.

— Эт которой?

— Ну даешь! Забыл, что ли? На прошлой неделе гривуазное письмо за тебя писал!

— А-а-а, да та ж из рязанских, — Колька на всякий случай прямо через картуз почесал рукавицей затылок. — Покуда не знаю, до ей жеж по железке ехать надоть.

— У тебя их, вообще, сколько?

Спросил и пожалел. Колька отставил инструмент, сбросил рукавицу.

— Нюрка с мыловарни "Свобода", это раз, — загнул он палец. — Нюрка банщица, — в ход пошел второй палец. — Белобрысая Нюрка с Малой Бронной…

— Стой, стой, — поспешил я остановить перечисление. — Давай уж пилить!

— А те че, имя в душу запало? — продолжил тупить Колька. — Айда с нами к девкам, подведу к той Нюрке, что буржуазка. Ох и справная краля, не зря Адорой кличут. Да больно уж дорого берет! Но ты-то лимонщик, червонцев без счету гребешь, поди как отыщешь на ее серебрушек. [57] Проституция в 20-х годах была развита чрезвычайно. Согласно данным опросов, в 1923 году продажной любовью пользовались 61 % мужчин, трудившихся на фабриках и заводах, и 50 % занятых в иных сферах: торговле, управлении и т. п.

— Вы что, и к проституткам всей гурьбой ходите? — от изумления я чуть не обломил в дыре напильник.

— Пятерками! Чтоб скидка хорошая вышла, да по разу в неделю у всех получилося. А ежли реже, то дохтура говорят, для здоровья шибко вредно.

— И коммуна по всем деньги централизованно распределяет?!

— Дык! Наши ребята все с пониманием!*

— О святой Фарадей, — схватился я за голову. — Черт с ней, с любовью до гроба, но совсем без чувств как-то стремно! На заводе же отбою от девчонок нет! Выбирай какая нравится, да тащи в кино или театр. Глядишь и сладится. Или им тоже предложишь ходить к этим, которые проституты? По пять подружек за раз, для дисконта?

— Нече ругаться, — обиделся Колька. — Мы, коммунары, люди сознательные. Некогда нам за каждой юбкой бегать, покуда пятилетка не сдана. Не чета всяким белоподкладочникам!

— Не срывайте маски, вдруг под ними морды, — злобно пробурчал я в ответ.

Навел мосты с коллективом, называется. Ведь не жалко ни капли, даже наоборот, полигамную мужскую сущность слегка царапает зависть: у Кольки в каждый выходной трах по-новому. Стоит, опять же, подобное развлечение в СССР сущие гроши. Но чтоб раз в неделю коллективно строиться и с песней направляться на физиологические процедуры? Да еще оправдываться проклятой пятилеткой?! Ну уж нет!

Под размеренное шарканье стали по металлу в голове крутилась всего лишь одна мысль: куда бы подальше свалить от коммунара Кольки и тупой работы. Злость хороший мотиватор – уже через полчаса появилась идея, а чуть позже – детальный план.

— Пойду, — бросил я Кольке, — найду Семеныча.

Ответа не было, да я его и не ждал.

Поиск много времени не отнял. Раскидав текучку по коммунарам, бригадир плотно уперся рогом в замысловато дурящий семнадцатый. Инструкция четкого ответа не давала – очевидно, разом наложилось несколько дефектов. По моим прикидкам, остолопы на сборке перепутали начало и конец вторички на третьей обмотке при включении звезда-звезда, вдобавок к этому на четверть не домотали меди по высокому на первой и одновременно устроили межвитковое на второй. Но коли Семеныч трусливо бросил меня погибать с напильником – пусть расшибает лоб самостоятельно. Или, назло премии, отправляет агрегат обратно, в полный демонтаж.

Предложение я выкатил в лоб, без приличествующих моменту расшаркиваний:

— Меняю сегодняшний день на рацуху с действующим образцом.

— Прямо таки целый день?! — с ходу решил поторговаться Семеныч.

— Всего лишь день, — нажал я. — Сокращу количество брака при сверловке примерно процентов на десять.

— Ого! — крылья широкого бригадирского носа хищно дрогнули. — Долго? Затраты на внедрение?

— Посильно, — небрежно отмахнулся я. — Полпуда железа, моток медного провода, выключатель, по литру спирта и лака, вроде как… — тут я вспомнил о ненасытной прорве домашней печки: — И куб упаковочных досок!

— Бери! — Семеныч поспешно выудил из халатного кармана обмусоленный до густой синевы химический карандаш. — Сейчас, черкну записку.

Ишь засуетился-то как, будто повышенное обязательство перед ВОИЗ подписал!

— Еще книжку ударника до конца месяца, — поспешно дополнил я список требований.

— Ох, ну ты и лимонщик!

— По вопросам пятилетки, — злосчастный напильник лег в руки бригадира, — торг неуместен.

Сами прилепили кличку богача-мироеда, сами и мучайтесь.

Инновация не казалась особо сложной в теории, не выявилось проблем и в исполнении. Сделать на Электрозаводе за поллитра спирта две плитки электромагнитов размером с половину листа писчей бумаги быстрее и проще, чем пройти миссию в Counter-Strike. Установить магниты на тавр-бегунок и закрепить последний в тисы сверлильного станка – не вшей вывести. Еще проще расчертить набор из нескольких пластин толстой жести под все возможные варианты. Теперь для работы достаточно выбрать нужный контур, положить на него деталь, повернуть крутилочку выключателя… все, деталь держится мертво даже за один край, половиной на весу, то есть нет особых проблем ни со сложной формой, ни с размером.

Девушкам-сверловщицам инновация понравилась. Понятно, удобно, да и как-то безопаснее, все же не рукой тяжелую железяку держать. Скорость работы не упала, скорее чуть-чуть возросла. По браку сказать до наработки статистики сложно, но обещанная десятина отнюдь не кажется фантастикой. Короче говоря, на перерыв я уходил в самом лучшем расположении духа: теперь и дрова в хозяйстве есть, и спирта целая бутылка, и страдать напиллингом коммунарам предстоит заметно реже. Плюс к тому, можно зависнуть в заводской лаборатории на целых полсмены. Пусть мелочь против привычного вечернего часа-двух, но и дней до весны осталось всего ничего, только-только успеть протолкнуть через администрацию настоящее, достойное пришельца из будущего изобретение. Такое, что навсегда впишет мое имя в историю нового мира.

Обед – несомненно лучшее время дня. Лучше лучшего только обед в устроенной по немецким проектам заводской столовой, достойной доброго слова даже с точки зрения стандартов двадцать первого века. Шутка ли, плац общего зала заставлен стильными импортными четырехместными столиками и стульями со спинками. Тонкие спички колонн держат изящные фермы перекрытий. По периметру, вдоль разбитых окнами стен, ряд кадок с монументальными пальмами. Можно было бы принять за недорогой ресторан, да только люди тут все те же, что в любой рюмочной – жадно орудуют ложками в тарелках, не снимая кепок и телогреек. Хорошо хоть лаптей нет, какая-то умная голова из администрации не выдержала позора, кроме спецодежды рабочие бесплатно получают кожаные сапоги или ботинки, вдобавок к ним – деньги на поддержание своей обуви в человеческом виде.