Павел Дмитриев - Скрепы нового мира [СИ]

Так начнется "управляемый путч". Нацистские полицейские и отряды вспомогательной полиции из числа CA и СС тут же поднимут красные флаги со свастикой над официальными зданиями по всей стране. Штурмовики станут надзаконной властью. Коммунистов загонят в глубокое подполье. Кого-то из чиновников и депутатов уговорят – идея уничтожения "красной своры преступников до последнего человека" близка немалому количеству немцев. Других запугают. Третьих просто арестуют, а то и убьют. Организуют непрерывную трансляцию речей Гитлера на улицах крупных городов, проведут массу митингов, демонстраций и факельных шествий. Заставят лавочников вывесить во всех витринах плакаты со свастикой. Разгромят и разграбят офисы социал-демократов, уничтожат тиражи их газет. Но при неимоверно жестоком прессинге, полном контроле прессы и патрулях СА вокруг избирательных урн – добиться на выборах 5 марта более чем 43 процентов голосов они не сумеют.

Для окончательной депарламентаризации Веймарской республики понадобится последний шаг – "Закон о защите народа и рейха", передающий чрезвычайные полномочия рейхсканцлеру Адольфу Гитлеру. На пленуме, в присутствии вооруженных до зубов боевиков СС и СА, свежеизбранные депутаты побоятся артачиться. Торопливо разменяют остатки конституции на собственную жизнь и свободу; их коллеги-французы 18 брюмера Наполеона успели хотя бы избить. Против, смело и бесполезно, проголосуют лишь 84 члена СДПГ.

Падать легко.

20 марта 1933 года Гиммлер откроет концлагерь Дахау. 10 мая культурные и образованные немцы начнут публично жечь несоответствующие идеологии нацизма книги. 7 апреля, по "Закону о восстановлении профессионального чиновничества", уволят всех госслужащих неарийского происхождения. 22 июня по обвинению в национальной измене запретят СДПГ. 14 июля распустят вообще все политические партии за исключением НСДАП. 12 ноября Германия проглотит насмешку над парламентскими выборами – бюллетени с единственным кружочком для галочки. Весной следующего, 1934 года "законодатели" оформят в легитимную форму "Защитный арест" политических противников, по которому в тюрьмы попадут десятки тысяч "несогласных". В августе объединят посты рейхсканцлера и рейхспрезидента, выйдут из Лиги Наций. В 1935 – примут тексты присяги членов НДСАП лично к фюреру и "Закон о защите немецкой крови и немецкой чести", фиксирующий разделение населения Германии на граждан и бесправных подданных.

Вопрос встал ребром.

Или – крайние меры, или – билеты на трансатлантический лайнер.

Если бы не жена… трудно быть богом.

Наверное, я бы сломался, выбрал второй, легкий и безопасный путь. Стоит ли лишать человечество его истории? Стоит ли подменять одно человечество другим? Не будет ли это то же самое, что стереть это человечество с лица земли и создать на его месте новое?

Александра не колебалась. В первых числах июня мы оставили офис Quantum Fund на попечение заблаговременно нанятого директора и сорвались в отпуск, на "родину", в горы Баварии. Писать книгу о секретах биржевой торговли.

Как бы писать.

Невыносимо медленно ползет по циферблату светящаяся радием черточка секундной стрелки. Словно ворожит на каждом тике: закури, закури, закури! Пагубная привычка, с которой все сложнее и сложнее бороться – приличный герр без табачного допинга в зубах тут воспринимается неоднозначно, примерно как монашка на пляже. На людях я приноровился спасаться сигарами, вроде куришь, а на самом деле – играешь с пеплом, и… доигрался. Растворенный в воздухе дым стал неотъемлемой частью релакса.

Шикарная трехдолларовая сигара, самая дорогая из тех, что я мог найти в Мюнхене, осталась в машине, хотя именно здесь и именно сейчас мне ничего не грозит. Если и заметят, что с того? Известный миллионер пришел на встречу с одним из политиков, поговорить о важных государственных делах. Понервничал чуток, присел отдохнуть и задремал, а потом, как понял что настала ночь, решил не ломать запоров, а как подобает всякому приличному немцу – прилег на диван спокойно дожидаться утра. Тут и ареста никакого не будет, как максимум, дело закончится презентом начальнику полицейского участка. Или, что куда более вероятно, роскошным, присланным из лучшего Берлинского ресторана завтраком – в компании бравых хранителей закона.

Жаль только, безопасность продлится ненадолго. Уже через четверть часа мне придется поставить на кон собственную жизнь. Не для славы, не в адреналиновом запале, а самым сложным образом – по циничному расчету.

— Отсутствие риска порождает никчемность, — успокоил я себя тихим шепотом.

Надежного исполнителя нельзя встретить в злачном бирхусе или купить за деньги по объявлению в газете. Затеявшего поиск киллера новичка-заказчика непременно сдадут полиции, в лучшем случае – разведут на деньги. Старый принцип "хочешь сделать хорошо – сделай сам" теперь звучит для меня по другому: "хочешь меньше рисковать – рискуй сам". Сам покупай в соседней Чехословакии взрывчатку у пропойцы-шахтера, сам возись со взрывателем. Сам устанавливай… сам отвечай за свои ошибки.

Осенью 1930-го мне показалось, что смахнув с доски истории Сталина, я сделал непоправимую, страшную ошибку: освободил дорогу еще большему младобольшевисткому злу. В этом есть немалая толика правды, СССР нового мира далеко не dream country. Всякая оппозиция разгромлена, этапы без вины виноватых контриков, троцкистов, фашистов и прочих болтунов за народное счастье по-прежнему тянутся на Соловки. Однако люди в городах и селах, по крайней мере, не умирают от голода. Есть и по-настоящему позитивные подвижки, например, нынче самая модная, муссируемая в немецкой прессе тема – сырцовские концессии. [217] В реальной истории конец иностранным концессиям положило постановление СНК от 27 декабря 1930 г., согласно которому все прежние договоры о концессиях были аннулированы. Заголовки пестрят – "Политбюро готово к конструктивному диалогу с серьезным иностранным бизнесом". Ответного скепсиса с лихвой – счет обманутым Советами предпринимателям идет на многие сотни. Пусть, авантюристы все равно не переводятся, ведь против очередного большевистского плутовства стоит прибыль в три-четыре сотни процентов. [218] В 1927 году Главконцеском жаловался: "Рентабельность концессий, работающих на внутренний рынок, выходит за всякие пределы и достигает в некоторых случаях до 400 % на инвестированный из-за границы капитал"

Важнее что теперь, без малого два года спустя, ко мне пришло понимание: убийством вождя невозможно сменить идеологию и привычки масс. Зато так легче всего уничтожить загнавшего страну в голодомор экс-налетчика, горе-экономиста, а чуть позже, к 37-му, серийного киллера-параноика. Сгодится взрывчатка и против маньяка-юдофоба, зачинщика величайшей в истории мира бойни.