Павел Дмитриев - Скрепы нового мира [СИ]

— Если без продыху копить, кубышка треснет, — невинно пожал плечами я. — Последний нырок Доу вниз, впрочем как и быстрый отскок, позволили нашему Quantum Fund заработать неприлично много. С таким капиталом без политической крыши работать уже нельзя, да и в рамках биржи нам стало тесно… а политику Брюнинга по сокращению расходов, если смотреть на нее с позиции макроэкономики XXI века, назвать иначе как безумием язык не повернется.

— Dummkopf! Канцлер голод! [248] Прозвище канцлера Брюнинга, данное за политику урезания социальных расходов. Да его программа и без знаний будущего неадекватна, — возмутилась Саша. — Зарплаты срезал. Пенсии срезал. Пособия по безработице – и те срезал. Как специально избирателей в объятья коммунистов да нацистов загнал! [249] Есть подозрение, что на самом деле специально – в попытках отсрочить, а то и отменить совсем выплаты контрибуции. Причем в деле отсрочки платежей Брюнинг действительно преуспел (а это на 1930 год аж 47,5 % бюджета Германии), а вот внутриполитическую ситуацию – безнадежно упустил.

— Герой, остановивший тремя ротами рейхсвера марш нацистов под Лейпцигом, политик, вынудивший Гитлера с дружками свалить в Швейцарию, — поддразнил я негодующую жену. — Аскет, живущий исключительно ради счастья германского народа. Депутат, отдающий большую часть зарплаты бедным рабочим… еще и в пиаре толк знает, вот не верю я, что местные бюргеры раскошелились на памятник лейтенанту без подачки из Берлина.

— Что же ты тогда в партию Центра не вступил?!

Провокация с недружеским поцелуем повернулась неожиданной стороной. Да и тема пикировки ушла слишком далеко от шуток. Поэтому продолжил я серьезно, тщательно подбирая слова:

— Когда у тебя миновал кризис, я всерьез думал поддержать партию Центра. Ведь кого еще?! Коммунисты переобулись на лету в паинек и лучших друзей эсдеков, [250] Данный процесс едва не произошел в реальной истории (перед лицом угрозы со стороны НДСАП), помешали лишь энергичные действия Тельмана, поддержанные И. Сталиным. чума на оба этих дома. Народники подобрали к себе недобитых наци. Остаются местечковые фермеры да баварцы, простые честные парни, у которых нет ни идей, ни перспектив. А Брюнинг… на первый взгляд он всем хорош. Решительный антикоммунист и антифашист, по реальным полномочиям теперь едва ли не диктатор. Вдобавок, рисков доиграться до нового фюрера с ним нет; фюреры, по крайней мере поначалу, опираются на популярность в народе, а ты сама назвала Брюнинга "канцлером голод". И это еще одно из самых мягких его прозвищ.

— Рейхсвер… и Рейхстаг, — прервала меня Саша. — Вот его реальная опора.

— Именно! — обрадовался я пониманию сути. — Брюнинг как мог старался тянуть эту ниточку, отложил выборы аж до самого декабря, но отменить совсем их не мог; а после выборов, без резкого изменения экономического курса, он кресло ни за что не сохранит.

— Он за него и не держится, — заметила Саша.

— Не держится, — согласился я. — Куда хуже, считает, что только он один может спасти Германию. Фанатика нельзя убедить в необходимости перемен, особенно если он мыслит как твердолобый бухгалтер, исключительно двумя действиями арифметики в масштабе оборотно-сальдовой ведомости. Не получилось поднять государственные доходы – значит, надо урезать социальные расходы и увеличить налоги. А то, что такие действия тут же отзовутся падением производства, дикой безработицей и еще большим снижением этих самых госдоходов – понять не способен. Еще и радуется, как дурак, что инфляция не растет. [251] Обратная зависимость между инфляцией и уровнем безработицы была предложена в 1958 году Уильямом Филлипсом и хорошо ложилась на идеи кейнсианства. Однако в 1970-х годах выяснилось, что данная связь несколько сложнее, чем казалось.

— Ох, опять! Ты мне уже все уши своим Кейнсом прожужжал!

— Да! Жаль только, до взрослого монетаризма местные экономисты еще не доросли.

— Одного поля ягоды, — поморщилась Саша. — Специалисты по заливу кризисов бюджетными деньгами.

— Но ведь это так просто и логично!

Продолжить возражения я не сумел, Саша притянула меня за шею к себе, быстро поцеловала в губы, чуть отстранила и ласково взъерошила рукой мне волосы:

— Может хватит? Ты уже достаточно изменил историю.

— Сильно, да недостаточно!

— Вспомни, что ты мне обещал?

— Свалить за океан?!

— На Кубу! — в глазах Саши зажегся огонек мечты. — Белые пляжи, пальмы, бананы и пиратский ром, — она покачала в руке воображаемый стакан. — Будем нежиться в теплом океане и смотреть на восток, не плывет ли к нам белый пароход.

— Искусительница, — притворно шмыгнул носом я, однако тему экономики не оставил: — Ведь на самом деле, нужно всего лишь вовремя залить кризис деньгами, а затем аккуратно собрать лишнюю ликвидность через налоги. Главное не бояться инфляции, в разумных размерах она даже полезна, а гиперинфляция, при упоминании которой все местные приходят в мистический ужас, — суть пустое пугало, точнее, банальная неспособность государства вытряхивать положенные налоги с трудящихся и капиталистов. [252] В данном утверждении ГГ уже использует постулат Modern Monetary Theory, которая, впрочем, во много является развитием уже известного с начала XX века хартализма и идей Джона Кейнса.

— Можно подумать, историю экономики будущего я меньше тебя штудировала, — недовольно фыркнула Саша. — Залить получается хорошо, а вот собрать – как-то не очень. В результате бесконечный и повсеместный рост госдолга. Мне кажется, это путь в тупик, и тебе совсем не обязательно толкать на него новый мир.

— Пусть так! Все равно то это очень, очень длинный путь!

— Как знаешь… партнера ты выбрал "достойного". Однопартиец Брюнинга чуть ли не с прошлого века, но при этом его полный антагонист. Полубанкрот, биржевой игрок-неудачник, хитрый махинатор, нет банка, в который бы он не обратился за кредитом.

— Зато семьянин хороший. Настрогал семерых детей!

— И кстати, — не поддалась на мою новую уловку жена. — Не про его ли долг в сорок миллионов марок недавно писали в газетах?!

— Долги не личные, а муниципальные. Тем более, реально срочных там и десяти миллионов не набиралось, — как можно небрежнее отмахнулся я. — Если вылезет в рейхсканцлеры, погасит шутя.

— Если…

— А лучше варианты у тебя есть? — начал закипать я. — Кроме Кубы? Сама ведь знаешь, мы с точки зрения местного истеблишмента никто, пустое место, только неподъемные долги заставили этого надутого сноба общаться хоть формально на равных.

— За деньги… да, ради денег Конрад с самим дьяволом за стол переговоров сядет, да не просто так, а в надежде обвести того вокруг пальца.