Игорь Жеравлёв - Перестройка 2.0 [СИ]

Если бы у меня было тело, то я бы пал на колени перед этим существом, настолько во всем его облике сквозила первозданная чистота и неизмеримая мощь. Но даже мысль забилась в страхе и простерлась у ног его. И вновь пророкотал шум водопада:

— Не бойся, Я первый и Последний, Альфа и Омега.

— Кто ты? — закричала в ужасе мысль.

— Не бойся, Егор, — чуть тише прошелестел водопад, — Я Мессия. [61] Мессия — от ивр. מָשִׁיחַ машиах; др.-греч. Χριστός — Христос.

— Господи! — воскликнула мысль, осознавшая себя опять Егором, — но почему Ты так выглядишь?

И тут я услышал смех. Обычный, человеческий смех. И обычный человеческий голос сказал:

— Потому что так меня описал автор Апокалипсиса. А ты эту Книгу читал, поэтому и увидел Меня именно таким. Разве тебе не говорили, что вы видите не то, что есть, а то, что вы хотите видеть?

И передо мной предстал человек, лет тридцати с небольшим, в какой-то белой тунике или как она там называется, опоясанной золотым поясом. Он был явно семитской внешности и по-своему очень красив.

— Так лучше? — улыбнулся Он. — Может, присядем?

Я оглянулся и вдруг ощутил свое тело. Посмотрел на свои руки, опустил взгляд на ноги. Это был и правда, я, только одетый в такой же белый балахон, как у Мессии. Ну, почти такой же. Опоясан я был, например, простой веревкой.

— Как мне называть Тебя, Господи? — дрожащими губами спросил я.

— Называй Меня — Учитель, ибо я Тот, Кто учит истине. И прекрати дрожать. Садись, давай уже!

Сам Он уже сидел на стуле с удобной спинкой, как будто соткавшемся из тумана рядом с ним.

— Хорошо, Учитель! — я оглянулся и увидел точно такой же стул, висевший в тумане рядом со мной. Я попробовал, но стул держался крепко и я сел. Хотя и предпочел бы стоять, лучше всего — на коленях.

Видя эти мои терзания, Учитель чуть заметно поморщился и провел рукой. Удивительное спокойствие и удовлетворенность снизошли на меня. Наконец-то я смог расслабиться и оглянуться вокруг. Но вокруг не было ничего, все тот же туман. Может быть, лишь более светлого оттенка.

— Спрашивай! — улыбнувшись, предложил Учитель.

— Где я?

— Пока нигде.

— В смысле?

— В прямом. Я мог бы сказать, что мы сейчас в твоем сознании. Наверное, это было бы ближе всего к истине. Но это не совсем так. Хотя почти так. Однако правильнее всего сказать: мы нигде. Вообще нигде.

— Но, если мы нигде, то мы и никто, — осмелившись, ляпнул я, и испугался своей смелости.

Учитель лишь улыбнулся.

— Хорошо. Тогда такой вопрос: что со мной, я умер?

— Если ты умер, то с кем Я говорю?

— Но Ольга сказа…

— Серафим имел в виду, — перебил меня Учитель, — что твое тело мертво.

— А это что? — я похлопал в ладоши.

— Это твое воображение. Ты, в общем-то, был частично прав, когда сказал, что в нигде бывает только ничто. Однако, ты реален, как и я. Хотя это, конечно, реальность не материальная, а истинная.

— Как это, материальная реальность не истинная?

— Сам подумай, как может быть истинным несуществующее?

— Простите. Учитель, но я ничего не понимаю.

— Конечно, не понимаешь. Просто еще не можешь вместить.

— Если материальная реальность не существует, то, что тогда существует?

— Существует только Бог, поскольку Он не имеет нужды в причине для Своего существования. Бог существует с необходимостью. То, что существует с необходимостью, не нуждается в причине. Его существование беспричинно, ибо Он Сам есть причина всего. Что касается любой другой, в том числе — материальной реальности, то она нуждается в причине для своего существования. То, что нуждается в причине для существования, существует только потому, что таковая причина есть. Таким образом, существование материального мира не является необходимостью, а лишь следствием желания Бога. То, что не является необходимостью, не является и истинным. Так понятнее?

— Не-а, вообще ничего не понял, — почесал затылок я.

— Просто поверь, что это так. Подумаешь об этом потом. Еще вопросы есть?

— Что будет со мной дальше?

— Это зависит от тебя. Что ты хочешь?

И тут я крепко задумался. А, действительно, чего я хочу? Еще бы узнать о возможностях. И я осторожно спросил:

— Учитель, а какие есть варианты?

Мессия засмеялся так сильно, что даже слезы выступили у Него на глазах.

— Вот, чем вы, люди, Мне нравитесь, так это своей непробиваемой наглостью. Вы всегда пытаетесь что-то выторговать у Бога. Это еще с Авраама началось. Тоже пытался выторговать у Меня сохранение этой деревни, которую они называли городом.

— Какой деревни? — недоуменно спросил я?

— Да этой, как ее? Да, Содома же! И ведь, что интересно, я согласился на все его условия. Только вот на результат это не повлияло. — Лицо Учителя стало печальным. [62] Библия, Книга Бытие, 18:20-33.

— А-а! — сказал я, — помню, читал.

— Варианты такие. — Учитель наклонился ко мне. — Первый вариант: умер, так умер — пойдешь дальше по инстанции. Но, поскольку ты блаженный, то можешь рассчитывать на хорошие условия.

Вариант второй: по просьбе некой известной тебе инкарнации, можно направить тебя на обучение к серафиму, с перспективой карьерного роста. Но и служба, сразу скажу, не из легких. Легких служб у нас не бывает.

Вариант третий: Я возвращаю тебя в твое материальное тело, но там будет еще труднее. Там ты сейчас мертвый и тебя собираются вскрывать в морге. Когда ты очнешься, начнется паника. Конечно, все твои способности при тебе, но если ты исчезнешь, телепортируясь, ты сразу же выдашь себя. Если ты начнешь управлять охранниками с помощью гипноза, ты, опять же, сразу выдашь себя. Если ты ускоришься, ты сразу же выдашь себя. Тот, кто тебя ищет, очень умный человек. Он поймет то, о чем другие и не догадаются. Все будет записывать на камеру. Они, конечно, еще не такие совершенные, как через тридцать лет, но разглядеть и услышать можно всё.

Если ты выберешь этот вариант, то придется выбираться самому (что очень сложно) или ждать, пока тебя Путин найдет. Но даже в этом случае, тебя могут просто опять убить. От неожиданного выстрела в затылок не спасет ничто. На инкарнацию можешь не рассчитывать. Все, что ей разрешено в этот раз — это только моральную поддержку оказывать. Да и вообще, некоторые инкарнации, — язвительно сказал Учитель куда-то в сторону, — совсем распустились и заняты устроением личных дел в ущерб своим прямым обязанностям.

— А можно подумать? — робко спросил я.

— Думай, сколько хочешь, — сказал Учитель, — времени здесь нет.

И исчез.

Подумать, действительно, было о чем. Каждое из трех предложений было, по-своему заманчивым. Каждое таило в себе неизведанность. Но последнее, кроме неизвестности, таило в себе еще боль и, возможно, смерть. Хотя, к чему, к чему, а к смерти мне не привыкать. Как-никак, уже пару раз умирал. Это только первый раз умирать страшно, потом привыкаешь. Хотя, конечно, я никогда не умирал под пытками или от мучительных болезней. Здесь, все же, есть большая разница. Одно дело — во сне окочуриться или, скажем, получить ломиком по башке сзади — тюк! и ты уже готов. И другое дело страдать изо дня в день, из месяца в месяц. Пока, — тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить, — мне со смертями везет. Ну, хоть с чем-то! С другой стороны, разве я не могу блокировать любую боль? И разве мое тело не регенерирует гораздо быстрее, чем у остальных людей?