Владимир Поселягин - Вечный (Корейский гамбит) Трилогия

Только к наступлению темноты «Паллада» смогла дать ход, и мы направились в сторону пролива Лаперуза, там я и собирался, обойдя Японию подальше, где нас активно искали, в эфире только и шли передачи, уйти к Владивостоку. После торжественных похорон павших, корабельный священник тут действовал, выстроив на палубе «Паллады» команду, даже раненые были тут, кто стоял, а кто лежал, я сказал:

- Товарищи, мои боевые побратимы, мы прошли через страшный бой, с противником, который был втрое сильнее нас. Прошли, выжили и победили. Только вот охромела наша «Паллада», нужно идти на ремонт во Владивосток. Этим боем, который я считаю войдёт в анналы военного искусства, мы и закончим наш рейд. Товарищи, не навсегда, «Паллада» покинув док, снова вступит в строй, но я надеюсь вы не посрамите честь русского морского братства. Мы победили, ура, товарищи.

- Ура-а-а! - с чувством орала команда.

Распустив строй, я оставил корабль на вахтенном начальнике, миноносцы шли впереди, разведывали путь, а призовые суда колонной следом. «Ока» замыкала её. Так и шли в открытом море всю ночь, следующий день, потом через сутки добравшись до пролива Лаперуза, ночью проскользнули его, оставшись незаметными, и направились к Владивостоку, вдоль русского побережья. Миноносцы за время пути дважды пополняли уголь, «Паллада» только один раз. Рация на «Палладе» не работала, вышла из строя от сотрясений. Радист, как не бился, починить так и не смог, но на «Оке» рация была в порядке, впрочем, как и на призах, так что с неё передали просьбу встречать нас, с призами. Вышли броненосный крейсер «Россия», бронепалубный крейсер «Богатырь» и два номерных миноносца. Согласно традиции «Паллада» произвела выстрелы по количеству утопленных кораблей или судов противника. Одиннадцать выстрелов ровным счётом. С миноносцев раздалось семь выстрелов. Повесив сигнал приветствия командующему крейсерским отрядом Владивостока, это он был на «России», получил приказ принять на борт лоцмана. Наша группа остановилась, легла в дрейф, и меня попросили подняться на борт «России». Рапорт по боевым действиям крейсера и миноносцев я уже написал, причём в трёх экземплярах, рапорт с прошением об отставке тоже, так что прихватив их, по одной копии, вещи мои были собраны, если что денщик передаст, ну и на шлюпке отправился к борту «России».

Контр-адмирал Иессен принял меня в своей комнате. Тот молча кивнул на моё приветствие, забрал рапорты и довольно долго их читал, осмотрел прошение об отставке, вздохнул и сказал:

- Лейтенант, мне поступил приказ от адмирала Алексеева, арестовать вас за похищение боевого корабля, и пиратские действия. Однако если я выполню его, то меня линчуют мои же молодые офицеры, которые от ваших действий в полном восторге. Поэтому поступим проще, я подпишу ваше прошение об отставке, тем более уже пришёл приказ «Палладе» войти в состав отряда крейсеров Владивостока, и корабль находиться под моей властью. Капитан корабля остался в Порт-Артуре, он не смог покинуть блокированную крепость, поэтому временно командование крейсером примет старпом с «России». Это опытный офицер, вы передадите ему командование кораблём. Сейчас же ступайте.

Подписав моё прошение об отставке, тот отправил меня обратно. Возвращался я уже с морским офицером в звании капитана второго ранга, старпома с «России». Прибыв на борт «Паллады», лоцман уже был тут, я выстроил команду, представил им нового командира, мол, меня сняли с командования, и дальше уже новый капитан всё взял в свои руки. Два часа и все были заведены на рейд Владивостока. С «Оки» сходили пассажиры, на шлюпках снимали японцев, отправляя их в лагерь военнопленных, на крейсер прибыли местные офицеры, узнать степень повреждения корабля, нужен док или нет. Я и так скажу, а корабельный инженер подтвердит – док нужен. С призов перевозили раненых на берег, в госпиталь, на судах уже интендантские команды работали, такой уголь крейсерскому отряду точно нужен, похоже, угольщики реквизируют за контрабанду, их остановки и досмотр оформлены мной как нужно, установят орудия на палубе и превратят во вспомогательные крейсера. Теперь действовать отряд сможет куда резвее, дальность действий увеличится на порядок.

Время вечернее было, я попрощался с командой «Паллады» и миноносниками. Тут же на палубе были и команда с миноносцев, вот их командиры были тут, во Владивостоке, воспользовавшись моим примером, прорвались на трёх миноносцах, добыв уголь с захваченного японского транспорта. Они его сюда привели. Командир «Паллады» видимо не поддержал их решения, возможно побрезговал, вполне в его духе. Так что капитаны снова вступили в свои должности. Они тут же были, без всякой злобы с интересом на меня поглядывали. Видимо зла на меня не держали. Вот так попрощавшись, денщик уже спустил мои вещи в шлюпку, я и покинул борт крейсера. Перед прощанием команда мне отсалютовала как адмиралу, показывая своё уважение. Добравшись до берега, я снял номер в гостинице, штаб эскадры ещё работал, по просьбе адмирала навестил штаб, и забрал приказ об отставке. Он подписан адмиралом и оставлен для меня. Всё, сняв погоны с кителя, носить их права я уже не имею, хорошо не арестовали, так что вернувшись в гостиницу, застал на входе полного мужика что меня искал. Это был фотограф с «Оки», а оказалось корреспондентом столичной газеты. Мы посидели в ресторанчике, тот меня разговорил, вот я всё и описал, да ещё копии рапортов ему дал, там всё тоже самое описано. Тот спросил разрешения их напечатать, и получив его, довольный ушёл. Похоже материал тот набрал превосходный. А мне пришлось в ресторане задержаться, сюда гурьбой пошли молодые морские и армейские офицеры, в общем, с ними пообщался, описывая что было, так что в номер вернулся только в полночь. Там омылся в тазике и лёг спать.

Сбежал я из города на вторые сутки, похоже я стал в городе знаменитостью номер один, все хотели пообещать, и выпить со мной. Журналисты ладно, брали интервью и уходили, больше проблемы офицеры доставляли, что морские, что армейские. Так что на третий день купил двух коней, верхового, и вьючную, докупил патронов к винтовке, приобрёл офицерскую палатку, одеяло, утварь, припасов на месяц и к десяти часам утра покинул город. Постарался сделать это незаметно, чтобы какой ретивый молоденький мичман или лейтенант не отловили. Форму снял, купил дорожный костюм, походный, удобный, и вот отбыл. Поездом не стал, верхом попутешествую, хочу местные красоты осмотреть. Ну а то что я вроде как с войны сбежал, то тут другие правила. Во время войны можно в отставку уходить, по болезни, ранению или приказу с выше. В моём случае был третий вариант, который оспорить я не могу, да и не хочу, сам на это рассчитывал. Если бы я рапорт об отставке не написал, меня бы заставили, ещё и звания лишили, или худший вариант, перевели служить в страшную дыру, а сейчас я орденоносец и лейтенант в отставке, какой-никакой, а чин, соответствует армейскому штабс-капитану. Наград за рейд я не ждал. Да и не будет их, бунтарей не награждают, чтобы они не совершили. Бунтари пример для других, наградят, дадут повод снова так поступить уже другим бунтарям, нет, скорее всего побыстрее замнут этот случай, вычеркнув его из истории.