Андрей Посняков - Синяя луна

– Может быть, – чиновник кивнул. – Но тогда остальные купцы должны бы получить предупреждения. А никто ничего не получал! По крайней мере, из тех, кого только что удалось опросить Чжану. Ведь верно, Чжан?

– Да, совершенно верно, господа, – тут же подтвердил один из парней. – Не очень пока понятно, к чему такая жестокость?

– А не может быть – жестокость ради жестокости? – предположил Баурджин. – Ну, вот, просто!

– Может, и так, – переглянувшись с помощниками, промолвил Инь Шаньзей. – Только вряд ли. Видите ли, господин наместник, главари окрестных шаек далеко не глупые люди и никогда ничего не делают просто так.

– Тогда дело за малым – выяснить, зачем это им вообще было нужно! И выяснить как можно быстрее, не хватало ещё повторения всего этого!

Вскочив в седло, Баурджин хотел было сказать следователю, что берёт дело на особый контроль, но вовремя спохватился и лишь, махнув рукой, пожелал судебным удачи. Да, конечно, дело стоило контроля, но совсем не стоило этот самый контроль подчёркивать да ещё навязывать своё мнение. Ни к чему хорошему это не приведёт, да и не стоило без нужды давить на ход следствия. Но и пускать на самотёк – ни-ни!

Вернувшись во дворец, Баурджин наскоро перекусил и сразу же два раза тряхнул колокольчиком, вызывая нового секретаря. Надо сказать, тот появился тут же – в белых изысканных одеждах, с наборным сверкающим поясом. Шаркнул остроносым сапожком, поклонился – изящно, но без всякого страха и льстивости – ну, как же, с такими-то родственниками можно и самого наместника не очень бояться.

– Узнай мне всё о некоем Ань Шаньзее, судебном чиновнике, – быстро приказал князь. – Доложишь завтра.

– Осмелюсь переспросить, господин. Может быть, вы имели в виду чиновника Инь Шаньзея? Да, действительно такой есть. Вот сведения.

Секретарь с поклоном протянул бумагу.

– Постой, – признаться, нойон даже несколько опешил от подобной прыти. – Откуда ты знаешь, что мне понадобятся эти сведения?

– Просто немного порассуждал, – бесстрастно откликнулся секретарь. – Вы, господин наместник, выехали, чтобы лично осмотреть место нападения на караван, а значит – выказали личную заинтересованность в этом деле. Стало быть, у вас могут возникнуть вопросы к судебному ведомству, которое расположено на первом этаже дворца. Мне оставалось только спуститься, что я и сделал.

– Ого… – Баурджин прочёл несколько строчек. – Несдержан, некорректен, прекословит начальству, не всегда доводит дела до конца, пьяница… Ничего себе, характеристика! Вот так Инь Шаньзей, вот так фрукт! И такому, с позволения сказать, специалисту, поручено столь важное дело! А ну-ка…

– Могу я кое-что дополнить устно, господин наместник? – поднял глаза Фань Чюлянь.

– Говори, на то ты тут и есть.

– То, что вы сейчас читаете, господин, это официальная бумага, которая есть в деле на каждого чиновника. Этими делами ведает тоже особый чиновник, в любом ведомстве, в том числе и в судебном – тоже. И вот этот конкретно взятый чиновник – архивариус судебного ведомства – находится с господином Инь Шаньзеем в самых неприязненных отношениях, вызванных тем, что некогда указанный господин Инь Шаньзей, находясь в подпитии во время ведомственного праздника, отмечаемого в заведении господина Шэнь Чжидао на улице Двух Пагод, при всех обозвал господина архивариуса «гнусным и подлым шакалом».

Все эти сведения секретарь выложил быстро и монотонно, как робот. И говорил бы ещё, да Баурджин прервал юношу жестом:

– Хватит, хватит, Фань. И так сложно разобраться. Ты-то сам что про этого Инь Шаньзея думаешь?

– Я не думаю, господин наместник. Я просто доверяю фактам.

– Ну, – усмехнулся наместник. – И что в этом случае говорят твои факты?

Наклонившись, секретарь ловко вытащил нужную бумагу из лежавшей на столе кипы.

– Вот. За прошедший год чиновник второго ранга шестой степени господин Инь Шаньзей расследовал четырнадцать дел, из них десять – по правовым нормам «люй» и четыре – по правовым нормам «лин», при общей загруженности по двадцать дел на человека.

– О, вот как! Выходит, лентяй таки этот Инь Шаньзей?

– Это, смотря как посмотреть, господин наместник. Если с официальной точки зрения – да, лентяй, и ещё какой, но если взглянуть по-другому…

– Ну, ну?

– То получим, что у всех других чиновников судебного ведомства выходит примерно по пять – а у некоторых и по три – нормы «люй». Остальные – «лины». И вот я подумал…

– Так-так-так, – перебил князь. – А ну-ка не спеши, Фань! Это ведь ты у нас имеешь степень «знатока законов», а мы люди простые, кочевники, и прокурор у нас в орде – медведь, то есть Яса, вестимо.

Секретарь озадаченно заморгал – видать, из только что сказанного наместником ничего толком не понял.

– Я говорю о том, чтоб ты мне растолковал всё-таки эти самые «люи» и «лины», – пояснил Баурджин.

– А, ну, конечно, мой господин. Спрошу?

– Спроси.

– Как именно объяснять – с углублённой теорией или с практикой?

Нойон замахал руками:

– С практикой, только с практикой, теория, знаешь ли, без практики мертва, друг мой!

– Ой! – Фань на миг потерял всю свою роботоподобную вальяжность. – Как вы хорошо сейчас сказали, господин! Насчёт теории и практики. Позволено ли мне будет время от времени вставлять эту фразу в свои научные работы?

– Вставляй, – пряча улыбку, разрешил Баурджин. – Так что там «линями-люнями»?

– А вот что: вот, к примеру, возьмём убийства, кражи, заговоры – это всё нормы «люй». А вот, скажем, кто-то кого-то оскорбил, не заплатил небольшой долг, ударил – без членовредительства – это всё будет «лин».

– Поня-а-антно, – тут же протянул князь. – Это как уголовное и административное право.

– Что, господин?

– Ничего. Просто, похоже, Инь Шаньзей – один из самых опытных следователей судебного ведомства.

– У меня тоже сложилось такое мнение, господин… Но он не очень любит начальство – а это качество уж никак нельзя отнести к добродетелям.

– Если рассуждать, как Кун-цзы, – добавил нойон.

– О! Вы знаете великого Кун-цзы, господин наместник?! – удивился секретарь.

Баурджин хмыкнул:

– А ты что думал – раз наместник Чингисхана, монгол – так только и может хвосты лошадям крутить?! Ладно, ладно, не бледней так. Так ко мне скоро чиновники должны предоставить отчёты. Из других ведомств.

– Ах да, Чу Янь мне говорил. Господин Дакай Ши, смотритель дорог, и господин Ань Сючэй, главный архитектор. Они уже прислали отчёты нарочными – вот они.

Фань передал князю бумаги и застыл этаким вопросительным знаком.

– Ну? – оторвавшись от чтения, Баурджин поднял глаза. – Ещё что-то?

– Мне проверить соответствие их отчётов истине?