Андрей Посняков - Синяя луна

– За них уж придётся платить казне, – усмехнулся князь. – А деньги на это возьмём в отделе аристократических титулов. Там ведь тоже взятки берут?

– Ещё как!

– Ну и правильно! То есть не правильно, конечно, но… Пусть те, кто хочет получить титул – его официально купят у государства. Ну, что ты глазами хлопаешь?

– Хочу сказать.

– Ну, так говори!

– Боюсь, это не слишком хорошая идея, господин наместник. Покупка титула – сама возможность этого – несомненно ударит по нравственности.

– Ага, а взятка не ударит!

– Взятка – другое дело, – секретарь упрямо качнул головой. – Она, конечно, есть, но её как бы и нет. Народ не знает, кто кому и сколько дал. А продажа титулов? Это же все будут…

– Вообще, ты прав, – подумав, согласился Баурджин. – Однако деньги-то казне нужны – а тут такие возможности! Грех упускать. Вот что… – князь вдруг хитро прищурился. – Пусть чиновники из отдела титулов эти взятки берут, как и брали, но делятся с казной! В обмен на гарантии собственной безопасности. Скажем – установить закон о конфискации имущества.

– Так есть же такой закон! Только никто его почему-то не боится.

– Значит, надо сделать так, чтоб боялись. Пара-тройка показательных процессов над особо зарвавшимися. Без всяких смертных казней, но с обязательно конфискацией всего неправедно нажитого… И ссылка!

– И продажа в рабство семьи взяточника, – подсказал секретарь, – А также – его возможных любовниц… и любовников. Тоже – с конфискацией. Это вполне можно устроить!

– Далее, по ведомству общественных работ, точнее – отделу военных поселений. Там о земельных участках речь идёт.

– Я понял, господин.

– Так вот, Фань, проработай этот вопрос хорошенько. Выясни точненько, в каких случаях люди вынуждены давать чиновникам этого отдела взятки, и что нужно сделать, чтобы можно было не давать – изменить закон или там что-то ещё.

Секретарь поднялся с кресла и почтительно поклонился:

– Сделаю, господин наместник. Будут ещё поручения?

– Да справься пока с этим! – расхохотался нойон. – Хотя… есть ещё одно небольшое дело, так, по возможности, выясни, если найдёшь время. Был такой ростовщик, Линь Ханьцзы, может помнишь?

– Слыхал про него от отца. Богатый был человек! Имел связи с Турфаном, с сунцами, с Цзинь. Его векселя принимали повсюду. Что именно вас по нему интересует, господин?

– Да ничего особенного, – отмахнулся князь. – Просто выясни – что это был за человек? И действительно ли он являлся таким богачом, как про него рассказывают?

Секретарь с поклоном ушёл, а Баурджин, дождавшись вечера, велел закладывать повозку. И конечно, поехал к Турчинай, в оазис цветов и любви.

Утопая в запахе жасмина, вдова встретила его, как всегда, с радостной улыбкой, бросилась на шею, не обращая внимания на вышколенных слуг, расцеловала:

– О, мой господин! Я так рада видеть тебя. Что-то ты какой-то грустный?

– Да так, – Баурджин улыбнулся. – Дела.

– В моём доме не смей и думать о делах! – женщина лукаво погрозила пальцем. – Идём же скорей в сад, я покажу тебе новый цветок.

Взяв гостя за руку, вдова увлекла его за собою.

В зимнем саду стояла всё та же жара, и так же приятно благоухали розы.

– Иди, я сейчас, – Турчинай легонько подтолкнула в спину.

Князь остановился возле цветущего куста, наклонился, вдохнул полной грудью. И ту же отметил неровные края выложенной жёлтой плиткой дорожки. Здесь вот – покосилось всё, здесь – давно пора плитку менять, а вон там, в углу, явно протекает крыша. Ой, зря хозяйка отказалась от ремонта. Гордая.

Позади послышались лёгкие шаги:

– Любуешься розами? Не туда смотришь!

Баурджин обернулся…

Турчинай стояла в двух шагах от него, обнажённая, с венком из жёлтых роз, небольшая грудь её была тоже украшена бутонами – с шеи спускалось пышное цветочное ожерелье.

– Красиво? – кокетливо спросила вдова.

– Очень…

Князь сделал пару шагов, обнял, подхватил женщину, и, целуя, понёс к ложу.

– О, мой князь! – расслабленно шептала та. – О, мой князь…

Они там же и ужинали, в саду, среди роз, накинув лёгкие шёлковые халаты. Было жарко, и князь вышел на галерею – остыть. Внизу, во дворе, всё так же горели фонари, и вкусно пахло варёным рисом. Проходившие в распахнутую калитку подростки – очередные бедолаги в лохмотьях – совершали ритуальное омовение под бдительным присмотром слуг.

– Всё кормишь несчастных? – вернувшись, с улыбкой произнёс Баурджин.

– Ну да, ведь сам Будда завещал помогать бедным! Тем более – детям.

– Не такие уж они и дети, – усаживаясь на ложе, заметил князь. – Подростки лет пятнадцати. Я бы сказал – вполне взрослые юноши.

– От этого они не менее несчастны. Я позвала сюда танцовщиц, мой господин.

– Танцовщиц?

Наместник хотел спросить – зачем? Зачем какие-то танцовщицы, когда им так хорошо и мило вдвоём?! И кажется, что для двоих – целый мир! Нет, конечно, князь не забывал и о своих жёнах – Джэгэль-Эхэ, Гуайчиль, Лэй. Три жены у него уже было. И он готовился ввести в свой дом четвёртую. Турчинай! Милая Турчинай! Их дети, как и дети от Лэй, и младшие чада от Гуайчиль и Джэгэль-Эхэ станут настоящими горожанами. Если удастся остаться в этом городе навсегда. Не временщиком, а вполне легитимным правителем!

Заиграл музыка – лютня, бубен, флейты. Покачиваясь, в сад вбежали девять девушек, девять обнажённых граций.

Танцуя, хором пели девушки, одна из них вдруг подбежала к князю, изогнулась, почти коснувшись лица Баурджина грудью с вделанными в соски маленькими серебряными колокольчиками.

Затем тоже самое продела и другая, и третья… и все девять, по очереди.

– Они красивы, не правда ли? – обняв гостя, томно прошептала вдова. – Так не отказывай же себе, выбирай любых! Нет! Лучше я тебе выберу! Ли Янь, Карчюм, Мэй! А ну-ка, покажите господину всё, что вы умеете!

– Послушай-ка, милая Турчинай, – слабо упирался князь. – Стоит ли?

– Конечно, стоит, – хозяйка чудесного сада рассмеялась весенний звенящим ручейком. – Это мой подарок тебе, а ты не хочешь его принять! Смотри – обижусь.

И князь, словно бросаемый бурей челнок без руля и ветрил, отдался на волю волн.

Они подошли все трое разом – три обворожительные юные девы – Ли Янь, Карчюм, Мэй. Одна опустилась на колени, две других сняли с нойона халат…

О, как изгибалось юное тело! Девушки и впрямь были искусницы… Одна, другая. Третья… Лишь звенели на сосках колокольчики…