Андрей Посняков - Синяя луна

– Теперь успеем? – пустив коня приёмистой рысью, нойон нагнал проводника.

– Успеем, господин, – довольный, обернулся тот…

И вдруг застыл… Дёрнулся. И медленно повалился с коня.

Стрела! В спине старого проводника Айджона торчала длинная чёрная стрела.

Впрочем, Баурджин её не разглядывал – не до того было. Быстро – оп! – пригнулся к гриве, бросая коня вскачь, к чёрным камня. Лишь чувствовал, как просвистели над головой стрелы. Укрывшись за камнями, позвал:

– Керачу!

– Сам вижу, – пустив коня в галоп, начальник стражи вмиг оказался рядом с нойоном. – Моя вина…

– Будешь наказан, – жёстко отозвался Баурджин. – Кто эти злыдни? Пришлые разбойники или какое-нибудь местное племя?

– Не знаю, князь. Старик-проводник утверждал, что здесь вполне безопасно.

Нойон скривился:

– Ага, безопасно… Как бы не так! Ты должен был выслать людей вперёд.

– Я и послал…

– И где ж твои люди? Так…

Баурджин быстро оценивал обстановку. Стрелы пускали откуда-то из перелеска… а он велик, этот перелесок, есть где укрыться. Спрятаться, устроить засаду… Да и темновато – не очень-то по лесам погоняешься, чёрт знает, за кем. Значит, остаётся что? Правильно – выманить врага на оперативный простор, спровоцировав его на активные действия. Чтоб не только стрелы пускал, но и сам, супостат, показался. А тут его и…

– Вели всем воинам укрыться за скалами, – решительно приказал князь. – Так, чтоб до поры до времени их не было видно со стороны леса. Оставь только нескольких, самых смелых – с десяток – пусть сопровождают повозки. Пусть они сначала немного спустятся вниз, потом остановятся, развернуться… Не надо спешить.

– Понял тебя, князь, – с готовностью кивнув, Керачу-джэвэ поворотил коня и помчался обратно к скалам. Вслед ему просвистели стрелы.

Баурджин всмотрелся вперёд – несчастный старик пронзённый неведомо чьей, стрелою, лежал в пожухлой траве, а пегая лошадь его бегала вокруг и беспокойно ржала. Там, в урочище – темно, а здесь, на перевале… перевал освещён солнцем. Что и говорить – удачное местечко для засады, впрочем, не столько местечко, сколько – время. Жаль старика. Он так торопился успеть преодолеть перевал до наступления ночи. Успел…

Князь оглянулся, увидев, как, освещённые широкой дорожкой оранжевого солнца, неспешно катят вниз, с перевала, повозки. Вот к ним подлетел всадник… Повозки остановились… принялись медленно разворачиваться. Слышно было, как ругаются погонщики…

Прекрасный момент для нападения. На месте разбойников Баурджин больше бы и не ждал – чего ждать-то? Убедились, что воинов почти нет, так теперь и налететь с лихим посвистом!

Ага!

Нойон прислушался и улыбнулся: ну, вот он, посвисит!

– Хумма-а-а! Хумма-а-а-а!

Со свистом, с верещаньем и кличем, вылетели из лесу чёрные всадники верхом на вороных конях, пуская на ходу стрелы.

– Хум-ма-а! Хумм-а-а!

Вращая над головами саблями, бросились к беззащитным возам… Вот всего сотня шагов осталась… полсотни… двадцать…

Пора!

– Хэ-гей! Хур-ра! Хур-ра!

Выхватив из ножен тяжёлую саблю, Баурджин бросил коня во всю прыть, чувствуя, как со всех сторон несутся из засады воины Керачу-джэвэ.

– Хур-ра! Хур-ра!

Услыхав клич, разбойники принялись озираться, видать, поняли, что их заманили в ловушку, выставив для приманки возы. Поняли – да поздно!

Столкнувшись с лиходеями одним из первых, Баурджин скрестил саблю сразу с двумя. Послышался звон, скрежет, дикие вопли…

Оп! Удар! Звон! Искры… И перекошенное злобой лицо. И пахнет от вражин какой-то падалью. Ну и запах… Удар!

Один из соперников – тот, что слева – оказался совсем никудышным бойцом, и, быстро потеряв выбитую ловким ударом нойона саблю, поспешно пустился в бегство. Трус! Зато другой… другой стоял насмерть! Рычал, как дикий зверь, бился, словно этот бой был его в жизни последним!

Удар! Удар! Удар!

И искры… и скрежет… и злоба в глазах, и перекошенные уста, изрыгающие проклятия. Чего ж ты так злишься-то, парень? Ведь не на вас напали!

Удар! Удар! Удар!

Отбив… Отбив… Отводка…

А не пора ли и самому перейти в атаку?! Да, пожалуй, пора!

Удар! Не простой, с оттяжкой, и не в панцирь – крепкий полированный панцирь из толстой шкуры быка, такой не пробьёшь даже саблей… Нет, не в панцирь… А во вражий клинок! Бамм!!! И – по инерции – влево… И – резко – вниз… Прямо в руку! Пусть пока левая – зато какой удар! До кости! Потекла, потекла кровушка… теперь главное, не давать вражине покоя.

Удар! Срежет! И злобная ругань. А вот тебе ещё! На! На! На!

Вражина слабел прямо на глазах, а Баурджин не замыкался только на нём одном, вовсе нет, следил и за всем ходом схватки время от времени бросая вокруг быстрые цепкие взгляды. Похоже, победа была за своими. Да не похоже, а так и есть!

– Хур-ра! Хур-ра!

Баммп!

Ох ты! Вражина из последних сил нанёс удар – как он думал, смертельный. Однако, вовремя среагировав на выпад, Баурджин отклонился в седле и, пустив саблю вдоль вражеского клинка, поразил разбойника в шею!

Лиходей захрипел, выпустив из руки оружие, и тяжело привалился к гриве. И чёрная кровь потекла по шее коня широкой пульсирующей лентой… Готов. А что же с остальными?

А остальные разбойники, преследуемые превосходящими силами караванщиков, со всех ног улепётывали к лесу. Впрочем, нет, исправляя допущенную ошибку, Керачу-джэвэ сделал всё, чтобы их туда не пустить – выслал два десятка воинов, и те перерезали лиходеям путь. Да и не так их было много, лиходеев, всего-то оставалось, наверное, меньше десяти человек, остальные либо сдались в плен, либо уже покинули сей бренный мир.

Не убирая сабли в ножны. Баурджин пустил коня вскачь, быстро нагоняя воинов.

– Хур-ра! Хур-ра! – кричали те на скаку, и сердце нойона радовалось, слыша победный клич.

А гнусные лиходеи, в страхе оглядываясь, неслись к урочищу, нещадно погоняя коней. Успеют? Вряд ли…

Хотя нет… Вот один, самый шустрый, вырвался-таки… Уйдёт! Ах, уйдёт! Рванув из за спины лук, Баурджин наложил стрелу, прицелился, насколько это вообще возможно было сделать в быстро наступавшей тьме.

С воем дёрнулась тетива… Мимо! Чёрт побери! Однако… Однако и вражины впереди не было! Он свернул, свернул, заворотил на скаку коня… Почему? Зачем? Ведь путь в урочище был свободен! Хотя, конечно, если б лиходей не повернул столь резко, так непременно получил бы между лопаток стрелу. Впрочем, он и так, кажется, её не избёг. Нет, на этот раз выстрелил не нойон, а Керачу-джэвэ. Удачно.

Баурджин с усмешкой убрал в ножны саблю.

– Господин! – подскочив, доложил один из молодых воинов. – Там, в лесу, разбойничье логово. Мы взяли пленных.

– Пленных? – вскинул голову князь. – А ну, давай их сюда, взглянем.