Андрей Посняков - Стальная империя

Итак, что же выбрать? Может, вот это? Иероглиф «Тянь» – «небо», похожий на широко расставившего ноги человечка в широкополой шляпе. Или вот – иероглиф «Да» – «Великий», похожий на точно такого же человечка, что и «Тянь», только без шляпы. А пожалуй, стоит захватить все – не так уж их и много. Молодчина Чен, подсказал – ну конечно же, господину каллиграфу будет очень приятно выступить в качестве высшего судии, комментируя первые робкие попытки своего соседа-приятеля. Да, ещё не забыть подарок – черенок розы сорта «Розовый тигр». Интересно, что там такое нарыл в своих архивах уважаемый господин Пу Линь-шэньши? Интересно, нашёл хоть что-нибудь про Елюя Люге? Должен, должен найти, не может такого быть, чтобы не нашёл, – ханьцы народ аккуратный.

Уже хорошо знавшие Баурджина слуги господина Пу Линя, встретив гостя поклонами и приветливыми улыбками, проводили его в дом, прямо в трапезную, где в дверях стоял, улыбаясь, хозяин. Молодой, но не слишком, красивый, но не до смазливости, обаятельный, но без той навязчивости, что, увы, так характерна для многих.

– О, любезнейший господин Бао Чжи! – поздоровавшись, радостно воскликнул Пу Линь. – Я поражён до глубины души и растроган! У вас такой вид, друг мой, будто вы собрались на приём к самому императору.

– Да вот, постепенно изучаю этикет, – несколько сконфузился князь, вовсе не ожидавший подобного эффекта. – Насколько это позволительно варвару.

– О, не прибедняйтесь, дражайший господин Бао. – Каллиграф радушным жестом пригласил гостя к столу. – Прошу, садитесь, отведайте яств. Говорят, вы вскоре сдаёте экзамены? Верный выбор! У нас, конечно, к торговцам относятся вполне уважительно – ведь любой труд почётен, – но, увы, чем дальше, тем хуже. Влияние древней традиции, знаете ли: четыре сословия – четыре народа, первое и самое уважаемое из которых – сословие повелителей, учёных-шэньши. Второе – крестьяне, чьё занятие нужно и почётно – увы, во многом лишь на бумаге. Третье сословие – ремесленники, ну и четвёртое – торговцы. Увы, древние тексты отказывают в благородстве тем, кто занимается коммерцией, ибо коммерческая выгода и благородство суть понятия несовместимые, не в упрёк вам будет сказано, дражайший господин Бао! Сдавайте экзамены, становитесь шэньши – и мы с радостью окончательно примем вас в наш просвещённый круг.

– Не знаю, не знаю, – усаживаясь в резное кресло, задумчиво пробормотал Баурджин. – Получу ли я допуск?

На последнем слове хозяин спрятал усмешку.

– Вам ли об этом беспокоиться, господин Бао? С вашими-то связями и богатством.

– Да, но законы, знаете ли…

– У нас, в Цзинь, они далеко не так строги, как на юге. Прошу, кушайте, друг мой! Вот, попробуйте – жаренные на пару со специями медвежьи лапы – изумительный вкус, скажу я вам! Их лучше есть, слегка остудив. И заедать лапшой или рисом. А вот ещё мясо – свинина, говядина… А там, на блюде, – оладьи из свежей рыбы, мой повар готовит их замечательно! Ешьте, ешьте… Потом, за бокалом вина, решим все вопросы.

Баурджин и не отказывался, наедался, как говорится, от пуза, да как было не полакомиться подобными вкусностями да не похвалить хозяина дома. Пару раз – нойон это хорошо видел – качнулась тяжёлая парчовая штора, прикрывающая вход в кабинет или спальню. Пару раз князь поймал на себе чей-то любопытный взгляд. Женский – видно было, как промелькнула за шторой юркая фигурка девушки. Наложница. Да, пожалуй, ну, а кто же ещё-то, ведь каллиграф как-то раз говорил, что не женат… Стоп! Нет. Он говорил, что ищет себе невесту из хорошей семьи – такие девушки обычно становятся старшими жёнами, но в одной семье не редкость наличие и младших жён, и наложниц. Скорее всего, и те, и другие у каллиграфа уже были – ведь, по ханьской традиции, жениться нужно в двадцать лет, а господин Пу Линь давно уже вышел из столь юного возраста.

Когда гость насытился, слуги по незаметному знаку хозяина принесли превосходное подогретое вино в большом серебряном кувшине. Вино пили опять же по южнокитайской традиции, отдельно от собственно ужина. Как заметил бы в иных случаях Баурджин: закуска градус крадёт. Но, конечно же, вслух князь ничего подобного не сказал – это было бы невежливо, а сразу же приступил к делу:

– Я принёс кое-что для вас, господин Пу Линь. Мой слуга ждёт во дворе, велите позвать.

Каллиграф небрежно кивнул челяди.

Вошёл Чен, приодетый красавчик, и, вежливо поклонясь, вытащил из перекинутой через плечо сумки несколько бамбуковых рамок с работами Баурджина. Протянув их хозяину, взглянул вопросительно – мол, вытаскивать ли сразу и розу?

– Подожди в гостевой, – отмахнулся от него нойон. – Нужен будешь – позову.

– Что это вы принесли, дражайший сосед? – Пу Линь не скрывал любопытства.

– Так… – скромно потупил глаза гость. – Кое-что на ваш суд… Осмелюсь попросить совета.

– А ну-ка, ну-ка… – Увидев иероглифы, каллиграф жадно потёр руки. – Давайте, давайте, показывайте, что там у вас… О!!!

Он разложил все работы гостя на столе. Потом перенёс на узкий диван, перенёс лично, не доверяя слугам. Вообще слуги были в этот момент изгнаны с глаз долой.

С минуту, а то и больше Пу Линь стоял молча, заложив руки за спину. Стоял. Смотрел. Молчал. Баурджин уже начал нервничать.

– Вы – не тот, за кого себя выдаёте! – резко обернувшись, наконец произнёс каллиграф.

Князь вздрогнул – ну и дела! Однако. И что же теперь делать? И почему Пу Линь так сказал? Откуда он…

– И не смейте мне говорить, что вы – простой торговец, нет, не смейте! Уверяю вас, друг мой, это хорошо видно, ведь каллиграфия – лицо всей души человека. Да, да, именно так! Иероглифы пишут не пальцами, не руками и даже не всем телом – душою! И характер человека – ваш характер, друг мой, – теперь передо мной как на ладони. Смотрите сами, как вы написали «Тянь» – «небо». Вы начали снизу, это видно – и не отрывали кисть от бумаги, сначала – взмах вверх и – резко – вниз… Так пишут люди одарённые и имеющие немалый чин. Вероятно, у себя на родине вы занимали очень важный пост? Это следует из всего вами написанного.

– Люди меня уважали, – негромко произнёс Баурджин, мысленно ругая себя за то, что послушался Чена. И что теперь делать? А как-то выкручиваться, чего же ещё!

– Ах, да, – сам хозяин невольно пришёл на помощь гостю. – Вы же иностранец, Бао. А в иных странах, я знаю, иногда хороший торговец имеет куда больше влияния и власти, чем какой-нибудь захудалый князь. Так что ничего удивительного. Но если бы вы были ханьцем… – Пу Линь шутливо погрозил пальцем. – Судя по вашим работам, вы б имели чин не менее чем третьего, а то и второго ранга! Ну, смотрите сами! Вот эта линия… А вон та, в иероглифе «Да»? Это же сразу видно понимающему человеку! Смотрите, у вас в характере: несомненное благородство – оно просто кричит с каждой линии! – недюжинный ум, даже хитрость, не поймите превратно. И властность, несомненная властность. Вы – властелин, повелевавший множеством людей, ведь так?