Алексей Ракитин - Уральский Монстр

Нет, объяснение странному на первый взгляд поведению Винничевского, по мнению автора, никак не связано с запугиванием и лежит совсем в иной плоскости. Теперь, когда общая хронология преступлений и их расследования изложена с достаточной подробностью, мы можем постараться самостоятельно разобраться в подлинных тайнах Владимира Винничевского. Тех самых тайнах, которые он так удачно маскировал своими признаниями.

Известный американский режиссер индийского происхождения Найт Шьямалан в кинофильме «The Village» (в отечественном прокате – «Таинственный лес»), снятом в 2004 г., изобразил странную на первый взгляд жизнь глубоко патриархальной деревенской общины, существующей многие десятилетия в полной изоляции от окружающего мира, словно бы вне времени и пространства. Жителей объединяли две сильных и искренних страсти – глубоко укоренившееся религиозное чувство и страх. Страх олицетворяли некие ужасные животные непонятной природы, обитавшие в окружающих деревню лесах. Эти антропоморфные существа огромного роста с бивнями и клыками потрошили домашний скот, убивали неосторожных жителей деревни, дерзнувших войти в лес, и творили иные ужасы, запечатлевшиеся в коллективной памяти маленького сельского сообщества. По мнению селян, существа эти были непобедимы и имели сакральную природу. Дабы не привлекать их неосторожным упоминанием имени, в деревне существовало правило: не говорить о них и никак не называть. Если же всё-таки необходимо было упомянуть таинственных чудищ, то селяне выражались иносказательно: те, чьё имя не называем.

На первый взгляд, фильм Шьямалана является сугубо фантастическим, с элементами хоррора. Но это только сюжетная оболочка, под ней спрятана замечательная социальная сатира на тоталитарное общество. В небольшой сельской общине находится место всем – и энергичным энтузиастам, искренне и даже жертвенно служащим высокой цели, нейтральным и слабым духом обывателям, просто соглашающимся плыть по течению, умным и циничным вождям, искусно манипулирующим и теми, и другими. И даже «те, чьё имя не называют» оказываются важнейшими участниками социальной политики, поскольку страх перед ними цементирует всё сообщество.

Любое тоталитарное общество всегда стремится к самоизоляции, ибо только самоизоляция может гарантировать его выживание на сколько-нибудь долгом отрезке времени. Тоталитарные сообщества стремятся возводить стены как в буквальном смысле, так и в переносном – в сердцах и умах адептов. Лучшая стена из всех возможных – это страх. Тоталитарные сообщества – это не только религиозные секты. На самом деле, крупнейшие в мировой истории тоталитарные сообщества прикрывались отнюдь не флером сакрально-мистических откровений, а брутальной идеологией «диктатуры пролетариата». И на всех этапах существования Советского Союза в нём обретались «те, чьё имя не называли».

21 ноября 1939 г. началась последняя серия больших допросов Владимира Винничевского. Если верить следственным материалам, предыдущий допрос состоялся почти двумя неделями ранее, 8 ноября, но такой большой перерыв представляется маловероятным. По-видимому, с 8 по 21 число имели место неоднократные встречи старшего лейтенанта Вершинина с обвиняемым, но в силу неких причин они либо не протоколировались, либо протоколы этих допросов из дела были удалены.

В следственных материалах есть любопытный документ, косвенно подтверждающий предположение о допросах Винничевского в указанный промежуток времени. Оперуполномоченный Отдела уголовного розыска Седельников в период с 17 по 20 ноября занимался поиском жертвы и свидетелей предполагаемого нападения Винничевского на 2-летнего мальчика в первых числах февраля 1939 г. в районе улицы Мамина-Сибиряка. А это значит, что до 17 ноября какая-то ориентирующая информация по этому эпизоду попала в уголовный розыск. Процитируем рапорт Седельникова на имя начальника 1 отделения ОУР лейтенанта Лямина, благо документ этот короток и умещается в один абзац (стилистика и орфография оригинала сохранены): «Настоящим доношу, что согласно Вашего задания мною в продолжении 3 дней, то есть с 17-го по 20-е ноября 1939 г. были проверены исключительно все квартиры по ул. М.-Сибиряка, начиная от ул. Ленина до Первомайской и от ул. Первомайской до ул. Тургеневской, то есть весь квадрат этих улиц, с целью установления случая покушения на убийство мальчика в феврале месяце 1939 г. Установить этого и чей был этот мальчик, не представилось возможным, т.к. этого случая совершенно никто припомнить не может. Следует придти к заключению, что ребёнком о происшедшем с ним случае родителям своим сказано не было».

Одновременно проверялся и другой эпизод, имевший место якобы в середине апреля 1939 г., когда Винничевский попытался задушить 6-летнюю девочку в уборной в парке возле Дворца пионеров (не путать с нападением на Раю Рахматуллину, речь идёт о разных преступлениях). Когда обвиняемый успел рассказать об этом деянии – непонятно, в тех допросах, что проводились до 8 ноября включительно, эпизод, связанный с апрельским нападением на девочку, не фигурировал. Однако в середине ноября уголовный розыск уже взялся проверять эту информацию, и 21 числа лейтенант Лямин рапортовал начальнику ОУР Вершинину: «Согласно показаний арестованного за убийства детей Винничевского Владимира была произведена проверка в Дворце пионеров с целью установления девочки, которую Винничевский весной 1939 г. в женской уборной Дворца пионеров пытался задушить. Надо полагать, что девочка была из числа посетителей парка и о произошедшем с нею случае никому из обслуживающего персонала Дворца пионеров не говорила, возможно, не говорила и своим родителям, т.к. заявления по этому случаю в органы РКМ не поступало».

Считая, что высказанное предположение о допросах Винничевского справедливо, нам легко будет понять, почему в 21 час 21 ноября Винничевский без всякого внешнего повода начал вдруг каяться: «К данным мною показаниям ранее я хочу добавить ещё несколько случаев, которые я тогда скрыл от следствия».

Но вместо рассказа о новых преступлениях Владимир вдруг заговорил о человеке, сильно повлиявшем на его представление о сексе и общий кругозор. Это был друг семьи Винничевских по фамилии Карпушин, работавший в театре музыкальной комедии, подобно Георгию Винничевскому, Петру Мелентьеву и Володе Гапановичу. Вот в каких выражениях обвиняемый рассказал о Карпушине: «Вполне удовлетворивший меня ответ на этот вопрос (о рождении детей – прим. А. Р. ) я получил только примерно в 1937 или начале 1938 гг. от одного знакомого нашей семьи Карпушина Николая, проживающего в данный момент в гор. Свердловске где-то на Загородной улице. Карпушин был женат, лет ему примерно 40, он очень любил выпивать, и я часто, когда он приходил к нам в гости, с ним ходил в магазин за вином. Карпушин был всегда словоохотлив, и я решил его спросить, откуда именно появляются дети, и он со всеми подробностями всё мне рассказал».