Виталий Виниус - Римские вакации

Акакий, естественно, незнакомый с нашей киноклассикой, посмотрел на нас как на последних душегубов.

— А гонцы-то куда погнали? — хохотнув, спросил Серёга.

— Я слышал, чего-то они говорили насчёт войск из Мемфиса, чтобы те навстречу шли, — с готовностью пояснил Акакий.

— Антон! Ты слышал? — окликнул Джон нашего военачальника.

— Ну да, — неохотно откликнулся тот. — Пофин хочет все свои силы собрать.

— Может, чтобы сразу скопом в плен сдаться, — хихикнул Лёлик.

Антоний так взглянул на Лёлика, словно тот пришёл на поминки с гармонью.

— Верно, завтра жди сюрпризов, — сказал легат.

— Скорее всего… — согласился Антоний и помрачнел.

Они отошли чуть в сторону и стали что-то обсуждать вполголоса.

— Слышь, мужик, а какая она, Клеопатра? — с некоторой мечтательностью в голосе спросил Акакия Боба.

— Ну, я царевну давно знаю, — начал рассказывать Акакий. — Был определён на должность её учителя, когда она ещё совсем юной была. Учил Клеопатру письму и латыни. Она, конечно, особой усидчивостью не отличалась, норовила озорничать, но ум имела живой и схватывала всё быстро.

— А по-латински, значит, умеет? — уточнил деловито Джон.

— Да, — подтвердил Акакий. — Говорит совсем бегло и пишет сносно.

— Ух, и поговорим!… — умильно зажмурился Джон.

— А характер у неё дедов. Властная, — продолжил Акакий. — В лицо улыбается, а сама уже что-то своё задумала. Говорят, что бабка её покойная научила любимую внучку разным тёмным знаниям богини Исиды навроде приворотного колдовства и всяких ядов. Может, и врут, но мужчины от неё с ума сходят, да и она мужчин любит, в том смысле, чтобы ими попользоваться. А то, что тётка её померла ни с того, ни с сего в страшных муках, так это факт. А брат её Птолемей Дионис с некоторых пор начал всю пищу сначала на рабах проверять.

— И чего? — заинтересованно спросил Раис.

— Иногда помирали, — спокойно сказал Акакий.

— Ну ничего себе! — возмутился наш гурман. — Теперь и не покушать толком!…

Из группы маявших поодаль мужиков с факелами вылез некий странный лысый как пень тип в белом длинном балахоне. На его плечи накинута была роскошная шкура пантеры, скреплённая на груди золотой цепью.

Тип быстро подошёл к Акакию и стал что-то ему напористо шептать прямо в ухо, при этом лояльно улыбаясь в нашу сторону. Улыбался он одними тонкими как порез губами; глаза же его под мохнатыми бровями оставались выкаченными и безумными как у характерного маньяка из добротного боевичка.

Акакий на шёпот реагировал без каких-либо восторгов, а напротив, неприветливо жмурился и мялся. Тип в дополнение к нашёптыванию стал Акакия подталкивать как бы украдкой, но настойчиво. Акакий что-то отрицательно вякнул и слабо мотнул головой, но тип как следует толкнул его в спину, и бедняга совершил пробежку вперёд, едва не врезавшись в спину Антонию. Тот недовольно обернулся.

— Ну так вот тут… — торопливо промямлил Акакий, слабо дёргая рукой. — Главный жрец из храма бога Себека… Хочет просить твоей милости выслушать его.

— Что ещё?… — недовольно начал Антоний, но жрец уже подскочил, оттолкнул Акакия и приветственно осклабился.

— Чего надо? — сухо спросил полководец, глядя исподлобья.

— Я пришёл даровать тебе победу! — торжественно провозгласил жрец скрипучим голосом профессионального курильщика. Говорил он на латыни, но с сильным акцентом.

— Никак, перебежчик! — обрадовался Раис. — А ну, говори, где ваш штаб?!

Служитель культа поглядел на него недоумённо и заявил:

— Мой великий бог Себек могуч и если кто принесёт ему достойную жертву, то он тому победу и отдаст.

— Так, так… — равнодушно пробормотал Антоний.

— А Пофин-то жертву принёс? — заинтересовался Джон.

— Нет, — недовольно буркнул жрец и даже скорчил брезгливую гримасу, показывая: насколько мерзок ему этот сквалыга.

— Ох, не верю я попам этим! — затянул вдруг в полный голос Лёлик. — Лишь бы им народ обобрать, последнюю копеечку выманить! — потом посмотрел на Антония и значительно произнёс: — Так и знайте, нет от меня никакого на то согласия!

Антоний в ответ гневно хмыкнул и категорически стал стягивать с руки три золотых браслета разом, потом подумал и один всё же оставил на месте. Снятые браслеты он небрежно швырнул жрецу. Тот как заправский регбист схватил их на лету, позвякал и запихал за пазуху.

— Ну да, конечно, так и принесут они жертву! — саркастически ухмыльнулся Лёлик. — Бранзулетки-то затырят, а жертву — шиш тебе без масла!

Жрец сердито поморщился и предложил посетить храм самолично, чтобы удостовериться без всякого обману о чистоте помыслов и могуществе его бога, так как время этого самого Себека уже наступило, и пора приносить жертвы.

— И пойдём, и проверим! — строго сказал Лёлик.

— А чего! — лениво произнёс Боба, ковыряясь в зубах. — Можно!

— Точно, мужики! — возрадовался Серёга. — Пошли перед сном прогуляемся!

— После еды экскурсия не повредит, — одобрил Раис.

— А ты как, Антоныч, с нами пойдёшь или куда? — спросил Джон.

Антоний мрачно скривился, отрицательно махнул рукой и быстро ушёл в свой шатер.

— Ну вот! — обличительно прогундел Лёлик. — Снова нам за всех отдуваться, — потом строго поглядел на легата и категорично заявил: — Я вам точно говорю! С таким командиром нам войну не выиграть!

Легат от такой хулы нервно икнул и поспешил смыться.

Лёлик посмотрел на Акакия и деловито спросил:

— Эй, а носилки у тебя есть?

— Нет, не взяли… — потерянно ответил тот.

— Обидел ты меня, — с многозначительной неприятностью протянул Лёлик, а затем нагло скомандовал: — Ну что ж, ведите!

Акакий махнул стоявшим поодаль мужикам с факелами. Те подбежали и окружили нас со всех сторон, худо-бедно освещая окрестности.

Вслед за жрецом и Акакием мы вышли из лагеря и зашагали по широкой натоптанной тропинке.

Вовсю уже была южная ночь. На усыпанном крупными звёздами небе мутно светился узкий серп Луны.

Вскоре мы вышли на развилку. Одна тропа уходила налево, другая направо.

— Ну, мне в поместье моё, — с облегчением сказал Акакий, заворачивая на левую тропинку. — А храм там, — он махнул направо.

Джон задумчиво посмотрел на Акакия, а потом вполне задушевно поинтересовался:

— Слушай, друг, а у тебя рабыни есть?

— Есть, — осторожно ответил Акакий.

Джон масляно ухмыльнулся и озадачил:

— Тогда в гости жди! Из храма сразу к тебе!

— Да не думай там калитку запирать. А то разнесём! — пригрозил Раис.

Акакий скромно пискнул и заторопился в свою сторону.

Жрец забрал у одного мужика факел и повёл нас направо.

Тропинка пошла через заросли, имевшие в наступившей темноте не самый мирный вид. Трещавший и чадивший факел не столько светил, сколько своим непривычным до театральности видом придавал моменту дополнительную трагедию. Серёга, поглядев по сторонам, скривился и решил слегка на подкатившую тему поёрничать, для чего завёл непосредственным прямиком: