Алекс Кейн - Дотянуться до престола [≈ Младенца на трон!] [litres]

– У них все готово, ваше величество, – озабоченно кивнул гетман Конецпольский, глядя на раскинувшийся неподалеку лагерь французов. – Утром пойдут на штурм.

Они с Петром стояли на стене, осторожно оглядывая окрестности. Лучи заходящего солнца светили прямо в глаза. В отдалении от города расположились французские шатры, между ними виднелись сотни лошадей, а на возвышениях стояли пушки. В центре лагеря были свалены непонятного предназначения ящики.

– Почему их так мало? Тысяч пять человек, не больше ведь?

– Примерно так.

– Как же они планируют взять крепость?

– Говорят, применяют какие-то новшества. Возможно, рассчитывают на них. – Конецпольский с беспокойством посмотрел на юного короля: – Не изволите ли вернуться, ваше величество? Темнеет, здесь опасно.

По винтовой лестнице Сандомирской башни они спустились вниз, и вскоре Петр уже вернулся в свои покои в Вавельском замке. Здесь все было не так, как в Теремном. Стены отделаны гранитом и мрамором, золоченые потолки, картины в тяжелых рамах, гобелены, камины, роскошная мебель. Но до всего этого юному королю сейчас не было никакого дела, он нервно ходил из угла в угол.

В большом зале проходил военный совет, но Петр туда не пошел, решив, что толку от него не будет. Ему хотелось подумать в одиночестве и понять, что, собственно, происходит? Как Франция умудрилась захватить за месяц половину Европы? Даже Наполеону такое было не под силу. Какой странный и неожиданный блицкриг… Ничего подобного в книгах описано не было. Неужели своим появлением он настолько изменил ход истории, что даже на далекий Париж повлиял?

Петр, наблюдая за успехами Людовика, уже давно пребывал в беспокойстве и не раз пытался узнать, в чем заключается его секрет. Увы, безуспешно. Лазутчики приносили лишь обрывочные сведения об улучшенном оружии. Но вряд ли этого достаточно, чтобы завоевать немалый кусок континента. Так что за тайну хранит король Людовик?

В дверь постучали, и в комнату вошел Ежи Стрык, лейтенант гвардейцев.

– Ваше величество, – поклонился он. – Задержали французского офицера, пытался проникнуть в крепость. Говорит, что ему необходимо встретиться с вами, но я не рискнул его привести. Думаю, соглядатай.

– Как его имя?

– Он представился полковником Жаком Маржеретом, ваше величество.

– Ведите, скорее ведите его, – обрадовался Петр.

«Надеюсь, он остался мне верен и не переметнулся к соотечественникам».

Не прошло и пяти минут, как француз предстал перед царем. Он постарел и выглядел неважно: седые волосы торчали в разные стороны, одежда грязная и местами разодранная, по щеке стекала тоненькая струйка крови. В одной руке он держал длинный, узкий кожаный мешок, в другой – шляпу.

– Мессир полковник!

– Сир! – Маржерет поклонился, в каждом его движении чувствовалась усталость. – Покорнейше прошу простить. Я никоим образом не посмел бы явиться пред государевы очи в столь ужасном виде, если б не крайняя необходимость. Дорога каждая минута.

– Садитесь и рассказывайте.

Наемник с видимым облегчением опустился в красное бархатное кресло и положил свой мешок прямо на ковер.

– Вы находитесь в великой опасности, сир, – взволнованно начал Маржерет. – Французы необыкновенно сильны и сметают все на своем пути. Я еле прорвался сюда, и только для того, чтоб сказать: уезжайте на восток. Прошу вас! Кракову не выстоять!

– Пожалуйста, успокойтесь и скажите, что конкретно вам удалось узнать. Вы отсутствовали почти год, мессир, это немалый срок.

– Увы, мне не очень-то доверяли, – горько усмехнулся полковник. – Тем не менее кое-что я могу рассказать. Во-первых, Людовик улучшил армию, изменил устав, построения, ввел железную дисциплину. И войска стали гораздо действеннее. Те полки, что я организовывал в Москве, по нынешним временам, уже устарели.

Вздохнув, царь нетерпеливо кивнул. Ох уж эти предисловия!

– Говорите, говорите.

– Сир, они изобрели новое оружие! И не одно, много разных видов. Противостоять ему невозможно! Они… Они…

Петр никогда не видел полковника в таком состоянии. Обычно спокойный и хладнокровный, сейчас он почти трясся.

– Они всю Англию за неделю под себя подмяли. – Маржерет, наконец, взял себя в руки. – Знаете как? Закидывали противников бомбами, которые источали какой-то ядовитый смрад. Столько людей потравили! Вроде и запах не страшный – сладковатый, пахнет то ли сеном прелым, то ли гнилыми яблоками… Мой приятель участвовал в таком бою. Говорит, один парень из их роты, крепкий и сильный, случайно попал в облако этого вещества. Так вот, сначала все было нормально, а через несколько часов посинел весь, задыхаться стал, будто воды наглотался. Кровью и пеной харкал. Ну и… все. Ничего не смогли сделать… А сколько обычных жителей умерло… Детей, женщин…

Царь во все глаза смотрел на полковника. Тот говорил так проникновенно, словно сам был свидетелем этой смерти. Да, несладко пришлось англичанам. Петр мысленно вздохнул и вдруг замер. Твою мать, ведь Маржерет в точности описал фосген! Удушающий газ, что использовали в Первую мировую!

Он тряхнул головой, отгоняя шальную мысль. Нет, до открытия фосгена еще не одно столетие должно пройти. Но что же это за дрянь тогда? Откуда?

– После нескольких таких боев король Яков сам сдался на милость победителя. Народ свой пожалел, – продолжал капитан. – Людовика за эти методы сейчас во всех захваченных странах люто ненавидят. А что он у себя во Франции творит? Чуть что не по его – тут же в крепость или на эшафот. Его и там не жалуют. Боятся – да, но не любят. Есть, конечно, идиоты, которые считают, что король сделал их страну великой, но даже они за глаза называют его Людовиком-душегубом.

Петр судорожно сглотнул подступивший к горлу комок. Мысль о фосгене никак не шла из головы. И полковник хочет, чтобы он поверил в такой бред?! А может… Ну конечно! Маржерета подослали, желая запугать царя! Значит, переметнулся. Глухое раздражение заклокотало в груди. Ну нет, он не даст обвести себя вокруг пальца!

– Продолжайте, мессир полковник. Быть может, у Людовика есть еще какие-нибудь необычные новинки?

– Не смотрите на меня так, сир, я не сумасшедший. Все это действительно правда, я проверил.

Француз рывком наклонился, вытащил из мешка, лежавшего у его ног, ружье и протянул царю. Едва взглянув на него, Петр похолодел. Не может быть!

В голове его мгновенно все смешалось, но он попытался взять себя в руки. Осторожно взял оружие и внимательно рассмотрел. Потом закрыл глаза, подождал несколько мгновений и снова открыл, надеясь, что ему это мерещится. Увы, ничего не изменилось. Нарезной ствол, затвор, магазин – самая настоящая винтовка конца девятнадцатого века! Смотри-ка, и штык не забыли приделать. А это что? Неужели крепление для оптики?!