Алекс Кейн - Дотянуться до престола [≈ Младенца на трон!] [litres]

– Постойте, ваше величество! Там что-то случилось. Взгляните.

Он протянул Петру подзорную трубу. Тот посмотрел и в недоумении потряс головой: сквозь рассеивающийся дым было видно, что в стане врага царила паника. Солдаты бестолково метались туда-сюда, пушкари замерли, в растерянности оглядываясь, а офицеры опрометью сбегались к центральному шатру.

Сколько Петр ни старался, разглядеть короля не смог. А как было бы здорово посмотреть на Ферре! Интересно, он похож на себя того, парижского? Или у него лицо реального Людовика? Впрочем, сейчас явно не до этого. Что там, едрить твою, происходит?!

В ответ на его вопросительный взгляд гетман развел руками и ответил:

– Я послал лазутчиков, ваше величество. Скоро все поймем.

– Возможно, они хитрят. Стреляйте!

Конецпольский обернулся к помощникам и взмахнул рукой:

– Огонь!

С той стороны орудия по-прежнему молчали, лишь время от времени раздавались ружейные выстрелы. Минуты ожидания тянулись бесконечно долго. Наконец, на башню взбежало несколько переодетых во французские костюмы поляков, пыльных и грязных, и один из них, поклонившись Петру, бодро отрапортовал:

– Пан гетман! Король Людовик убит!

– Как?! – одновременно воскликнули царь и Конецпольский.

– Его нашли в собственном шатре с перерезанным горлом. Кто это сделал, неизвестно. Видимо, герои-одиночки, фанатичные последователи Габсбургов. Атака отменена! – Командир лазутчиков перевел дух и добавил доверительным тоном: – Они, похоже, и сами рады-радешеньки. Такого деспота, как Людовик, второго не сыщешь.

– Перерезали горло?!

Петр почувствовал, как тяжеленный камень упал с его души. Спасены! Русские, литвины, поляки, все те, кто ему доверился, – спасены! Опасность миновала! Люди будут жить! Он победил в испытании!

Но насколько же вовремя умер Шарль! И как?! Не от руки Петра, соперника по конкурсу, а благодаря какому-то неизвестному фанатику. То есть не человеку, а нарисованному компьютерному изображению. Что это может значить? Получается, Жюно сам приказал его убить? Но почему? Ведь Ферре – его фаворит и ставленник! Господи, ну и каша в мозгах, не спятить бы!

Обхватив голову руками, совершенно ничего не соображая, он двинулся вдоль стены. А Васька, смотревший в это время в подзорную трубу на стан противника, вдруг бросил ее, метнулся к царю и толкнул что было силы. Два выстрела слились в один, и верный страж, захрипев, упал. Петр почувствовал, как огнем обожгло плечо. Мир вокруг помутился, колени подогнулись, и он снопом повалился на Василия.

Сквозь плотную пелену, облепившую сознание, донесся приглушенный голос Тимохи:

– Жив, жив! Рана нетяжкая, справимся. Несите государя в лекарню. Поспешайте, поспешайте!

Петр смутно чувствовал, как его куда-то тащат. И перед тем, как потерять сознание, успел подумать: «Какая же у этих ружей дальность!»

Голова болела так, что, казалось, собиралась расколоться надвое. Во рту стояла горечь, раненое плечо ныло. Сознание было мутным, в ушах шумело. Петр слегка разлепил веки; яркий свет ударил в глаза, и он поспешил их снова закрыть. Жив… А вот как там Василий? Неужто убили?!

– Он пришел в себя! – раздался где-то поблизости женский голос.

Петр потихоньку начал соображать. По-французски? Он что, попал в плен? Только этого не хватало! Но откуда в армии дамы?

Совсем рядом послышался звук, словно подвинули стул.

– Как вы себя чувствуете, месье Рудницки? – Голос казался до боли знакомым.

Петр открыл глаза и попытался сфокусироваться на нависшем над ним светлом пятне. Так, нос, щеки. Лицо. Елки-палки! Жюно!

– С вами все в порядке?

Слегка повернув голову, Петр, наконец, смог разглядеть говорившего. Это и в самом деле был кадровик, сидевший рядом с его кроватью. А сам он снова находился в палате клиники! У двери стояла Жанна, та самая красавица медсестра, когда-то сделавшая ему укол.

Как он вернулся? Почему?! Невероятно!

Петр растерянно озирался, не в силах поверить увиденному. Наконец он перевел глаза на толстяка и прошептал:

– Месье Жюно…

Лицо кадровика растянулось в счастливой улыбке.

– Ну слава богу! Ох, Пьер, как же вы нас напугали!

– Что со мной… случилось?

– Ох, дорогой мой, – всплеснув руками, затараторил толстяк. – Тут такое было! Авария. Наш «Прорыв» – ну, помните, суперкомпьютер? – неожиданно… мм… испортился.

Петр уже вполне пришел в себя, чтобы не верить небылицам. Что за чушь? Этот жирный пакостник злится, что Ферре проиграл в конкурсе, и теперь хочет отменить результаты, прикрываясь поломкой компьютера?

– Но ведь я победил в испытании?

– Что вы, месье Рудницки, что вы. – Жюно замахал руками. – Никакого испытания не было. Видите ли… Программисты решили кое-что проверить… Ну, чтобы заранее подготовиться… Подключили Шарля Ферре к «Прорыву». И тут произошло ужасное! Не знаю, как и сказать… В общем, наш суперкомпьютер… наша гордость… он взорвался. У них там все попадало, и какой-то отлетевшей железкой месье Ферре перерезало горло. Такая трагедия!

– Перерезало горло?!

Ошарашенно глядя на кадровика, Петр пытался осмыслить услышанное. Испытания не было?! А что тогда происходило с ним все это время?!

Он приподнялся на локте и растерянно пробормотал:

– Но как же… Я ведь помню, что участвовал.

Жюно по-птичьи склонил голову набок и непонимающе посмотрел на него. Потом лицо толстяка просветлело, и он виновато улыбнулся.

– Наверное, у вас были видения. Галлюцинации. Или вы просто спали. Видите ли, после взрыва пострадали несколько человек из тех, у кого на руках были укреплены датчики, мониторившие состояние организма. Четверо пациентов, включая вас, впали в кому. Вы первый, кто пришел в себя. Надеюсь, с остальными тоже все будет нормально.

Петр бессильно откинулся на подушку. Так это был просто сон?! Сон, который он увидел, находясь в коме?! Какое страшное разочарование! Все его мечты, планы, старания, вся его жизнь в течение восьми лет – оказались просто сном, бредом воспаленного сознания, пшиком! Он изо всех сил зажмурился, стараясь сдержать подступившие слезы. Будь проклят этот идиот Жюно со своим дурацким «Прорывом»!

Так, стоп. А как же рана? Ведь он чувствует ее, она болит! Его же ранили при осаде Кракова! Он приоткрыл глаза и взглянул на плечо. Ага, перевязано.

– А это что? – Петр кивнул на бинты.

Жюно горестно вздохнул.

– Ох, месье Рудницки… Когда «Прорыв» взорвался, здание так тряхнуло… Стекло в окне лопнуло, и вас поранило осколками. Но не волнуйтесь, это пустяки. Доктор сказал – через пару дней заживет.

Закусив губу, Петр отвернулся. Не хватало еще, чтоб Жюно заметил слезы в его глазах! Сон… Сон… Проклятье!