Глеб Исаев - Лис Удача

— Ваше сиятельство, простите, виноват, всего навалилось столь, что и доложить не когда.

Вчера мужички, верно, в подпитии были, так с позволения… А отставного капрала сыскал, как велено было. При Великом Петре Алексеевиче шведа воевал, ранен был, медаль имеет. Вчера ждал, да только вы в заботах были, не смел отвлечь.

— Ну, ладно, ладно, — стушевался барин. — Тогда вот что, сам с ним обговори, как мы решили. Помещение под казармы выдели, в общем, распорядись. А то мне все недосуг, а скоро и вовсе не смогу. В Москву императрица отправляет. По важному делу.

— Понял, ваше сиятельство, все исполню. Только вот с оружьем как быть не знаю.

— Про то не беспокойся. Я попрошу у кого надо, чтоб с десяток ружей дали, — Лис, хотя и не имел понятия, как добиться такого разрешения, решил свалить решение задачи на Тимофея. Как никак из «органов».

День прошел в суете и мелких заботах. И только к вечеру вспомнил про похороны. Верный помощник все организовал. Собрался и, захватив с собой Тимофея, вышел на задний двор, где уже стояла небольшая толпа слуг.

Александр перекрестился и приблизился к открытой домовине, в которую уложили покойного.

А когда глянул на усопшего, то перекрестился вновь. Ничем этот паренек не походил на его приятеля. Конечно, внешнее сходство имелось, но только внешнее. А когда всмотрелся, понял — этот и постарше будет, да и вообще. Не он? Как же так? Ладно, я за суетой, да суматохой не удосужился на него глянуть. А Нюрка как спутала? Впрочем, ежели в крови привезли, да в ледник сложили, даже реши она насмелиться пойти глянуть, в полутьме много и не разглядишь. Логично. А Тимофей, тот вообще всего раз только и видел его, немудрено спутать. Все же не так часто в городе смертоубийства случаются.

Отозвав Тимофея в сторону, сказал напрямик: — Не он это.

Служивый смутился, однако развел руками и, как сумел, попытался оправдать ошибку.

За день в Петербурге всего одно — два преступления со смертельным исходом случается, редко больше. Потому и решил служивый, что Андрейка это.

— Это уже интересно, — озадаченно пробормотал Лис.

— Скажи, пусть везут. Погост выбрали? Ну и с богом. Земля ему пухом, бедолаге.

Задумался крепко: «Что ж это выходит? А куда тогда паренек делся? Пропал? Или, и впрямь, испугался и сбежал? И самое главное: от всей этой истории только у меня лишних забот добавилось. Неужели это Ушаков постарался? Вряд ли. Тот, ежели бы паренька в оборот взял, непременно про бумагу дознался и, будьте уверены, сумел бы отыскать способ, как их вернуть. Хотя, чего это я, он ведь и впрямь с грамотишкой не в ладах был. Верное дело, и не разобрал, что за письмо. Искали, как понимаю Тимохина бывшие сослуживцы, а эти дело крепко разумеют. Значит, остается два варианта, либо в Неву под лед сбросили, так что и не отыскать, либо… и правда сбежал?»

Как бы то ни было, остаток дня провел в раздумье. Ничего не решив, оставил рассуждения на потом.

В старинном быте многое не похоже на век двадцатый. Не все отличия, конечно, в лучшую сторону, и только одно Александр принял с большим удовольствием и без оговорок: Тишина. Ни грохота трамваев, ни музыкальных экспериментов запоздалых гуляк. Ничего. Поэтому дикий вопль, раздавшийся со двора, ударил по ушам, словно взрыв бомбы.

— Пожар! — к одинокому крику быстро прибавились и другие возгласы, стук и беготня взбаламученной прислуги.

Александр выпрыгнул из постели, натянул панталоны, рубашку и выскочил из дома.

— Беда, барин, горим, — мечущиеся в темноте дворовые люди создавали впечатление массовки на съемках фильма-катастрофы.

— Стой, — рявкнул Александр, перекрывая многоголосый гомон. — Что горит, где?

— Сарай, батюшка, там, — махнул рукой слуга, указывая в сторону заветной бани, в которой хранился клад.

«Опа, — охнул Лис. — С чего бы ему гореть? А не я ли его подпалил? Может, искра или уголек в труху упал. Вот за день и занялось».

Рванул вперед так, что любо-дорого. Не разбирая дороги, по снегу, по сугробам, остановился, только когда увидел горящий в ночи флигель и лично убедился в реальности угрозы.

Впрочем, если для него неприятностью стал сам факт возгорания, то у остальных страх вызвала угроза распространения огня на жилые строения. Подгонять никого не понадобилось. Тушить пытались всем миром. Однако много ли сделаешь с пожирающим сухое дерево пламенем, если кроме слежавшегося наста вокруг ничего?

«Бросать куски снега в огонь бессмысленно, — понял Лис, огорченно рассматривая картину пылающей сторожки. — Но, если судить здраво, то и страха особого и не было. Стоящая в отдалении избушка вряд ли могла стать угрозой для барского дома, да и деревьев поблизости не много».

«Ну и пусть горит, — рассудил князь. — Клад в подвале, ничего ему не сделается».

— Эй, Игнат, скажи людям, пусть утихнут, — распорядился Лис, отыскав взглядом толстую фигуру управляющего.

— Догорит, головешки растащим, и все. Смотреть только, чтоб искры ветром не унесло.

Отряхнул испачканные снегом штаны и поежился, ощутив холод. Обхватил себя руками и повернулся, собираясь вернуться обратно в теплую постель.

Внимание привлекло истошное мяуканье. Александр всмотрелся и увидел сидящую на карнизе чердачного окна кошку. Бедная тварь, испуганно прижав уши, пыталась отползти от языков пламени, бьющих между досок.

— Жаль животину, — расстроился Александр. — Сгорит, дурная.

— Что ж тут сделаешь? — попытался уговорить себя, но не выдержал и обернулся к стоящим поодаль слугам.

— Эй, православные. А ну, живо, лестницу к стене, — приказал он и двинулся к пожарищу.

— Батюшка, Александр Иванович, да бог с ней, — выскочил из полумрака Тимофей, — тварь безмозглая, оставь.

— Ладно, ничего, — отмахнулся Лис. — «Скорее всего, именно он стал невольным поджигателем подворья, потому и не сумел справиться с чувством вины».

Мужики прислонили к стене высокую лестницу и прыснули в стороны от пышущего нестерпимым жаром строения.

— Снимай, — приказал Александр кому-то из слуг, указывая на его овчинный тулуп и шапку. Натянул тесноватый гольник и грубый, словно сшитый из шинельного сукна, малахай.

Рухнул в снег, пытаясь натолкать за пазуху как можно больше снега, и вновь рванулся к огню. Первые три шага по высоким ступеням сделал легко, но когда забрался на высоту, обожгло. Нешуточное пламя облизывало перекладины и норовило испечь заживо. Вспыхнули, затрещав брови и ресницы.

Не прекращая перебирать руками, отвернул лицо и вдруг сообразил, что казавшийся вовсе низким сарай куда как высок. «А ведь еще назад спускаться», — успел подумать он, когда рука ухватила за доску крыши. Потянулся прямо через языки пламени и ухватил кошку за шкирку. Сунул за пазуху дико воющее животное и развернулся, намереваясь начать спуск.