Глеб Исаев - Двойник

— Козел он, твой Вячеслав. Ладно, я с ним сам поговорю. Ты, главное, договор на представительство подпиши, а мы уж разберемся. И с телохранителем с твоим он прокололся. Будешь с ним дружить.

— Ваши… они ж его… застрелили, — ошалело глянул на кавказца Андрей.

— А это не твоего ума — как… — не сумел сдержать досаду за то, что проговорился, Руслан. — Ладно… раз уж мы с тобой снова дружим, так и быть, скажу. Охранника этого твоим заговорщикам я и организовал. На всякий случай. Чтоб спокойнее было.

"Хитер… — с невольным уважением подумал Андрей, переваривая информацию. — И психологическое воздействие без особых затрат и присмотр обеспечил. А вот Кацман с продюсером, похоже, не зря так срочно в командировку умотали. Неужели всю эту историю они из-за долга затеяли? Так, может, и настоящий господин Пирогов никуда и не пропадал? Хотя… вряд ли. Слишком уж за уши притянуто. Откуда они могли знать, что наткнутся на потерявшего память и, вот чудеса, похожего на их Андрюшу, как две капли воды, человека? Скорей, просто совпадение. Да, сам Питерский, сообразив, чем может окончиться его кредитная история, вполне мог додуматься и свинтить в туман, оставив своих компаньонов расхлебывать ситуацию. А вот Кацману и его компаньону, скорее всего, просто повезло. А потом повезло и самому двойнику. То есть мне. Ведь, не отключись во время концерта питание аппаратуры, и не окажись у меня хоть минимальных способностей к музицированию, горячий горец, к бабке не ходи, исполнил бы свою задумку в полном объеме. Денег от продажи квартиры и машины вполне могло хватить на погашение основной части долга".

Тем временем Руслан, который явно потерял интерес к беседе, повернулся к стоящим навытяжку сторожам.

— Ваха! Останешься с ним, — приказал он старшему из боевиков. — Пусть пока в яме посидит. А я за Мусой съезжу, за нотариусом. — Руслан оборвал себя и строго глянул на подчиненного: — И смотри у меня! Чтобы без дури! Да, вот еще, особо на него на дави, но и не расслабляйся. А то он, смотрю, слишком быстро успокоился. Слишком. Если что… можешь его немного побить. Лицо только не трогай. Сговорчивее будет.

— Извини за вопрос, Руслан, так, значит, ты его простил? — осторожно поинтересовался Ваха, кивнув на безразличного Андрея.

— Ты слишком много говоришь, Ваха. Наверное, уже опять успел… Ох, смотри у меня… — Руслан вновь дернул щекой в усмешке.

— Нет-нет, начальник. Что ты. Я ведь обещал, — затараторил боевик, уже в спину уходящего прочь командира.

Руслан развернулся и покинул комнату, а оставшийся на хозяйстве телохранитель, ловко примотав пленника к стулу тонким капроновым шнуром, устроился на стоящем возле стены кожаном диване. Впрочем, расслабленная поза охранника вовсе не обманывала Андрея. Он заметил, что ствол пистолета, который тот держит в руке, по-прежнему направлен на цель.

Прошло с десяток минут, а потом джигит вытянул из кармана плоскую коробочку.

Аккуратно разложив нехитрые приспособления, зыркнул на Андрея и значительно покачал пистолетом: — Сиди смирно, артист, а то не посмотрю… — охранник не закончил, подтянул рукав и ловко, в два приема, вколол себе дозу.

Пару минут он сидел неподвижно, потом глубоко вздохнул, обвел помещение заблестевшими глазами, упер маслянистый взгляд в мирно сидящего в своем углу Андрея.

— Слышь, музыкант… — в голосе чернявого охранника проявился отчетливый кавказский акцент. — Я слышал, ты из этих… Ну, этих. Давай я тебе…

Предложение оказалось настолько неожиданным, что Андрей даже обалдел.

— Ты что, сдурел? — Андрей сжал зубы и тяжело засопел.

— Да ладно, чего ты?.. — отповедь ничуть не смутила поплывшего сторожа. — Я тебе хорошо… тебе понравится. А я потом кунакам скажу, что самому знаменитому Андрюше Питерскому заправил.

— Да пошел ты к… — направление Андрей указал с максимальной точностью и конкретикой. — Овцам у себя в горах заправляй…

— Ах ты, п… р Московский, брезгуешь, да? — Ваха, которого последнее замечание Андрея, как видно, задело за живое, вздернул ствол: — А ну, встал. К стене лицом. А то сейчас пулю схлопочешь.

Андрей, которого предложение неправильного джигита вывело из себя настолько, что он даже перестал опасаться наведенного ствола, выставил вперед средний палец: — Видел? А как потом Руслану объяснять будешь? Вот вернется, я ему еще про коробочку скажу, про машинку твою. Мало не покажется.

Похоже, отповедь подействовала. Джигит невольно покосился на дверь, сглотнул комок в горле и провел языком по пересохшим губам.

— Смелый, да?.. — он поднялся с дивана. — Ладно. Извини. Не надо Руслану ничего говорить.

Ваха запнулся ногой о лежащую возле дивана сумку, опустился обратно на стул.

Андрей заметил высунувшееся от толчка из приоткрытой молнии горлышко с синей пластиковой крышкой и, наконец, сообразил, что это бутылка минеральной воды, о которой он вовсе забыл, и которая, как оказалось, мирно пролежала в его вещах все тридцать с лишним суток.

Андрей, у которого от злости и негодования пересохло во рту, с вожделением уставился на "подарок судьбы".

— Хорошо, я буду молчать, — примиряющим тоном заверил он Ваху. — Только ты мне воды дай, пожалуйста.

— Где я тебе ее возьму? — буркнул охранник. — Сам пить хочу, сушняк прет. Да нету здесь.

— Так у меня в сумке лежит, — с готовностью ткнул Андрей пальцем на свой баул.

— Ах, молодец, — Ваха с готовностью вытянул на свет литровый сосуд.

Он крутанул пробку, срывая пластмассовую защелку, запрокинул голову и, с ловкостью матерого алкаша, вылакал почти половину. Выдохнул, утирая губы тыльной стороной ладони, хитро глянул на Андрея: — Хочешь пить. Да? Так, может, договоримся? — похоже, он вовсе не оставил свои паскудные замыслы. — Пока они еще приедут. А водичка вкусная…

Но тут его лицо исказила странная гримаса. Ваха недоуменно покрутил коротко остриженной головой, словно прислушиваясь к чему-то, и вдруг, издав пронзительный стон, согнулся почти пополам. Очумело вращая глазами, ухватился рукой за живот. Качнулся, словно моряк, старающийся поймать уходящую из-под ног палубу.

— Отравил? Шайтан… — Ваха перешел на родное наречие, выплевывая слова страшных горских проклятий в адрес недоуменно глядящего на него Андрея.

— Ай!!! — мучения, как видно, были уже вовсе нестерпимыми. Глаза Вахи стали вовсе безумными. Он начал медленно опускаться на пол. Но за мгновение до того, как его тело коснулось темного паркета, боевик вздернул вверх руку с пистолетом: — Сдохни! — тонким, не своим голосом провизжал он и нажал на курок.

Андрей дернулся в сторону, пытаясь уйти с направления огня, но подвела спинка стоящего вплотную к стене стула. В голове что-то гулко ухнуло, словно взорвалась тысяча новогодних петард, глаза закатились, и он плавно завалился набок, уже не чувствуя совершенно ничего.