Глеб Исаев - Двойник

Открыл глаза и внимательно, с искренним интересом, всмотрелся в темную лужицу, растекшуюся прямо перед его носом. Кровавая дорожка уже успела слегка подсохнуть, образовав небольшую, шириной всего в палец, полоску.

Судьба в очередной раз сыграла с ним шутку. Злую — нет, кто знает. По всему выходило, что пуля скользнула по черепу, отправив пленника в глубокий нокаут.

Андрей напрягся, вывернул голову и попытался определиться в окружающей его действительности.

Однако сумел разглядеть лишь ноги лежащего посреди комнаты Вахи.

"Хорошо лежит… — с удовлетворением констатировал Андрей, — качественно. Другой вопрос, что стало причиной этакого вот поворота событий? И что же было налито в бутылку, способное в такой короткий срок укокошить здорового мужика. А впрочем… не это сейчас главное, — одернул себя наблюдатель. — Главное сейчас — попытаться освободиться".

Однако прошла минута, другая, и на смену радостному возбуждению пришла сугубо рациональная мысль. Не мысль даже, скорей, опасение. Он сообразил, что, имея в наличии холодное тело и огнестрельное ранение собственного организма, ему будет довольно трудно объяснить хозяину дома причину этакого бардака.

"Сваливать надо", — решительно выдохнул Андрей и начал осторожно, но методично освобождаться от пут. К его удивлению, веревка, которой его прикрутил к стулу покойный Ваха, поддалась уже после нескольких попыток. А уже через пять минут он смог стянуть ее вовсе.

Поднялся на ноги, осторожно тронул подсохшую корку на голове: "Ничего страшного, хотя… в приличное общество в таком виде, конечно, не пустят". Андрей торопливо обыскал недвижимое тело своего караульного и недрогнувшей рукой засунул истертый бумажник покойного в свой карман: "Денег, конечно, кот наплакал, но все же… И не мародерство это вовсе, а… — тут Андрей озадаченно хмыкнул, но быстро отыскал приемлемое объяснение: — Возмещение морального вреда за непристойное предложение и вообще… Раз этот паразит меня едва не пристрелил, потому я с него, всяко, имею…

Задерживаться в комнате, которая теперь приобрела и вовсе мрачноватый вид, больше не стал. Аккуратно прикрыл дверь и, уже не останавливаясь, прошел через бокс прямо к гаражным воротам. На входе остановился, восстанавливая в памяти картинку: "Нормально. Со двора выезд из гаража не просматривается вовсе. До въезда на территорию, если идти по прямой, каких-то сорок-сорок пять метров. Если никто не стоит прямо здесь, то догнать не успеют".

Выдохнул, концентрируя себя, зажмурился и отворил маленькую калитку.

Андрей шагал по залитой солнечным светом улице. С интересом разглядывал снующие по проезжей части машины, ловко уворачивался от идущих навстречу пешеходов и размышлял о произошедших с ним событиях.

Картинка складывалась вполне стройная, выпадала из общей схемы лишь злополучная бутылка с отравой. Откуда в минералку мог попасть столь сильный яд?

Неужели опять совпадение? Но какое? Маньяк, который ни с того ни с сего засыпал в одну из миллиона обычных бутылок не самый дешевый яд? Ерунда.

Оставалось одно. Сделал это тот, кому было зачем-то выгодно, чтобы эту воду выпил кто-то конкретный. Тот, которому эта вода предназначалась.

От удивления Андрей остановился: "А ведь принес ее мне не кто иной, как господин Кацман. А потом настойчиво, очень настойчиво, уговаривал выпить ее. Меня уговаривал. В смысле, певца Андрюшу Питерского. Ни хрена себе… Представляю картинку. Стою я, значит, на сцене, весь такой… в сиянии софитов и вдруг, на тебе, помер".

Андрей с некоторой даже неловкостью припомнил тот диковатый монолог, который он произносил со сцены, после которого и должен был картинно откупорить эту треклятую посудину.

"Ага… — от предвкушения отгадки у Андрея даже засвербило в носу. — И огорчился от моей неловкости Семен Яковлевич ничуть не наигранно. Всерьез, можно сказать, расстроился, словно человек, у которого сорвалось нечто весьма и весьма важное.

И в номер, отыскав посудину среди декораций, принес опять-таки пресловутый Кацман. Единственное, что сделал Андрей по собственной воле, — это захватил ее с собой в самолет".

— Но зачем? Зачем ему это понадобилось? — оказалось, что последние слова Андрей произнес уже вслух. Он смущенно оглянулся и прибавил шагу.

— Молодой человек… что с вами? У вас кровь течет! — услышал вдруг Андрей у себя за спиной взволнованный женский голос. — Да постойте же… вы ведь в крови весь!

"Черт… — едва не выругался Андрей. — Идиот, я же забыл. Представляю что у меня сейчас за видок… "

— Все нормально… все в порядке, — торопливо отозвался он, стараясь побыстрее отделаться от нежданной доброхотки. — Нечаянно ударился… все уже прошло, почти.

— Ой… — миниатюрная, и довольно симпатичная, но одетая в невероятно уродливое сиреневое платье, девушка уставилась на него разве что не разинув рот: — Это ВЫ?! Не может быть?!

— Кто? — от неожиданности Андрей даже покрутил головой, но быстро справился с собой: — Ага… собственной персоной. А откуда вы меня знаете?

— Да?! — в голосе девчонки прозвучало искреннее недоумение. — Разве вы не певец?

— Девушка… милая вы моя. Извините, что я так… попросту. Ну какой еще певец? Они разве по Москве с разбитой головой шляются? Вы сами подумайте.

— Извините… Да, действительно, откуда. Но голова-то у вас, и вправду, разбита. Вам нужно кровь остановить.

Андрей всмотрелся в простоватое, с неуловимым налетом провинциальности, личико. Мгновенно определил и неумелый макияж, и сумку из искусственной кожи, и стоптанные, с подранными носками, туфли, помятый листок с оттиском МПСовского штампа, выглядывающий из карманчика нелепого платья.

И тут ему и вправду стало нехорошо. Голова противно закружилась, и он начал плавно заваливаться на сторону.

— Ой… — девчонка кинулась к теряющему сознание человеку, подставила худенькое плечо.

— Люди, товарищи, помогите, — закрутила она головой в поисках помощи. Однако, бегущие по своим делам пешеходы вовсе не торопились прийти ей на помощь.

— Сейчас, сейчас, — слабым голосом пробормотал Андрей, осторожно опираясь на плечо, подставленное наивной спасительницей. — Туда, вот, на лавочку давайте, туда присядем. Я уже, почти… почти…

Отдышался и пришел в себя довольно быстро.

— Вот и полегчало, — Андрей выпрямился, откинулся на окрашенную серой краской скамью. — Спасибо вам, милая. Кстати, как вас зовут? Неловко как-то… Вы меня окликнули по имени, а я вас и не знаю…

— Маша, — девчонка неловко кивнула русоволосой головой.

— Я так отчего-то и подумал, — невольно улыбнулся Андрей. — А вам идет это имя. Очень.

— Слушай, да что мы все выкаем? — решил не загружать незнакомку своими проблемами Андрей. — Тебе сколько лет?