Глеб Исаев - Двойник

— Нет, я не понял. Ты скажи, из-за денег? — настойчиво повторил Андрей. — А ты подумала, как я себя буду… как бы я дальше жил, зная, что по моей вине… — он не закончил, только сильнее сжал руку, чтобы не дать ей вырваться.

— А ты тут при чем? — Маша дернула плечом. — Да отпусти ты… Синяки будут.

— Снова на дорогу не кинешься? — он покосился на проезжую часть и на всякий случай отодвинулся подальше.

— Не бойся. Сейчас не кинусь. На такое тоже, ведь… собраться, настроиться надо.

— Ну смотри, — он разжал руки. — Но имей в виду, все равно догнать успею. Но тогда точно…

— Что тогда?

— Ремень достану, и прямо, вот… выдеру, как сидорову козу, — несвязно, но от всей души пригрозил Андрей.

— А ведь, пожалуй, и вправду… — она впервые после своей неудачной выходки посмотрела на него с интересом. — Вижу, что не обманываешь. Ну хорошо. Обещаю ничего не делать. Сейчас.

— Ни сейчас, ни потом, — отрезал Андрей. — Пошли обратно, обсудим все, а потом решай.

Они опустились на ту же самую скамейку, на которой сидели всего полчаса назад.

— Прежде всего… — пробормотал Андрей, вытаскивая из мусорной корзины свой измятый пиджак. Порылся в карманах, вынул связку ключей и паспорт Андрея Пирогова.

Глянул на штамп прописки, шевельнул губами, запоминая адрес.

— Сейчас мы едем ко мне, — не терпящим пререканий голосом произнес он. — Не бойся. Приставать не стану. Даю честное слово. И никаких других неприятностей тоже не будет… А впрочем, после "КАМАЗа" тебя, пожалуй, и напугать нечем, — не удержался и чуть съязвил он. — Билет твой потом сдашь, если захочешь. Ну, пропадет там какая-то часть… процентов двадцать.

— И зачем? — Маша посмотрела на него вовсе без эмоций. — С женой познакомить хочешь?

— Не женат, — отрезал Андрей и перешел на деловой тон: — В общем, я хочу предложить тебе работу. Должность, как это… менеджера.

— Ничего не понимаю… — Маша свела брови в раздумье. — Я возле киоска подумала, что ты милиционер. Ну а кто же ты на самом деле?

— Да певец я. Андрей Питерский. Знаменитый и… короче, который — артист.

— Ой… ну, вот, не нужно, я понимаю, что ты решил меня от этого… отговорить. Ну а придумывать-то зачем?

— На, смотри, — Андрей подал ей раскрытый паспорт. — Фамилия, если ты не знала, настоящая — Пирогов. А Питерский — это псевдоним.

— Я слышала где-то… — отозвалась она, глядя на фотографию в паспорте. — Точно. Похож.

— А вот это — прописка: город-герой Москва, улица, дом, квартира. Теперь поверила?

Она нерешительно закрыла паспорт и протянула его Андрею: — Странно все как-то… А как же твой нынешний. Ну тот, кто у тебя сейчас, менеджер или как его называют. Ты же не станешь говорить, что у тебя его нет?

— Не стану, — Андрей вновь полез в карман и достал сложенный вчетверо газетный листок: — Прочти. Журналюга, паразит, за то, что я ему чуть по морде не надавал, злится, поэтому обзывается. Но в остальном правду написал. Вот. Почитай, а что не поймешь, я тебе сам расскажу.

Перехватив инициативу Андрей предпринял простой, но действенный способ удержать ее. Выйдя к обочине, поднял руку, а уже через пару минут, назвав водителю потрепанной "Тойоты" адрес, указанный в паспорте, они ехали по загруженным авто улицам.

Нужно сказать, что по мере чтения статьи, Маша все чаще и чаще поглядывала на Андрея. Ей явно не терпелось задать ему кучу вопросов. Однако Андрей, сделав страшные глаза, покосился в сторону водителя и пожал плечами, словно сожалея о невозможности вести свободную беседу.

Вынужденная пауза оказалась для него как нельзя кстати, чтобы разобраться в себе. И в первую очередь в своем довольно импульсивном решении.

Что же заставило его это решение изменить, Андрей, если честно, и сам до конца не понял. Пожалел несуразную девчонку? Так или иначе, даже сейчас, двигаясь по московским пробкам в сторону "своего" дома, он не был намерен продолжать идиотский маскарад. И не только из опасения мести рассерженного чечена. Его, конечно, не стоило сбрасывать со счетов. И неприятностей он мог доставить не слабых. Но не сейчас. Имелось у Андрея крепкое подозрение, что сейчас Руслану не до него. Поэтому Андрей, рассудив и взвесив все, решил еще немного побыть звездой российской эстрады. Ну пусть не звездой, звездочкой, притом затухающей, однако, каким бы бездарным не был предшественник, Андрей был уверен, что сумеет отыскать у него в квартире нечто, способное компенсировать девчонке ее потерю. Тридцать не тридцать, но хотя бы тысяч на пятнадцать. Отдать ей все это золотишко, брюлики, посадить в поезд, а потом со спокойной совестью можно исчезнуть и самому… .

Никаких угрызений совести из-за предстоящей экспроприации он не испытывал: "По большому счету я никого не обманывал. Сами предложили. Со всеми последствиями. А то интересно получается. Как долги отдавать, так вот он, а как несчастные тридцать тысяч, так самозванец. Вот вы угадали. А впрочем, спрашивать с него за эту самодеятельность вроде и некому. Все в бегах… "

— Приехали, — отвлек его от самоуспокаивающих рассуждений голос водителя.

— "Вот моя деревня… " — процитировал Андрей классика и осекся, выбросив за мгновение из головы малейший намек на внутреннюю расслабуху. Он подхватил слегка растерявшую всю уверенность спутницу под руку и неспешно, походкой праздного пешехода, вышедшего на прогулку с законной половиной, двинулся по тротуару.

— Вот мы и пришли, — с уверенностью, которой он, впрочем, вовсе не испытывал, сообщил Андрей, нажимая кнопку вызова домофона. — Мало ли какая система охраны используется здесь. Портье, консъерж, обычный охранник, или некая электроника, с успехом заменяющая всех их. Да мало ли еще какие нюансы и тонкости, знать которые живущие тут постоянно просто обязаны.

"Фигня… — Отогнал Андрей бесплодные сомнения. — На крайний случай сошлюсь на болезнь… " Однако придумывать ничего не пришлось. Тяжелая, обшитая благородными дубовыми панелями дверь клацнула автоматическим замком, и в интеркоме прозвучал благожелательный голос невидимого сторожа: — Здравствуйте, Андрей Николаевич. С возвращением.

Андрей молча кивнул головой коробочке цифровой камеры, висящей над дверью и не раздумывая шагнул вперед.

Дом, по настоящему старый, помнящий, пожалуй, не только последнего, совершенно беспочвенно прозванного "кровавым", императора, но и его венценосного родителя, внутри оказался куда более современным, чем безликие муравейники-небоскребы, изо всех сил претендующие на звание элитного жилья.

Громадная, с высокими, не менее пяти метров, потолками, парадная, широкие лестницы, сияющие витыми решетками перил, лестницы. Светильники на стенах, освещающие сдержанный, но ничуть не ставший от этого менее дорогим интерьер.