Роман Тюрин - Скрамасакс

Касим приходился ему дядькой, когда-то предавшим старшего брата, переметнувшись в стан неприятеля. Кстати, о Касиме — старик мне поведал, что лишь благодаря его старой дружбе с воеводой я сейчас нахожусь здесь, а не вишу на дыбе за убийство княжьего союзника. Также дед строго наказал — сначала посоветоваться с ним, а уж потом делать дело. Я, в свою очередь, грозно глянул на Аникея, переадресовав тому наставление. Мальчишка, покраснев, вжался в седло, а мы с учителем дружно заржали, лишь Хал с недоумением смотрел на беспричинное веселье, поскольку, был не в курсе, что дядьку его убил сопливый пацан.

После обеденного привала, ни разу не заплутав, мы вышли к злополучной поляне — я сразу её опознал, практически ничего за столетия не изменилось. Дуб, правда, немного помолодел — дупла ещё не было, а вот, окружающие его клёны, усыпанные омелой, на вид были всё те же, наверное, в будущем я встречался с ихними правнуками.

Спешившись, вышли на поляну. Узкая тропинка упиралась в основание могучего дерева. Едва отряд пересёк кленовую стену, в корнях дуба что-то зашевелилось и на свет появился худенький, седой старичок с длинной бородой — ни дать не взять — Мерлин без колпака.

— Приветствую тебя, волхв, — поклонившись, выкрикнул учитель, мы последовали его примеру.

— И вам здравствовать, добрые путники, чем могу служить?.. — в ответ гаркнул насторожившийся старец. Дед, показав жестом оставаться на месте, подошёл к тому и завёл разговор. Слов было не разобрать, однако по мере общения жестикуляция всё усиливалась и беседа закончилась не особенно мирно. Оба старика пребывали в бешенстве. Учитель на последок плюнул в лицо огорошенному таким поведением Мерлину, развернулся и попытался уйти. Не тут-то было — волхв, вынув из складок одежды блеснувшее оружие, вероломно бросился в атаку…

Татарин с мальчишкой молниеносно вынули луки, я схватился за скрамасакс, но было уже поздно. Оглушённый дедовой клюкой Мерлин — погрузился в нирвану, а оружие агрессора — золотой серп оказалось в руках у учителя.

— Порождение ехидны, как ты посмел осквернить человеческой кровью священный круг омелы?! — в сердцах кричал Прохор, находящемуся в прострации старцу. Пнув того пару раз и чуть успокоившись, дед, обращаясь к нам, раздражённо буркнул:

— Пойдём отсель, нечего здесь больше делать.

Прошмыгнувший мимо волк, скрылся в корнях дуба. Подойдя ближе, я увидел открытую дверь и теряющиеся в темноте крутые ступени. Дёрнувшегося за Беляшом татарина, остановил учитель:

— Ты оттуда не выйдешь, навсегда там останешься, дерево выпустит только своих, волк как лесной житель имеет на это право.

Клёны стояли лысыми, омела на голых ветках резко выделялась своей зеленью, дуб же ещё не утратил бурую крону и отдельные листики, медленно кружась, падали нам под ноги. Погода была солнечной, на поляне наблюдался полный штиль, а вот, за кленовой стеной макушки елей раскачивались под мощными порывами ветра.

Волк всё не возвращался, волхв лежал без сознания, мы уселись на землю и заинтригованно ждали четвероногого друга. Воспользовавшись паузой, я попытался увидеть ауру поляны и мне это удалось. Омела ярко сияла нежно розовым цветом, поражая контрастом с окутанными серой дымкой деревьями, от дуба распространялось жёлтое свечение, значительно уступающее омеле в своей интенсивности.

Заметив с обратной стороны дерева пятно белого тумана, я подошёл к этому месту и, увидев прозрачное привидение молодой женщины, лежащее прямо на земле, встал как вкопанный. Деревянный кол торчал у неё из груди.

Ни о чём не думая, вынимаю палку и с безотчётной злобой её отбрасываю. Со вздохом облегчения эфемерная фигура растворяется в воздухе, оставив после себя лишь белый туман, который вскоре также рассеялся.

— Ты правильно поступил, ученик, — услышал я голос и от прикосновения вздрогнул — волшебная картинка пропала, передо мной чернел лишь холмик недавно вскопанной земли.

— Это могила той, при непосредственном участии которой, тебя забросило в наш мир. Она, прельстившись ложью своего учителя, пошла на смерть сознательно, — продолжил старик, красноречиво глядя на лежащего без чувств волхва, — А он, воткнув в могилу осиновый кол, навсегда привязал её душу к этому месту, тем самым заполучив в услужение стража. Позже всё расскажу, — прервал он уже срывающийся с моих губ вопрос, — Сейчас же, пойдём — нам надо спешить.

Пока я, находясь в шоке, пытался прийти в себя, из-под земли вынырнул Беляш. Волк подбежал к Халу и из его пасти сверкнув что-то вывалилось. По лицу татарина пронеслась целая гамма эмоций, показавшая мне, что тот просто охренел — увидев принесённое зверем.

В стремлении как можно дальше уйти — на ночлег мы встали затемно.

При мерцающем свете костра попивая травный взвар и превратившись в слух, компания наша внимала рассказу:

Учитель, оказывается, надавил на волхва какими-то колдовскими штучками и тем вызвал на откровение. Как поведал, при краткой беседе Мерлин — к нему прилетел ворон и предупредил, что священной поляне угрожает опасность.

"Не мой ли это знакомый", — подумал я.

Ворон сказал — омеле нужен ночной страж. И этот старый дурак, оказавшись под сильным впечатлением от разговора, решился на проведение ритуала инициации духа места, а конкретнее — навки.

Природа его видения, заключил дед — по всей видимости, была галлюциногенной — волхвы омелы, а в Европе их называют друидами, для общения с богами широко используют настойку этого самого растения, добавляя в неё мухомор обыкновенный, но возможно, имело место присутствие говорящего ворона — я уже ничему не удивлюсь.

Итак, за неимением другой кандидатуры, Мерлин запудрил мозги своей ученице — помощнице, вынудив ту добровольно пойти на заклание, что вскорости и произошло. После обряда прямо на поляне волхв похоронил её тело. В могилу он воткнул осиновый кол, который являясь якорем для души, отпускал её лишь по ночам и в пасмурную погоду — когда небесное светило не показывает свой лик на небосводе. Нам повезло, что ярко светило солнце, так, как не известно, чем, в противном случае, могло это кончиться…

Костерок потрескивал, ввысь взмывали мерцающие искры, располагая к неспешной беседе нас окутывала непроглядная тьма.

— Вынув из земли осиновый кол, — после непродолжительной паузы, обращаясь ко мне, продолжил дед, — Ты освободил её мятежную душу.

Думаю, что без навки в этой мутной истории не обошлось. При жизни знаешь, как её звали?.. Валя, а если полным именем — Валентина, Валькирия. Ведаешь ли, кто, согласно легендам, прислуживает О дину в Вальхалле… — правильно, Валькирии. А какой день недели был — когда ты повстречал кабана?..