Роман Тюрин - Скрамасакс

— Тащите сюда всё что возможно — необходимо полностью перекрыть лестницу, — наконец-то выкрикнул окончательно пришедший в себя татарин. Аника отпустил натянутую тетиву — раздался громкий стон раненого.

— Сдавайся предатель, — донёсся голос брата Хала — Абу. Мерзкий, честно говоря, человечишка: толстый, маленького роста, с сальной физиономией, высоким женским голосом и склочным бабьим характером. Братья отличались разительно, старший — нисколько не походил на двух других.

"Интересно, а Ибрагима убили?" — вспомнив младшего принца, мысленно озадачился я.

Ибрагим — третий наследник, был славным малым, по возрасту — на год моложе Хала, внешне же — почти точная его копия. А вот, старший Абу разительно от них отличался, он приходился хану первенцем от другого брака, родительница его умерла при родах, может, поэтому он и вырос настолько заносчивым.

Почерневший взгляд прынца, подсказал, что он подумал о том же, и я поспешил ободрить товарища:

— Не переживай, Ибрагим давеча говорил, что собирается на охоту — за Кабанье озеро, пойди, сыщи его там.

Близ озера Средний Кабан — к югу от Казани, находилась летняя резиденция ханов, мы же, пребывали на территории кремля подле зимнего дворца татарских правителей. Гостевой наш флигель стоял практически возле самой северной стены, за ней сразу обрыв и река Казанка.

Мальчишка вновь стрельнул в сторону шевелящейся баррикады, по всей видимости, бойцы пытались разобрать её снизу, однако на этот раз — снайпер попал только в ножку стола, как говорится, и на старуху бывает проруха…

— Принимайте гостей… — выглянув в окно, преспокойно заявил Прохор. Мы с Халом, выбив раму, лавкой столкнули приставную лестницу. Карабкавшийся воин, громко вскрикнув, грузно брякнулся. В проём влетела дюжина стрел, дружно приседаем — мимо.

— Все за мной, быстро! — взбираясь на чердак, приказал учитель. Я взвалил волка на плечи: "Да уж — тяжеловат наш телёночек". Вскарабкались, затащили стремянку да плотно закрыли люк. Отдышались. Низкий свод потолка вызвал гнетущее ощущение — точно мы сами себя загнали в ловушку.

По инерции устремляюсь дальше — на крышу, однако дед, схватив за руку, скомандовал:

— Возьми лесенку — поставь её, по-тихому, на кровлю пристройки, Халиль помоги, только чтоб вас не заметили.

Зачем это надо — догадаться было не трудно, выполнив приказ да спустившись обратно, по шуму, доносящемуся снизу, стало понятно, что наша временная крепость пала. Нападавшие, похоже, что растерялись — топот множества ног доносился, то из одной части дома, то из другой.

Учитель грозно прошептал:

— Всем заткнуться да забиться в угол, — сам же, во главе сгрудившейся ватаги, расслабившись, сел по-турецки.

Из открывающегося люка показалась злобная физиономия знакомого по Владимиру викинга. Поднятый им факел ярко осветил весь чердак — явственно стали видны даже самые тёмные его уголки. Мальчишка с татарином, не дыша, но до хруста в костях сжали оружие, от чего сами же вздрогнули. Я, будучи полностью уверенным в учителе, оставшись совершенно спокойным с интересом наблюдал, как на голубоватый участок ауры бойца — отвечающий за зрение, лился посылаемый дедом слабый поток энергии. Старик отвёл норманну взгляд, и мы остались незамеченными.

"Хорошо, что Атанаса нет рядом, он вот уже три дня бичует на струге, — подумалось мне, — Иначе очередной припадок колдунофобии был бы обеспечен".

Поднявшийся на чердак норманн ещё раз всё озарил. Потыкав факелом по углам и дважды пройдя в полуметре от нас, полез дальше — на крышу. Через какое-то время, очевидно, заметив лестницу, тот громко крикнул:

— Они сбежали! — По звукам возни стало понятно — викинг повёлся на замануху и продолжил преследование.

Абу, похоже, был в бешенстве, внезапно донеслось, как тот на грани истерики заверещал бабским голосом:

— Найти! Они не могли далеко уйти… казнью всех — собаки!.. — и уже перейдя на фальцет, без пяти минут хан, закончил, — Быстро!..

Топот испуганной стражи возвестил о незамедлительном исполнении приказа, лишь шарканье пары ног говорило о присутствии на втором этаже будущего правителя. Я ничего не успел сообразить, как Хал прямо-таки нырнул в открытую пасть люка. За ним всей гурьбой скатились и мы, даже Беляш по приставной лестнице изловчился слезть сам.

Окинув взглядом мрачное помещение, я обнаружил следующую картину: в неровном отблеске факела, Хал — теперь вероятно уже Казанский хан, забрызганный кровью, сжимает в одной руке саблю, а второй — за волосы держит отрезанную голову старшего брата. Зрелище ещё то: глаза прынца сверкают, толстое тело Абу валяется бесформенной кучей, золотой ярлык, утраченный когда-то дедом претендента на трон — Улу Мухаммедом и позже найденный Беляшом в кругу омелы, выбившись из-под нательной сорочки, ярко блестит — полный сюрреализм.

Хал молча разворачивается и следует к выходу, волк идёт рядом, мы, сгрудившись возле окна, остаёмся на месте. Ночь разрывают перекрикивания воинов, мелькают огни, ханский дворец гудит как трансформатор, а в звёздном небе, глядя на это низко висит лунный диск.

И тут, перекрывая абсолютно все звуки, раздаётся громкий, протяжный, я бы даже сказал какой-то торжественный вой. Мурашки, словно стадо бизонов промчались по мне дважды — когда я услышал Беляша и когда увидел, как подбегающие воины падают ниц перед новым правителем. Зрелище — абсолютный гротеск: Хал в окроплённой кровью исподней рубашке, на высоких ступенях крыльца бок о бок стоит с белоснежным волком, в одной руке сабля, в другой отрезанная голова, ветер шевелит растрёпанные волосы и всё это мистическим образом серебрит огромная луна.

Позже в саду, с перерезанными глотками нашлись тела наших викингов, похоже — являясь личными телохранителями Абу и имея высокомерно склочный характер, за непродолжительное время те сумели нажить себе врагов, кои не преминули воспользоваться сменой власти, сведя с ними счёты…

По приезду в Казань мы сразу направились в ханский дворец. Учитель хотел отказаться от заманчивого предложения Хала, но любопытная внутренняя свинка, скооперировавшись с чувством солидарности, не позволила остаткам моей совести пойти на поводу у деда — пришлось надавить идеалами дружбы да взаимовыручки в итоге вышло заточение, однако сожаления нет — поступил я правильно. Волк в этот раз пошёл с нами.

В сумерках, бегло осмотренный город, несмотря на толстенные деревянные стены кремля, выглядел каким-то игрушечным. Проходя сквозь ворота, я насчитал семнадцать шагов, а это ни много не мало — около пятнадцати метров. Срубы, из которых состояла крепость, как поведал Прохор — наполнены были глиной, фундаментом же, им служил невзрачный вал высотой не больше трёх метров, может именно несоответствие здоровенных, массивных стен с худенькой насыпью и вызвало данное чувство…