Роман Тюрин - Скрамасакс

В "предвидении" так мой разум окрестил данное состояние, я уже видел последствия произведённого выстрела, однако не поленился ещё разок рассмотреть эту бойню. Пороховой дым унёс ветер — большей части викингов просто не стало, ранены были практически все и драккар, движимый исключительно парусом, сразу же подотстал.

Заработали наши луки, неся милосердие — тяжело покалеченным и боль — не сильно пострадавшим. Вопли раненых, разорвали гнетущую тишину, что после оглушительного залпа повисла тягучим туманом. Норманны, оставшиеся более — менее целыми, сопротивление наглому, маленькому кораблику, оказать не могли, поскольку, были деморализованы и пребывали в шоке.

Шкипер, вновь поймав ветер с другого борта, резко развернул струг, и мы стали медленно, но неуклонно, сближаться. Тем временем, выжившие агрессоры, потихоньку приходили в себя. По палубе робко застучали редкие стрелы. Установленные перед боем щиты, при развороте судна оказались на противоположной стороне от драккара, все кроме Аники, прячась за бортами, присели.

Мальчишка же, похоже, вошёл в раж — стоя в полный рост, он с пулемётной скоростью натягивал и отпускал тугую тетиву, снайперски прореживая уцелевших. Я вдруг почувствовал — сейчас мальчишка от недобитого первым залпом воина получит в шею стрелу, и зажёг запальник чуть раньше. Натянутый лук дрогнул, сталь предназначавшаяся пацану ушла в воду и викинг, догоняя выпущенную им же смерть, свалился за борт.

Взлетели две кошки — кованные, железные крюки на толстых верёвках. Мы с Халом притянули струг к драккару и, обнажив оружие, прыгнули на его палубу. При всей несоразмерности кораблей, борта их находились практически вровень, наш даже чуть выше.

Представшая взору картина была удручающая, если в вкратце, то море крови. Озираясь, я видел лишь мертвецов да не способных оказать сопротивление тяжелораненых — впрочем, тех было один — максимум два.

Вдруг из мешанины тел резко вскочил весь заляпанный кровью с выпущенными наружу кишками — по пояс обнажённый воин. Одной рукой он придерживал ливер, а в другой сжимал огромный топор. Перекошенное злобой лицо, венчали вытаращенные безумные глаза. Как с такими ранениями он стоял на ногах — осталось загадкой.

Заглушая редкие стоны ещё не отошедших в мир иной викингов, раздался звериный рык. Берсерк, судя по всему, был настроен решительно. От неожиданности, татарин как-то присел и попятился. Я же, в предвидении видел эту картинку и был готов, но от внезапного крика непроизвольно дёрнулся. Вновь открывшиеся способности представляли собой немое кино — звуки отсутствовали полностью. Рука с занесённым ножом дрогнула, и скрамасакс по самую рукоять вошёл в мачту. Заметив неудачу, норманн оставил Хала и как раненный бык, низко опустив голову, попёр на меня.

Предвидение опережало следующие за ним события секунд на пять-десять, но этого было достаточно. В последний момент уклоняюсь чуть в сторону. Зная, что споткнувшись о чей-то труп должен упасть, корректирую шаг и, оставшись на ногах, с оттягом бью по шее проносящегося мимо берсерка. Толкаемая импульсом энергии катана, деля викинга надвое, проходит сквозь плоть, как горячий нож через масло. Голова, шея, часть грудной клетки с правой рукой, скользнули на палубу. В моментально наступившей тишине топор, сжимаемый уже мёртвой кистью, с громким звоном ударяет по потерянному кем-то стальному шлему. Этот гонг и возвещает окончание битвы.

"А ведь берсерки на поле боя посвящают себя одноглазому О дину и верят, что через поглощённые мухоморы божество даёт им силу, — выстроил я логическую цепочку, — Этот успел подготовиться и обожрался поганками. Видимо, неспроста их драккар так удачно оказался у нас на пути, ситуация напоминает ловушку. Викинги знали, что мы пойдём мимо, вероятно одноглазый, их как-то предупредил…"

Опять победили наши, вот такие мы блин, супермены! Так гранатами и не воспользовались, не испытали их в настоящем деле — обидно, но чувствую, будет ещё случай. Все живы, здоровы — это главное. Адреналин отпускает, и мозг начинает вновь юморить: "Курильщиков-то прибавляется, бэтмен, Нострадамус, супермен — кто следующий?"

Драккар был больше струга в несколько раз, и наш кораблик выглядел на его фоне совсем игрушечным. Из двадцати восьми человек в живых осталось лишь два. Началась мародёрка. Пока мы дружно выковыривали трупы из доспехов и сталкивали тела за борт, пленных стерёг Аника. Мерзкая, скажу вам, работёнка — картечь сделала дело, от некоторых воинов осталось лишь кровавое месиво, много доспехов безвозвратно попорчено, да и кораблю не хило досталось. Но что делать? Кольчуги, бригантины, да доброе оружие нынче в цене, а мы весьма поиздержались, сидели почти на мели. Закончив с трупами, приступили к пленникам. Первый был уже не жилец, а вот, второй — легко ранен в руку, и шанс разузнать о похождениях викингов, у нас оставался.

— Дай-ка мне скрамасакс. Хочу поближе рассмотреть, как он действует, — дед протянул ладонь, по-видимому, старый решил совершить удар милосердия. Хоть милосердия я в этом не видел, скорее наоборот, но, не посмев перечить, отдал оружие. Старик, недолго думая, вогнал нож норманну в сердце и мы стали свидетелями как умирающий мгновенно скукожившись, превратился в иссохшую мумию. Зрелище было настолько шокирующим, что широко открыв рты, на несколько секунд все просто зависли. Легкораненый пленник этим тут же воспользовался. Заметив, что стало с товарищем, тот оттолкнул впавшего в ступор Хала и с безумным криком прыгнул за борт, однако силы не рассчитал — проплыв пару метров пошёл ко дну.

— Что это было? — увидев картину произошедшей с телом метаморфозы, хриплым голосом пробормотал остолбеневший капитан, — Ты забрал его душу себе? — дрожащим голосом обратился он к деду, попятился и истово стал креститься. Татарин с греком выглядели, мягко сказать, поражёнными: вмиг позеленевшие лица да отвисшие челюсти, впрочем, у нас с Аникой, когда мы впервые увидели способности скрамасакса, были точно такие же.

— Ну, только этого нам не хватало, отставить истерику! — грозно рыкнул Прохор. Атанас вытянулся, прекратил дрожать, рука с занесённым двуперстием застыла у лба. Крик, определённо подействовал, и уже более мягким тоном, старик добавил, — Это не я, это нож, позже всё объясню, обещаю…

Между тем, корабли со спущенными парусами плотно стянутые верёвками, медленно дрейфовали. Избавившись от последнего тела, мы услышали доносившийся из недр драккара настойчивый стук. Откинули щеколду, и на божий свет показалось чуть раскосое, широкое лицо старого башкира. Виновато улыбающийся пленник, не понимал — то ли его освободили, то ли у рабов поменялись хозяева.