Роман Тюрин - Скрамасакс

Впрочем, истинный смысл земного бытия, как мне думается, не в возможностях организма, а в понимании собственной сути и сути окружающего мира. Человек, постигнув законы природы, умело тем пользуется, в равной степени это касается и наших учёных и таких людей как дед, разница лишь в знаниях о физиологии мира, а если они в корне неверны и извращены до безобразия, то мы имеем — то, что имеем.

Занятно — процесс оперирования энергией запускает присутствующее в каждом воображение. Фантазии в большей степени присущи незамутнённому сознанию ребёнка и это толкает на определённые выводы…

Неожиданно, из кучки дедовых знаний всплыла новозаветная фраза Спасителя: "Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное".

Что делал я, в самом начале — со свечкой? — просто представлял, как какая-то воображаемая сила проникает внутрь, а затем, выходя, тушит огонь. Только значительно позже, мне удалось прочувствовать энергию и убедиться в существовании оной.

С такими вот, философскими мыслями я и плыл, пока не проснулся волк, зверь резко вскочил, оскалился да утробно рыкнул.

Из-за поворота показался корабль. В небольшом заливчике стоял тот на якоре и почти сливался с окружающей местностью, если бы не Беляш я, даже находясь в изменённом состоянии, вполне мог его не заметить. Кроме меня да капитана все спали. Перед тем как удалиться дед наказал поглядывать по сторонам, особенно за корягами время от времени плывущими по фарватеру. Заметив судно, тихонько подойдя к Атанасу, я обрисовал обстановку и посоветовал взять левее — авось не заметят.

Шли мы без ходовых огней, представляющих в нашем случае две масляных лампы на носу да корме судна — может и пронесёт. Команду решили пока не будить, струг толкал лишь передний парус, скорость — не большая и звук, от соприкосновения корабля с водой, практически отсутствовал.

Река в этом месте чуть изгибалась, и мы нырнули в тень, высокого левого берега. Поравнявшись с неизвестной посудиной я, узнав его, офигел. Нет, конечно же, что с норманнами встретимся — подозрения были. Отсюда, видимо, и бессознательное стремление вооружиться, но одно дело подозревать, другое — столкнуться пусть даже и в темноте, но практически, нос к носу, с более сильным да обиженным на тебя противником.

"Уф, вроде не заметили…" — и только я так подумал, гулко разнося бас по водной глади, затрубил рог, — вражеский караул не дремал. Викинги, конечно же, пока не ведают, какой подарок судьбы в моём лице плывёт к ним в руки, просто по обыкновению решили немного пограбить, тем более в темноте и без свидетелей, да на чужой земле — сам бог велел…

"Стоп, а какой у них бог, не О дин случаем — забавно, не отсюда ли ноги растут?.. Что же за бог такой, везде засветился и в моём мире с вороном и тут уже дважды, на поляне с омелой, теперь вот, с викингами, то ли играет со мной, то ли неувязок полный?"

— Надо будить ребят, — прочитал мои мысли кормчий, однако команда, услышав рёв рога, сама высыпала на палубу. Раздав указания: мальчишке распустить привязанный к мачте, кормовой парус, нам с татарином — на вёсла, деду — вперёдсмотрящим, шкипер направил корабль к центру русла, где течение было гораздо мощнее. Если бы дул такой же ветер как в Нижнем, то викингам вообще бы ничего не светило, но он был в два раза тише, и неуклюжий, но как минимум, двадцати вёсельный драккар, имел явное преимущество перед нашей, на данный момент, двух вёсельной лодкой.

Пока норманны собирались и снимались с якоря, мы значительно оторвались. Их было не видно, только хеканье гребцов и шлёпанье вёсел выдавали присутствие погони, звуки, пугая прибрежных животных, а заодно и нас, в предрассветных сумерках разносились далече. Стало светать, восток робко окрасился красным, потихоньку из гнёзд вылетали речные пичуги — природа просыпалась.

— Если ветер не сменится, надо готовиться к бою, — сказав это, вопросительно посмотрел на капитана.

— Не сменится… — хмуро ответил шкипер, я ему почему-то поверил, бросил весло и полез в трюм. Хал также перестал грести и принялся готовить к бою лук — натягивать тетиву да осматривать стрелы. Аника повторил всё за татарином. Достав пяток импровизированных ручных гранат, холщовые мешочки с отмеренными зарядами пороха, кожаные пыжи и свинцовую картечь на три — четыре выстрела, сложил их возле пушки.

Решив пустить драккар по правому борту, со стороны врага укрепили в специальных креплениях, пять круглых воинских щитов, а три квадратных, из толстых дубовых досок, вставили в пазы окружающие место рулевого. Я зарядил орудие, зажёг масляный светильник и переложил поудобнее ручные гранаты. Ещё одним щитом прикрыл ствол — нечего раньше времени светить вундерфафлю. Смирившись с неизбежным боем, мы стали ждать столкновения. Вся команда на взводе, максимально собрана и готова к сражению.

Из-за поворота показались викинги и над рекой разнёсся мощный рёв, увидевшего лёгкую добычу, хищника, предвкушая потеху — норманны ликовали. Прошло ещё полчаса, и в палубу ударили первые стрелы. Напряжение достигло апогея, в воздухе зримо витал призрак последнего боя, а на лицах застыла решимость — либо победить, либо умереть. Мы заныкались по щелям и ждали, когда вражеский корабль подойдёт под прямой залп из пушечки, самое большее их будет два, в третий раз выстрелить я наверняка — не успею.

Наконец-то настал момент истины, страха в этот раз не наблюдалось, однако, из сильных чувств наличествовал азарт, точнее сказать, некое соперничество, почти как в спорте. Опять меня выхлестнуло, мозг отключился, и тело, само по себе, перешло в знакомое состояние. Ощущения были очень похожи на имевшие место при поединке с Халом во Владимирском детинце, также всё несколько замедлилось, но чуть побыстрей, однако появилось чувство того, что я знаю пошаговые действия противника…

"Сейчас — викинги попробуют подойти с незащищённого борта потеряют скорость и немного отстанут. Сейчас — плюнут да пойдут на абордаж как мы и рассчитывали — с правой стороны". — Произошло всё как по нотам.

— Блин… круто… — осознавая, новые возможности, попадаю в некую эйфорию.

На почве этой эйфории мозг стал юморить: "Теперь, уже нервно курят в сторонке, и зеленеют от зависти, двое — бэтмен и вновь присоединившийся к нему Нострадамус…" — отогнав не ко времени пришедшую веселуху — сосредотачиваюсь на противнике.

"Сейчас — интенсивность пускаемых стрел поутихнет, лучники вновь возьмутся за вёсла и в этот момент по ним надо шарахнуть, расстояние будет метров сорок-пятьдесят — самое то".

Опрокидываю, утыканный стрелами и похожий больше на ежа, щит, поднимаюсь в полный рост, чуть подправляю прицел, замечаю недоумённые лица привстающих гребцов, разглядывающих диковинное с виду, но явно грозное оружие, зажигаю запальник.