Александр Руб - Черная кошка, белый кот или Эра милосердия-2

Шац ещё передал указание майора: «Ни в коем случае не допускать даже намеков, типа «приходи на сеновал». Оказывается бабы, могут курирующего таким способом «развести». И всё. Служебным отношениям конец. Они становятся полностью неуправляемыми. Интере-е-сный опыт у гэбэ.

Вот интересный момент, отличающий известное поколение мне советских людей от поколения сороковых. Для них нет сомнений в правильности отданных распоряжений. Словно всех их воспитывал старшина из анекдота: «А кто не хочет носить «люминий», тот будет таскать «чугуний». Непомерный объем работ по созданию ООП компесировался для них неопределенностью сроков. Представляю, сколько бы вытрепали прапора нервов в известной мне армейской среде на теме: «Как построить таким количеством, не снимая текущих задач?»

А здесь сказали сделать — будем делать. Начинать решили с плотного забора. Нечего всем видеть, что и как. Да и сохранность стройматериалов обеспечивается. Как гласит христианская заповедь «не введи во искушение». По окончании работ разберем, уберем территорию, пройдемся по маскировке…

Что будут красть, мы поняли, когда ровные такие колышки, размечающие будущее ограждение ночью частично сперли. Наблюдатель засек странные шорохи и тени, но пока спускался — воров уже не было. При этом замки в вёске редкость: так щеколда, засов. Это событие заставило задуматься на тему «Кто мы для вясковцев — свои или чужие? Или чужую собственность красть нельзя, а «государственное» — ничьё?». Провода же со столбов прут. Но зачем и кому понадобились колышки? Вот кто бы нам объяснил. Версий не было ни у кого и никаких. А ещё «милиция» называемся.

По нашей основной специальности нас пока не напрягали. Так, пара пьяных драк парней на местном варианте «танцев». Мы их закрыли до утра в обезьяннике, а утром они под чутким руководством Азамата чистили конюшню. Вот мне ещё головная боль — корма. Лошадей постоянно сеном не кормят. Нужно зерно. А где и как брать? Не фига не знаю. Парни напустили тумана: «а давай как на фронте, децентрализовано заготовим…». Мне показалось, что это вариант реквизиции. Сейчас же не война. Могут и по шапке, пардон, фуражке настучать.

Ещё одна мысль не давала мне покоя — странное несоответствие криминальной обстановки — в городах ночью жуть. И сонное спокойствие в глубинной вёске, не дотянувшей даже до гордого звания «райцентр».

Мысли о «голоде», «страшном голоде сорок шестого», вызывавшие во мне чувство горестного бессилия все последние месяцы, здесь на Западной Беларуси получили иное направление. С питанием каких-либо особых затруднений не имелось. Молока было хоть залейся. Да ещё по ценам, не дотягивавшим до категории «смешные».

Иваныч, ставший нашим «кормильцем» всё никак не мог понять «почему такие цены», пока я, хлебнувший капитализма, не объяснил ему, выросшему при социализме, принципы ценообразования для вясковцев. Мы для них начальство, от которого в любой момент можно ждать или «плюху», или «плюшку». Так зачем давать дорогую взятку потом, когда можно заранее «наладить отношения»? С моей дурацкой шутки к нему и прилипло — «Взяточник». Теперь у нас без неофициального позывного был только Генрих. Командир, куркуль, степняк, взяточник…

Картошки тоже хватало. Мы тут вынужденно «субботничали» — убирая выращенный нашими предшественниками урожай. Огородик был очень не слабый: гектар, если не больше. Сложнее ситуация с мясопродуктами.

Беда была с солью. Скот забивали только в морозы. Иначе не сохранить. Порой мне казалось, что привези мне начальство не спирт, а пару мешков соли эффективность была бы выше.

Соседи предлагали «пальцем пханой» колбасы, домашней то есть. Но после одного случая…

Для ознакомления с местностью, я распорядился изучать окрестности «пешим по танковому». Теперь под вечер, в качестве отдыха, часа по два «пара» ходила по всей вёске изучая её на предмет как обороны, так и атаки. Около одного из подворий моё внимание привлек неприятный запах. На ветерке под навесом висел кусок свинины, у которого вился приличный рой мух. В куске то ли вяленого, то ли притухшего мяса копошилось несколько белых червей! Нам с Семой поплохело. Это нельзя было, не только есть, но и видеть! Из мяса, выковыряв предварительно червей делали… колбасу! Это нам любезно пояснила вышедшая хозяйка. М-да, столь мало аппетитное зрелище я не видел даже на мясокомбинате в достославные курсантские времена.

Здесь, в командировке, я совсем забыл о днях недели и числах месяца. Дни считались по тому, что сделано или предстоит сделать.

И вот теперь я знаю — сегодня суббота…

— Товарищ командир! Там люди и шум, сильный!

Дежуривший ночью Азамат был не на шутку взволнован. Потерев лицо, сгоняя остатки сна, я одевался как по «тревоге».

— Подымай ребят. Команда «к бою». Свет не зажигать. Пользуйтесь тем, что есть. По-тихому на места. Я наверх.

На въезде явно что-то происходило. Лошади, голоса людей, огоньки… Нападение? В открытую? Не блокировав возможное противодействие? Ню-ню…

Само здание отделения я сразу решил не защищать. Без толку. Сожгут гранатами, фаустами, винтовочными гранатами. Основной точкой обороны сделали сарай. Из него прокопали небольшой ход в бок. Там оборудовалась огневая точка для круговой обороны. Пока замаскировали мешками с якобы картошкой, на самом деле с утрамбованной землёй.

Нерешенным оставался вопрос с подсветкой атакующих. Прикинули: куда пускать осветительные ракеты, но если со стороны огородов было просто, то со стороны строений «тени» оставались невыясненными.

Нас было всего пятеро. и Сема с пулеметом «на круговом». Мы с Шацем в десяти метрах на фланге, там замаскировали досками с дерном окоп за колодцем. Азамат в погребе на специальной подставке оборонял со стороны огорода. Это направление было наименее вероятным для нападения. Голое место. Оттуда даже ботву выгребли. Не фиг давать врагу укрытия, даже призрачные.

Минут пятнадцать ничего не происходит. Двадцать минут. Двадцать пять…

Что за дела? Они будут нападать или нет? Боевой запал начал сходить на нет.

Ставлю Нечипорука на фланг и сам с Шацем выдвигаюсь в сторону окраины.

Улицы почти пустынны. Тишина.

— Оружейной смазкой не пахнет, оружие не брякает. Там у протоки третий костерок зажгли. Здесь что-то не так. — Почти шепчет, сблизившись со мной старшина.

Ничего не понимаю. Что за чертовщина?

Выдвигаемся по теням к крайнему зданию — пивной. Подул прохладный холодный ветерок, предвестник скорого рассвета.

Замычала корова, её упершуюся, на веревке тянул, матерясь не по-русски, расхристанный мужик.

— Шац я пошел к этим, Ты если что, прикроешь.

Оставил ему автомат, один пистолет сунул сзади за ремень, второй придвинул в расстегнутой кобуре поудбнее…